Американские боги - Гейман Нил - Страница 39

– В Маскоде. Десять минут на юг, и вы на месте. Это сразу за рекой. А что?

– Ну, может, у него найдется для меня какая-нибудь говнотачка, – я бы и купил ее, скажем, сотен за пять-шесть?

Она ласково улыбнулась.

– Мистер, у него на весь двор не найдется тачки за пять сотен даже с полным баком бензина в придачу. Только я вам ничего такого не говорила, ладно?

– Позвоните ему? – спросил Тень.

– Так уже звоню, – сказала она и взяла трубку. – Ты, голубчик? Это Мэтти. Давай мигом ко мне. Тут один мужик хочет купить у тебя тачку.

Из всех говнотачек он выбрал «Шеви Нову» восемьдесят третьего года выпуска, с полным баком бензина, заплатив за нее четыреста пятьдесят долларов. Счетчик показывал почти двести пятьдесят тысяч миль пробега, в салоне едва заметно пахло бурбоном, табаком и чем-то еще – чуть более густой, плотный запах – возможно, бананами. На машину налипло столько грязи и навалило столько снега, что невозможно было определить, какого она цвета. При всем том, из всех транспортных средств, стоявших у шурина Мэтти во дворе, это была единственная тачка, которая оставляла надежду на то, что она сможет протянуть еще пять сотен миль.

Тень расплатился наличными, шурин Мэтти даже не пытался спрашивать у него имя или номер социальной страховки – его интересовали только деньги.

Тень поехал на запад, потом на юг, стараясь держаться подальше от федеральной трассы. В кармане у него лежало еще пятьсот пятьдесят баксов. В говнотачке было радио, но когда он его включил, оно не издало ни звука. Указатель сообщил, что он выехал из Висконсина и теперь едет по Иллинойсу. Тень проехал мимо открытого карьера, над которым в тусклом дневном зимнем свете горели огромные голубые прожектора.

Он остановился перекусить в забегаловке «У мамы», успев заскочить туда перед самым перерывом.

Какой бы город он ни проезжал, неизменно встречал два указателя: на основном значилось, например, что он въезжает в «Наштаун» (нас. 720 чел.). На дополнительной табличке говорилось, что городская баскетбольная команда заняла третье место на соревнованиях между соседними штатами среди команд младше 14-ти лет, или что этот город – родина иллинойсских полуфиналисток в соревновании по борьбе среди девушек младше 16-ти лет.

Он все ехал и ехал, поклевывая носом и чувствуя, как с каждой минутой силы его покидают. Он пролетел на красный, и ему в бок чуть не въехала женщина на «Додже». Добравшись до открытой местности, он съехал на обочину в проторенную трактором колею и остановил машину на припорошенном снегом и покрытом стерней поле, где, выстроившись в ряд, будто плакальщики, идущие за гробом, медленно вышагивали жирные черные дикие индюки; выключил мотор, перебрался на заднее сиденье, лег и заснул.

Темно; он как будто падал куда-то – как Алиса, в бесконечный колодец. В сплошную тьму, и длилось это сотню лет. Мимо, выныривая из мрака, проплывали какие-то лица, и прежде чем он успевал до них дотронуться, распадались на кусочки и таяли...

Внезапно, безо всякого перехода, падение прекратилось. Он оказался в пещере, и рядом с ним был кто-то еще. Тень вгляделся в знакомые глаза: огромные, влажные, черные. Глаза моргнули.

Он под землей. Так и есть. Он помнил это место. Воняло потной коровой. Свет костра мерцал на влажных стенах пещеры, освещая бизонью голову и человеческое тело, кожу цвета красной глины.

– Народ, да когда же вы, наконец, от меня отстанете? – сказал Тень. – Дайте человеку поспать.

Человек-бизон медленно кивнул. Он не двигал губами, но Тень услышал, как в его голове прозвучал вопрос:

– Куда ты направляешься, Тень?

– В Каир.

– Зачем?

– А куда мне еще направляться? Среда сказал, в Каир, – значит в Каир. Я выпил его мед.

Во сне, где действовала логика сновидения, Тени казалось, что принятое им на себя обязательство неоспоримо: он трижды испил меда и тем скрепил договор, – так что теперь хочешь не хочешь, иного выбора у него нет.

Бизоноголовый потянулся к костру, помешал рукой угольки и ломаные ветки, и они полыхнули ярким пламенем.

– Надвигается буря, – сказал он. Руки у него были в золе, и он вытер их о свою безволосую грудь, запачкав ее разводами черной сажи.

– Только это я от вас и слышу. Вопрос задать можно?

Повисла пауза. На заросший шерстью лоб человека-бизона уселась муха. Он смахнул ее.

– Задавай.

– Это правда боги? Все эти люди? Это как-то... – он запнулся, а потом добавил: – неправдоподобно. – Он подыскал не совсем точное слово, но более подходящего так и не смог придумать.

– Что значит боги? – спросил человек-бизон.

– Не знаю, – ответил Тень.

Откуда-то доносился стук, беспрерывный и монотонный. Тень ждал, что человек-бизон еще что-нибудь скажет, объяснит ему про богов, объяснит весь этот путаный полуночный бред, в который превратилась его жизнь. Ему было холодно.

Тук. Тук. Тук.

Тень открыл глаза, с трудом приподнялся и сел. Он замерз, небо снаружи было густого люминисцентно-багрового цвета – таким оно бывает, когда вечер уже отыграл, а ночь еще не началась.

Тук. Тук.

– Эй, мистер, – раздался голос.

Тень повернул голову.

Рядом с машиной кто-то стоял – темная тень на фоне темнеющего неба. Тень протянул руку и опустил стекло на несколько дюймов. Поворочал во рту языком и произнес:

– Привет.

– С вами все в порядке? Вам плохо? Много выпили? – голос был высокий – женский или мальчишеский.

– Я в норме, – сказал Тень. – Сейчас, подождите. – Он открыл дверцу и, потягивая затекшие конечности и разминая шею, вылез из машины. Потом потер руки, чтобы согреть их и восстановить кровообращение.

– Ничего себе, ну и дылда!

– Это для меня не новость, – сказал Тень. – Ты кто?

– Я Сэм, – ответил голос.

– Сэм в смысле девочка или Сэм в смысле мальчик?

– Сэм в смысле девочка. Раньше была Сэмми, только я все время смайлик над «i» пририсовывала, а потом меня это достало капитально, потому что все кому не лень стали делать то же самое, и я бросила.

– Ладно, девочка Сэм. Пойди-ка вон туда и выгляни на дорогу.

– Зачем? Ты убийца-психопат, что ли?

– Нет, – сказал Тень. – Просто мне нужно отлить, а я привык это делать в несколько более интимной обстановке.

– А. Ладно. Конечно. Усекла. Без проблем. Очень тебя понимаю. Я вообще поссать не могу, если в соседней кабинке кто-то есть. Синдром застенчивого мочевого пузыря в тяжелой форме.

– Я жду.

Она отошла за машину, а Тень сделал несколько шагов в сторону поля, расстегнул джинсы и долго поливал столб ограды. Потом вернулся к машине. Сумрак сгустился, настала ночь.

– Ты еще тут? – спросил он.

– Да, – ответила Сэм. – Я все слышала. У тебя мочевой пузырь, должно быть, размером с озеро Эри. Мне кажется, империи расцветали и гибли, пока ты там отливал.

– Благодарю. Тебе чего надо-то?

– Вообще-то я хотела удостовериться, что с тобой все в порядке. Ну, в смысле, вдруг ты помер или еще чего, я бы копов вызвала. Правда, стекла у тебя вроде запотели, и я подумала, ну, наверное, дышит еще.

– Ты живешь, что ли, поблизости?

– Не-а. Автостопом из Мэдисона еду.

– Рискованно.

– Да я по пять раз в год последние три года так катаюсь. И ничего, жива. А ты куда направляешься?

– До Каира.

– Замечательно! А я до Эль-Пасо. К тетке еду, в гости, на каникулы.

– Я тебя так далеко не повезу, – сказал Тень.

– Не до того Эль-Пасо, который в Техасе, а до того, который в Иллинойсе. Это в нескольких часах езды на юг. Ты хоть знаешь, где сейчас находишься?

– Понятия не имею, – сказал Тень. – Где-то на пятьдесят второй магистрали?

– Рядом с городом под названием Перу, – сказала Сэм. – Не который в Перу. А который в Иллинойсе. А ну дыхни! Нагнись. – Тень нагнулся, и девушка принюхалась. – Нормально. Спиртным не пахнет. За руль можно. Поехали.