Год крысы. Видунья - Громыко Ольга Николаевна - Страница 39

– Что ж ты, такой умный, в мешке валяешься? – Девушка для наглядности встряхнула торбу. – И хватит обзывать меня девкой!

– Но ты же обзываешь меня крысой.

– Потому что ты выглядишь как крыса!

– А ты выглядишь как девка. Ну что, договорились?

– Я подумаю, – осторожно сказала Рыска.

Крыс заскрипел зубами, но сдержался:

– Тогда хотя бы развяжи меня, пока думать будешь.

– А вдруг ты убежишь?

– Как?! Я еле лапами шевелю!

– Тогда какая тебе разница?

– Меня мутит, и ремни так затянуты, что еле дышу! Вот сдохну, и вообще ничего не получишь.

– Вы живучие, – неуверенно сказала девушка. За вчера небось не задохнулся. – А как тебя все-таки зовут?

– Альк, – выплюнул-простонал крыс. – Развяжи!

Рыска подумала, вздохнула и потянулась к ремешкам.

– До первого укуса! – предупредила она.

Распутать крыса оказалось нелегкой задачей. Кожаные узлы спеклись так, что пришлось резать, а заскорузлый чехол – с усилием раздирать руками.

Альк не соврал: ему было совсем худо. На тусклой всклокоченной шкуре пропечатались залысины от ремешков, кое-где даже мокли пролежни. Скрюченные лапки едва шевелились, про запах не стоило и упоминать.

– Понятно, отчего тебя мутит, – заметила Рыска, закрывая нос рукавом.

– Поглядел бы я на тебя, если бы ты месяц не мылась, не шевелилась и под себя гадила, – огрызнулся крыс, но уже без прежнего желания как можно сильнее уязвить девушку. Боялся, видно, что опять свяжет и в мешок запихнет.

– Целый месяц?!

Альк не стал отвечать. Потянулся и застонал от блаженства пополам с болью. Рыске на руку вскочила блоха, шмыгнув в складку одежды прежде, чем девушка успела ее придавить.

– А-а-а, гадость какая! Да тебя срочно надо мыть, со щелоком и дегтем!

– Лучше дай мне наконец поесть.

– Наконец?! Ты же сам отказывался!

– Ты просто неправильно предлагала.

Рыска и подумать не могла, что такой маленький зверек способен столько смолоть. На раздувшихся боках аж шерсть встопорщилась.

– У тебя пузо не треснет? – заволновалась девушка, глядя на эту грушу с хвостом.

– Скорее задница, – сонно пробормотал Альк. – Но это будет еще не скоро. Ты чего делаешь?!

– Не в руках же мне тебя нести!

– Положи за пазуху.

– Такую дрянь?!

– Не переживай, твои немытые подмышки не худшее, что я видел в жизни. И вообще, какого Сашия ты плетешься рядом с коровой? Сядь верхом, а я к тебе на колени. – Альк так мастерски мешал гадости с разговором по делу, что непонятно – то ли ругаться, то ли отвечать.

– Я не умею ездить верхом. И седла у меня нет.

– Накинь корове на спину какую-нибудь тряпку, чтоб обоим удобно было, и влезай. Она у тебя вроде смирная, хлопнешь по крупу, и пойдет.

– А если понесет? С тряпки я вмиг свалюсь!

– С седла ты свалишься через щепку, и, поверь, это будет не лучшая щепка в твоей жизни.

Вообще-то девушка давно хотела прокатиться на Милке, но не решалась. Праздновать же труса перед крысой стало стыдно. В конце концов, это ее корова! И Рыска взрослый самостоятельный человек, вот!

Сидеть на подвенечном платье было неудобно и душевно, и телесно. Но изредка, чтобы дать передышку ногам, вполне терпимо.

Крыс расслабленно лежал в Рыскином подоле, растопырив лапы и вцепившись в ткань тонкими прозрачными когтями. Только хвостом изредка шевелил. Девушка долго набиралась духу, чтобы его потрогать. Ух ты, тепленький! И шершавый, даже немного бархатистый – возле костра Рыска этого разобрать не успела. А с детства была уверена, что холодный и скользкий, как червяк…

Альк недовольно ерошил загривок, но, помня об уговоре, молчал. Рассматривал округу, изредка приподнимая трясущуюся морду и почти сразу же роняя ее обратно.

– Ты, часом, не больной? – подозрительно спросила девушка.

– Не бойся, не заразишься, – буркнул крыс.

– Я за тебя беспокоюсь!

– Тогда отвези меня в Шахты. Это лучшее, что ты можешь для меня сделать.

– Сначала мне все равно нужно в город. – Рыска слишком поздно поняла, что это прозвучало как согласие. Крыс оживился, зашевелил усами:

– Зачем?

– Найти одного человека.

– Кого?

– Ты его все равно не знаешь.

– Голытьба какая-то?

– Почему? – обиделась за друга Рыска. – Очень даже приличный парень!

– Ах па-а-арень? Ясно. Небось пузо тебе надул, а родители выгнали?

– Нет у меня никакого пуза! – Девушка оскорбленно втянула и без того плоский живот. – И родителям нет до меня никакого дела. А Жар – мой лучший друг, вот! Я к нему в гости еду.

– Жар? Не слыхал. А где он живет?

– Не знаю, – смутилась девушка. – Мы вообще-то давно не виделись…

– А раньше где жил? На какой хоть улице?

– Со мной, на хуторе.

Крыс презрительно фыркнул:

– И как же ты собираешься его искать?

– Ну… похожу, у людей поспрашиваю…

Альк коротко, обидно хохотнул:

– Девка, ты хоть знаешь, сколько в городе человек?

– Тысяча? – неуверенно предположила Рыска.

– А десять тысяч не хочешь?

– Ох… – Девушка была потрясена. Для нее и пятьдесят весчан у молельни были огромной толпой, пока со всеми поздороваешься – две лучины пройдет. – И как они там помещаются?

– На головах друг у друга сидят.

– Правда?! А тем, кто снизу, не тяжело?

– О Хольга, кого ты мне ниспослала! – Крыс устало прикрыл глаза. – Ладно. Поехали в город, дурында. Корову только разверни.

– Зачем?

– Он в другой стороне.

– Не может быть! – ахнула Рыска. – Я же с дороги не сходила! Значит, должна была приехать или в город, или на хутор!

– Можно подумать, это единственная дорога в стране.

– А на нашем хуторе – да! – Девушка тут же поняла, какую глупость сморозила. Конечно, весок в округе много, и от каждой пуповиной тянется тропа. – Раньше сказать не мог?

– Раньше мне это было невыгодно.

– Ты что, вправду хотел умереть? – дрогнувшим голосом спросила Рыска.

– А ты бы хотела так жить? – Альк свернулся клубком, его снова начало знобить.

Девушка неуверенно протянула ладонь, отдернула, снова протянула и все-таки осторожно прикрыла жесткую всклокоченную шерсть. Сначала было противно, потом вроде отпустило.

– Убери лапу, – проворчал крыс, не открывая глаз. Но Рыска замешкалась, а повторять он не стал.

Глава 13

Цыка и чернобородый Мих доехали почти до города, но беглянка как сквозь землю провалилась. Не видели ее ни в Вилках, ни в Рыбалкине, хотя скучающих на лавочках бабок в обеих весках было полно.

Ничего не попишешь, пришлось разворачивать коров. В городе девчонку неделю можно искать (если она вообще там!), а Сурок разрешения на такую задержку не давал, на хуторе работы невпроворот. Да и денег на житье с собой не брали.

– И куда ее понесло? – недоумевал Цыка. – Неужели в обратную сторону, к болотам?

– Может, просто не догнали, – без большой уверенности предположил Мих. – Если она еще посреди ночи вышла…

– Так она вышла, а мы выехали! И коров Сурок лучших дал! Не, если б она в эту сторону пошла, настигли б.

– Это ж ты кричал: «В город, в город!», – не без ехидства напомнил чернобородый. – По уму надо было в обе стороны ловцов послать.

– Где ж твой ум до сих пор был? – разозлился Цыка. – Взял бы да сказал это Сурку.

– А мне без разницы, найдем мы ее или нет, – безмятежно признался Мих. – Убежала – значит, припекло. Чего человека неволить?