Рыцари плащаницы - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 67

– Это мои друзья, комтур! Наши с Иоакимом друзья, – поправился Козма. – Переоделись сарацинами и прискакали спасать нас.

– Открыть ворота! – крикнул Роджер столпившимся во дворе слугам. – Опустить мост!

Козма и все остальные побежали к лестнице. Первым в ворота въехал немолодой, но еще крепкий рыцарь с седой бородой. Спрыгнув с коня, он обнялся и трижды расцеловался с Козмой. Следом к лекарю подошел молодой, статный рыцарь и тоже расцеловался. Пожилой, догадавшись, что Роджер – главный среди стоявших за Козмой людей, приложил руку к груди и поклонился.

– Магомет-Гирей, воин Аллаха! – сказал по-арабски.

– Брось, Игорь Иванович! – засмеялся Козма. – Его зовут Игорь, – сказал он Роджеру, – рыцарь Игорь. А это рыцарь Дмитрий. Они не знают латынь и лингва-франка, а ты – русского. Я буду переводить.

– Я говорю по-арабски, – пожал плечами Роджер. – Обойдемся этим языком. Прошу вас, рыцари, к столу, мы как раз обедали, – сказал он, повернувшись к гостям.

Те вежливо поклонились. Роджер обвел опытным взглядом въезжавших в ворота всадников. "Кони заморены, но люди крепкие, – определил он. – Вооружены хорошо и держатся уверенно – начальник их знает дело. Ты, Козма, смел спорить со мной о провидение Божьем! Дьявол отнял у нас пятнадцать воинов, и, едва мы отчаялись, Господь прислал вдвое больше…"

– Лошадей в конюшни! – крикнул комтур слугам. – Воинов накормить и разместить в казармах. Чтоб никто и ни в чем не знал недостатка!

– Где Аким? – спросил, оглядываясь, Иванов у Козмы.

– Ранен. Здесь сегодня была заварушка…

– Вижу, – лаконично заметил полковник, скользнув взглядом по еще свежим кровавым пятнам на каменных плитах двора. – Опасно ранен?

– Жить будет. Но придется полежать.

– Слава Богу! Успели. За нами следом такое войско валит! Ночь скакали, чтобы опередить.

– Саладин…

– Тот самый?

– Увидишь!

– У вас тут как в кино…

– Комтур просит вас, рыцари, к столу! – прервала беседу Стелла, кланяясь и с любопытством глядя на гостей.

– Это кто? – спросил полковник Иванов по-русски. – Милая девочка. Твоя? Время не терял!

– Она жена юного рыцаря Ги, – ответил Козма и повторил на латыни.

– Еще не жена! – засмущалась Стелла. – Невеста.

– Вечером станешь женой. Как раз гости к свадьбе поспели…

Козма обнял за плечи своих друзей и повел их к дворцу…

18.

Наметанным глазом Саладин сразу ухватил огромные камни в основании замка – тараном не пробить! Стены высокие, поэтому лестницы для приступа понадобятся длинные – каждую нести четверым мамлюкам. Одного убьют – троим уже не поднять. Защитникам замка стрелять сверху удобно – зубцы есть даже на стенах обращенных к пропасти, хотя путь там только шайтану – человеку не взобраться. Подступить можно только со стороны долины, но и здесь подход к стене преграждал выдолбленный в скале ров (придется заваливать!). Подкопать не получится – в основании скала. Надо или вышибать ворота, что вряд ли удастся, или ставить лестницы. Осадную башню не подвести, да и строить ее долго…

Саладин мрачно думал, что решение идти на Азни оказалось поспешным. Он застрянет здесь дольше, чем под Тиром. Азни – это второй Керак, проклятое гнездо многобожников, которое воины Аллаха осаждали много раз, и всегда безуспешно. Волк Пустыни знал, где выбрать новое логово!

– Ни одного воина на стенах! – удивленно сказал Аль-Адил. Его застоявшийся арабский скакун нервно перебирал ногами рядом и фыркал, требуя от хозяина пуститься вскачь. – Даже не стреляют! Может, в замке нет никого?

Саладин молча поднял руку. От свиты, замершей неподалеку, отделился всадник и галопом помчался к султану. Подскакав, склонился в поклоне.

– Повтори! – велел Саладин.

– Когда наш разъезд вошел в селение, последнее на пути к замку, на воинов Аллаха напали многобожники. Мы не ждали этого и не смогли дать им отпор.

– Скажи проще: мамлюки занялись грабежом и женщинами! – прервал его Саладин. – Если будешь врать мне, Фархад, велю тебе идти на приступ первым!

– Прости, Несравненный! – побледнел Фархад. – Не хотел порочить мертвых.

– Они были бы живы, исполняй в строгости мое веление! Зачем их послали? Разведать пути! Они же принялись грабить поселян и насиловать женщин. Даже стражу не выставили! Перебить грабителей поодиночке – дело легкое. Не стоит их жалеть! Мне не нужны такие воины! Говори!

– Я уцелел, спрятавшись в сарае с животными, решив, что моя смерть не принесет пользы Несравненному…

– Не надо оправдываться! – вновь прервал гонца Саладин. – Ты поступил бы глупо, ввязавшись в бой с неверными и сложив голову. Это не битва за веру, где каждый павший становится моджахедом. Глаза умного разведчика стоят дороже, чем умение махать саблей.

– После ухода франков я последовал за ними, – продолжил Фархад. – Пешком, потому что моего коня увели. Нашел в долине укромное место и затаился…

– Сколько франков напало на мамлюков?

– С десяток.

– Рыцари? Простые воины?

– Двое выглядели рыцарями. Одного я узнал: он был с Волком Пустыни у башни, где погибли воины Юсуфа.

– Зародьяр в замке… Дальше!

– Вчера к замку прибыл отряд. Воины были одеты сарацинами, но лицами походили на франков. Они стали махать стягом перед воротами, их впустили внутрь.

– Я говорил, что старый пес собирает силы! – повернулся Саладин к брату, жестом руки отпуская Фархада. – Теперь ты убедился, что замок не пуст?

– Ты как всегда мудр, Несравненный! – склонился Аль-Адил. – Но почему многобожники прячутся от нас?

– Не хотят, чтобы сочли их, – пожал плечами Салади. – Многобожников или слишком много или наоборот – мало. Эта старая лиса Зародьяр даже не хочет тратить стрелы, посылая их в нас. Во-первых, слишком далеко, чтобы попасть наверняка. Во-вторых, опытному полководцу, затеявшему осаду, не составит труда составить мнение о меткости замковых стрелков…

Саладин не договорил. Аль-Адил вскрикнул, вытянув руку. Инстинкт, выработанный годами, сработал раньше, чем сознание – султан рывком натянул поводья. Стальные удила впились в края губ чистокровного жеребца, раздирая их в кровь; конь, потрясенный незаслуженной болью, встал на дыбы. Вовремя. Огромная стрела-дротик с хрустом вошла в грудь скакуна, и, пронзив круп, ударила снизу в седло. Металл, покрывавший мягкую кожу луки, выдержал, но удар потряс все тело султана. Саладин ощутил, как в спине что-то щелкнуло, и жгучая боль затопила его до глаз.

Конь, спасший всадника, захрапел, падая на колени. Саладин, превозмогая боль, соскочил, не удержавшись от крика, – удар ногами о землю отозвался в спине.

– Стража! – завопил Аль-Адил, закрывая крупом своего жеребца спешенного брата.

Но стража и без того все видела. Спустя мгновения пестрая толпа всадников, вопя и гигикая, укрыла Саладина от обстрела плотным кольцом. Султану подвели коня, он с трудом взобрался в седло и медленно поехал к своему шатру. Каждый шаг лошади отдавался в теле невыносимой болью. У шатра султан медленно сполз наземь и скрылся за пологом. Аль-Адил, поколебавшись, последовал за братом.

Саладин лежал на ковре, лицо его кривилось.

– Позови лекаря! – велел он шепотом. – Но тихо! Сначала разгони толпу у шатра! Скажи, что султан решил отдохнуть и ему не надо мешать.

Аль-Адил, пятясь, вышел из шатра и жестом велел телохранителям убираться. Те мгновенно послушались. Только затем брат Несравненного мановением пальца подозвал слугу…

Лекарь прибежал быстро. Умелыми сильными пальцами пробежался вдоль хребта, затем втер в спину Саладина пахучую мазь. Дал выпить больному полную чашу горького отвара. Но в этот раз обычное лечение не помогло – боль только слегка притихла, оставшись в теле. Саладин попробовал сесть, и лицо его перекосилось. Лекарь смотрел на него со страхом.

– Почему так больно? – сердито спросил его Саладин.

– От удара сместился позвонок хребта, Несравненный!