Дело беспокойной рыжеволосой - Гарднер Эрл Стенли - Страница 28

– Защита не возражает, ваша честь, – вмешался Мейсон, – мы согласны выслушивать любые выводы обвинения, если только они не искажают факты.

– Вы согласны? – изумленно переспросил судья. Подавшись вперед и недоверчиво глядя на Мейсона.

Страун произнес:

– Вы хотите сказать, что допускаете эту возможность? Вы думаете, что наволочка могла быть надета после смерти?

– Я считаю допустимым ваш вопрос, вот и все, – пожал плечами Мейсон, – вы можете делать любые умозаключения. Я просто заявил суду, что не собираюсь опротестовывать выводы, которые делаются в строгом соответствии с фактами.

Страун, все так же удивленно глядя на Мейсона, вновь откинулся на спинку кресла.

– Продолжайте, – бросил судья, – отвечайте на вопрос.

– Ну так вот. На наволочке была дыра. Это не отверстие, пробитое пулей. Вокруг нет никаких следов пороха. В то же время на голове убитого прекрасно заметны несколько пороховых пятен. Мы проверили: чтобы получить такие пятна, револьвер нужно держать примерно в двадцати дюймах от цели.

– Какой револьвер вы использовали, проводя этот эксперимент?

– Как какой? Вот этот самый.

– Другими словами, – произнес судья Киппен, – вы исходите из того, что преступление было совершено именно этим оружием?

– В этом нет никаких сомнений, ваша честь, – проговорил Страун, – лишь в результате досадного недоразумения пуля, найденная в голове жертвы, не может быть идентифицирована так же легко, как и остальные.

Однако если мне позволят продолжить допрос, я надеюсь доказать суду бесспорность моего утверждения.

– Продолжайте, – разрешил судья.

– Итак, вы утверждаете, что наволочка была надета после смерти, не так ли, сержант?

– Да, именно так.

– Об этом вам говорит отсутствие на наволочке пороховых пятен?

– Да. К тому же отверстие не похоже на пулевое.

– У вас есть другие доказательства?

– Да.

– Какие?

– Когда наволочку надевали, преступнику пришлось слегка повернуть ее – он старался, чтобы прорези пришлись как раз напротив глаз. Другими словами, сначала она оделась немного криво, и ему пришлось ее поправлять. Таким образом, на внутренней стороне наволочки осталось пятно – словно изогнутая кровавая дорожка. Это единственный способ объяснить происхождение пятна. Взгляните сами, его очень хорошо видно.

– Покажите мне наволочку, – попросил судья. Вывернув ее наизнанку и тщательно рассмотрев, он кивнул.

– Несмотря на то, что свидетель излагает лишь свои собственные выводы, сделанные на основе фактов, сами факты налицо, и похоже, что заключения свидетеля могут быть признаны бесспорными.

– Не имею ничего против, ваша честь, – весело проговорил Мейсон.

– Это невозможно! – не выдержал Страун. – Если вы допускаете это положение, то о какой защите может идти речь!

– Тихо, тихо, господа, – произнес судья, – не стоит горячиться. Ситуация действительно не простая. Один из важнейших вопросов, который, как представляется, должен был в первую очередь заинтересовать защиту, не привлек никакого внимания мистера Мейсона. С другой стороны, совершенно незначительная проблема показалась адвокату достойной самого пристального рассмотрения.

– Я всего-навсего настаиваю на том, что у моей клиентки есть права, которые должны быть соблюдены.

– Да-да, понимаю, – проговорил судья, – однако вы сами пока ничего не сказали нам по поводу этого револьвера. Вы действительно считаете, что выстрел был произведен не из него?

– В данный момент мне не хотелось бы высказывать свое мнение на этот счет, ваша честь.

– Не беспокойтесь, – торжествующе взглянув на Мейсона, произнес Страун, – у нас есть доказательства. Сержант, – он вновь повернулся к Голкомбу, – в револьвере, о котором идет речь, не хватает двух патронов?

– Совершенно верно, сэр.

– В заключении полиции сказано, что одна пуля попала в голову Стивена Меррила. Что вы можете сказать о другой?

– Она попала в деревянный столб, расположенный на краю довольно глубокой канавы.

– Не могли бы вы описать место, в котором она была найдена?

– Да, сэр. У меня с собой фотография. Ее сделали на следующий день, когда стало посветлее. Видите, на столбе довольно глубокая дыра. Пулю мы вытащили – она в превосходном состоянии. Я не специалист, но я присутствовал на экспертизе и могу вам сказать…

– Эксперты сами выскажут свое мнение, – прервал его Страун, – вы не можете дать нам компетентное заключение.

– Но я полицейский, и мне знакомы…

– Да-да, конечно, – проговорил Страун, – прежде чем будет вызван сотрудник баллистического отдела, я хотел бы заслушать ваши показания относительно этой пули. На ней, как вы видите, выгравированы какие-то знаки. Вам понятен их смысл?

– Да, сэр.

– Зачем они нужны?

– Они дают возможность идентифицировать пулю.

– Где эта пуля была вами найдена?

– Я достал ее из деревянной опоры ограды, изображенной на фотографии.

– Спасибо. Я думаю, нам пора пригласить следующего свидетеля. Я предлагаю принять револьвер в качестве вещественного доказательства номер один, фотографию – в качестве вещественного доказательства номер два, пулю – в качестве вещественного доказательства номер три.

– Подождите, – обратился Мейсон к сержанту, приготовившемуся встать со свидетельского кресла, – господин прокурор, могу я задать несколько вопросов мистеру Голкомбу? Мне хотелось бы еще немного побеседовать с ним об этой пуле.

– Прошу вас, мистер Мейсон.

– Когда вы впервые заметили пулю в столбе?

– Пуля в столбе вообще не видна, мистер Мейсон, чтобы ее разглядеть, ее надо сначала достать. У меня не было с собой инструментов.

– Когда вы впервые заметили в столбе пулевое отверстие?

– Сразу же после прибытия на место. В револьвере не хватало двух патронов, значит, где-то поблизости должна была валяться вторая пуля. Я подумал, что она могла попасть в какой-нибудь предмет и там застрять. Тогда-то я и обратил внимание на пробоину в столбе.

– И больше вы не искали?

– Где?

– Вы больше не осматривали место происшествия?

– Нет, почему же, осматривал. Но после того как пуля нашлась, делать там особенно было нечего.

– Спасибо, у меня все, – проговорил Мейсон.

– Я бы попросил сержанта Голкомба уступить свидетельское место Александру Рэдфилду, – произнес Страун. – Мистер Рэдфилд – эксперт из отдела баллистики.

– Да, пожалуйста, – одобрил судья.

Мистер Рэдфилд оказался высоким и худым молодым человеком со скуластым лицом и сероватыми глазами навыкате. Он двигался осторожно, а говоря, тщательно подбирал слова, словно боясь сказать что-нибудь лишнее. Произнеся присягу, он представился как специалист в области идентификации оружия. После этого Джофри Страун задал свой первый вопрос:

– Перед вами пуля, которую передал нам сержант Голкомб. Она фигурирует среди вещественных доказательств под номером три. Видели ли вы раньше эту пулю, и если да, то где вы ее видели?

– Видел, сэр. Первый раз – на месте преступления. В столбе была дыра, и сержант Голкомб извлек из нее эту пулю.

– Не могли бы вы указать нам на этой карте место, где находился столб?

Свидетель взял карту и поставил крестик в левом ее углу.

– Эта карта официальный документ, – проговорил Страун, – вернее, это копия с официальной карты. Я полагаю, никто не будет протестовать против предложения присоединить ее к вещественным доказательствам, обозначив номером четыре.

– Защита согласна, – произнес Мейсон. Наклонившись к Нили, Мейсон прошептал: – Заявите хоть один протест. Пусть они знают, что вы тоже ведете это дело.

– Лучше не надо, – шепотом ответил Нили, – я боюсь выступить невпопад. Вы так мастерски расправляетесь с этим прокурором – он буквально не знает, с какой стороны ждать удара.

– Протест может быть любым, – настаивал Мейсон, – не мешайте им описывать моменты, значимые для существа дела, – не важно, благоприятны эти свидетельства для обвиняемой или нет. Но если мы знаем, что какое-либо их заявление противоречит фактам, – смело протестуйте. Пусть дело перестанет казаться им таким очевидным, заставим их задуматься и пересмотреть свою позицию. В конце концов, в зале сидит и смотрит на вас ваша невеста, да и репортеры будут рады любому неожиданному повороту событий.