Гасконец. Том 1. Фландрия (СИ) - Алмазный Петр - Страница 41

— крикнул никак не желающий угомониться д’Атос.

— Расступитесь, месье. Позвольте нам драться! Хотя бы до первой крови! — сказал я.

— Этот трус ещё и имперские традиции хочет нам навязать! У нас тут не Вена! — рычал парень.

— Да при чём тут…. — я начал успокаиваться. — Или дайте нас сразиться, или позвольте мне его поколотить!

— К дьяволу! — выкрикнул де Порто. Здоровяк попросту сорвал с мальца пояс с ножнами и выбросил его куда-то в сторону. — Хорошо. Королю нужны ваши шпаги, а вы можете драться в грязи, как свинопасы, если так хотите.

— Я согласен! Давайте как свинопасы, если мальчишка выучит свой урок, — я принялся стягивать пояса.

Д’Арамитц со вздохом отступил. Я передал ему своё оружие. Затем нам принесли новые пояса, исключительно для того, чтобы у благородных дуэлянтов не слетели штаны. Атос глядел на меня затравленным зверёнышем.

Ему явно не очень нравилась идея драться на кулаках, но отступать было уже некуда. Такие люди лучше умрут, чем покажут себя трусами. И потому умирают по трое на дню.

— Вы готовы? — обычно в драке адреналин уходит довольно быстро.

Если горячие головы развести хотя бы на пару минут в стороны, их друзья вполне могут успокоить дурачков.

Но с моим телом что-то было не так. Д’Артаньяна — меня! — всё ещё колотило от злости.

— Всегда, месье, — ответил Арман де Сиег д’Атос. — Вы будете просить у меня пощады.

— Вам будет достаточно просто не вставать. Чтобы я сжалился и прекратил трёпку, — улыбнулся я.

Слова про «жалость» всегда действуют как красная тряпка. Атос бросился на меня, не слишком умело. Сразу стало понятно, что со шпагой он обращался куда лучше, чем с кулаками. Я встретил его простым прямым ударом, точно в корпус.

Удар выбил воздух из его легких, и парень отступил на шаг. Этого было достаточно. Я ударил слева, но честно скажу, хуки у меня как у школьницы. Главное, чтобы Атос не успевал приходить в себя.

Я снова ударил прямым справа, ровно в сломанный нос парня. На этот раз, мушкетёр всё-таки упал. Я мог продолжать, но злость наконец-то начала утихать. Подавив желание запрыгнуть сверху и продолжить метелить наглеца, я вместо этого подошел к нему и подал руку.

— Отлично держались для человека, никогда не дравшегося со свинопасами, — примирительно улыбнулся я.

И, конечно же, получил ногой по колену. Ну кто бы мог подумать, правда?

Я взывал, припал на колено, стараясь понять, не выбил ли его мушкетёр. Тот уже вскакивал. Мгновение, и я едва успел упасть на спину, чтобы не встретиться лицом с ногой уважаемого Атоса.

— Вот вы как? — вздохнул я, вставая на ноги.

Мушкетёру хватило чести не бить меня в этот момент, хотя, я всё равно был к этому готов. Подняв руки перед лицом, я продолжил:

— В моих краях, считают до трёх падений на спину. У нас пока равный счёт, вас это устраивает?

— Устраивает. Бесчестный вы трус! — процедил Арман де Сиег и снова бросился вперёд. Подловить его было уже сложнее, чем в прошлый раз.

Мой прямой удар он заблокировал, правда, не слишком умело.

— Вы ударили из положения лёжа!

— Вы ударили закрытым кулаком, — взревел Арман, а затем, к моему бесконечному удивлению, пнул меня лицо!

Я кое-как заблокировал удар, по-боксёрски, но меня неслабо так пошатнуло, и мушкетёр воспользовался этим.

Следующий удар, уже левой ногой, пришёлся мне в корпус. Я отшатнулся снова, зарычал и бросился вперёд, сокращая дистанцию.

Меня удивило даже не то, как бодро француз размахивал ногами. А то, что такой не интуитивный для меня способ ведения боя вообще пришёл в голову человеку семнадцатого века! Честно признаюсь, всегда мне это ногомашество казалось баловством для тех, кто любил китайские боевики. Однако, будучи человеком своего времени, я знал одну непреложную истину: если против тебя борец — держи его на расстоянии; если против тебя ударник — проходи в ноги.

Проблема была в том, что, если бы я попытался сделать всё «по-науке», скорее всего, получил бы коленом в лицо. Это не входило в мои планы, так что я ударил плечом и корпусом в живот парня, сбивая его с ног. Прямо как в американских фильмах про футбол или в той передаче с Фоменко из детства.

Арман упал на спину, но всё равно умудрился ударить меня коленом. Я сел на него сверху, блокируя ноги и в этот момент он отвесил мне увесистую такую пощёчину. Я потерялся на секунду, и тогда последовала вторая. Она меня уже скорее вывела из себя.

— Пощёчина? — рыкнул я. — Что, совсем никакого уважения? Бей как мужчина!

— Я и бью, трусливая ты деревенщина! — ответил Арман и снова замахнулся открытой ладонью. Я такого стерпеть уже не мог и перехватил его руку.

— А ну хватит, сожми кулак, ты меня позоришь!

— Это ты себя позоришь, свинопас!

— Так, всё! Это уже какой-то ярмарочный балаган! Шарль, ты и впрямь дерёшься бесчестно! — крикнул де Порто.

— Что⁈ — от удивления у меня даже челюсть упала. Но я поднялся на ноги и всё равно протянул руку Атосу.

— Вы что, с ума все посходили? — спросил я.

— Может это после ранения? — д’Арамитц многозначительно постучал себя пальцем по лбу.

— Ударил головой! Потом ещё и кулаком, — продолжал здоровяк.

— Раз уж вызвал на босяцкий бой, то будь добр, дерись как мужчина, — пожал плечами д’Арамитц.

— Кулачный бой называют кулачным не просто так!

— Никто во всей Франции, чёрт тебя подери, не называет босяцкий бой кулачным! Дерутся ногами и открытой ладонью! А то что ты тут устроил, это какое-то… извращение! Как бандит на улице! — де Порто уже окончательно вышел из себя.

Я вообще ничего не понимал. Происходящее не укладывалось в моей голове.

Я понимаю, языки и культуры, но ведь драка — это вещь совершенно интуитивная. Как вообще может быть, чтобы люди запрещали друг другу удары кулаком? И вместо этого придумывали какие-то свои правила?

Но всё же, именно я, со своим попаданческим непониманием эпохи, попал тут впросак. Нельзя ведь даже было оправдаться, что у нас так дерутся в Гаскони, ведь я тут далеко не единственным гасконцем был. Оставалось только признать свою вину.

— Проклятье, — вздохнул я. — Проклятье.

— Вот именно. Я не прошу от тебя извинений, де Батс, но я прошу хотя бы объясниться, — сказал здоровяк, утирая со лба выступивший пот.

Мне нечего было ответить. Если честно, в тот момент я был скорее раздосадован и уязвлен, к тому же, мне не давал покоя правильный перевод того вида боя, что практиковал Арман де Сиег д’Атос.

Для вас я перевёл его как «босяцкий», но сам то я отчётливо слышал слово «башмак». Сам не знаю почему, но попав в новое тело, я стал жадными до лингвистических вывертышей.

Как я узнал, использованное мушкетёром слово действительно означало именно «стоптанный башмак», и это было обозначение для уличной драки, в которой чаще всего принимали участия горожане и бедняки Парижа. Скорее всего, уже от него пошёл французский сават, а ещё позже и знаменитый французский бокс.

В любом случае, виноват был именно я.

— У меня нет объяснений, Исаак, — произнёс я, и повернулся к д’Атосу. Тот снова вскинул подбородок и мне снова захотелось ему треснуть. Но я сдержался, потому что я всё ещё образованный и интеллигентный мужчина, оставивший улицу после поступления в вуз.

— Есть только извинения. Прошу прощения, месье, я был не прав в том, что ударил вас кулаком, — сказал я д’Атосу.

— И лбом по носу, — напомнил здоровяк.

— Спасибо, — кисло улыбнулся я. — И лбом по носу. Если вам мало моих извинений, можете назначать время дуэли.

— А ну, хватит!

— Де Порто, это уже не ваше дело, — заявил Атос. Потом сделал шаг ко мне. — Но извинения приняты. Вы были ранены?

— Прямо в голову, месье, — тихо засмеялся злой близнец Арамиса. — Совершеннейший сорвиголова, именно то, что нужно Его Величеству.

— Ну уж знаете, — огрызнулся Атос. — Я сорвиголова не меньше и точно…

— Они друг друга стоят, — махнул рукой д’Арамитц, а потом похлопал по плечу де Порто. — Я умываю руки.