Uncharted: Четвёртый лабиринт (ЛП) - Голден Кристофер - Страница 30

Уэлч улыбнулся и кивнул самому себе:

— Хилари хочет устроить шоу, показать раскопки в лучшем свете. Они снимают фильм, верно? Ей нужно впечатлить их, поэтому она поведёт всех через главный вход.

Дрейк внимательно посмотрел на него:

— Ты предлагаешь пойти через чёрный?

Джада указала на место первоначальных раскопок, где стена лабиринта была разрушена:

— Можно войти оттуда? Путь свободен?

— Не просто свободен, этот путь намного ближе к святилищам и прихожей, которые мы начали раскапывать. Один из студентов рассказал сегодня утром, что там начали находить глиняные сосуды и таблички, возможно связанные с ритуалами Владычицы Лабиринта.

— Нас никто не остановит? — осторожно спросил Салли.

Уэлч задумался, а затем решительно покачал головой:

— Сегодня вы все трое работаете здесь от Смитсоновского института.

— У нас уже есть фальшивые документы, — заметил Салли. — Можешь использовать эти имена.

Уэлч слегка нахмурился, но не стал ничего уточнять:

— Хорошо. Только Хилари может знать, что к нам никто из Смитсоновского института не приезжал. Но если будем осторожны, то мы с ней даже не столкнёмся.

— Я бы не отказалась столкнуться с Хенриксеном, — заметила Джада.

Её рука непроизвольно потянулась к пояснице, будто она хотела коснуться спрятанного там пистолета, чтобы удостовериться в его наличии и в своем смертельном обещании. Она замерла и опустила руку, но Дрейк успел это заметить и лишь понадеялся, что Хенриксен им всё-таки не встретится. Даже если Джада сможет его убить, она обречёт себя на тюрьму, и тайна, из-за которой погиб её отец, может так и остаться нераскрытой.

Они наблюдали, как Хилари Руссо повела группу из «Феникс Инновейшнс» под тент, а затем они направились в лабиринт Себека через главный вход.

— Пора выдвигаться, — сказал Салли.

Они быстро вышли из-за палаток и поспешили к месту, где работа велась у разрушенной внешней стены лабиринта. Все четверо шли быстро, стараясь не привлекать к себе внимания, хотя некоторые рабочие всё же наблюдали за незнакомцами с удивлением и недоумением.

Рядом с раскопанным участком стены стояли лестницы, но Дрейк удивился, заметив, что археологи также установили временные ступени, ведущие вниз от края раскопок к остаткам обломков возле стены. Он задумался, сколько тонн песка уже было отсюда вывезено. При таких раскопках археологи раскапывают отдельные участки, тщательно изучают и фотографируют их, затем извлекают артефакты и снова засыпают раскопанные места, чтобы защитить их от разрушительного воздействия погоды и времени.

Однако, по словам Уэлча, большая часть лабиринта раскапывалась изнутри, а не очищалась сверху. Пока потолки были укреплены, они могли исследовать значительную часть внутреннего лабиринта без необходимости снова засыпать его песком.

Они быстро спустились по лестнице. С обеих сторон от входа урчали огромные генераторы. Брезентовые полотнища, которыми обычно закрывали пролом в стене на ночь, чтобы песок не задувало обратно в тоннели лабиринта, были отодвинуты. Днём, как предположил Дрейк, рабочие предпочитали свежий воздух, не обращая внимания на песок.

Когда они вошли в лабиринт, он услышал, как Джада глубоко вдохнула, словно пытаясь вобрать в себя дух древности, витавший в воздухе. Дрейк был далёк от таких романтических иллюзий, но даже он ощутил почтенный возраст этого места. Он почувствовал себя незваным гостем, хотя, впрочем, Нейт уже давно привык к этому ощущению. Собственно, вся его жизнь состояла из игнорирования подобных чувств, хотя иногда это и было сложнее обычного. Прошлое хранило не меньше тайн, чем будущее, а порой даже и больше, и люди были готовы платить огромные деньги, чтобы раскрыть их и прикоснуться к древности.

Да что там, он и сам это любил. Будучи мальчишкой, он зачитывался рассказами о приключениях и археологических открытиях, потрясших мир, и обожал старые фильмы про мумии и гонки на колесницах. Но, в отличие от старых фильмов, мумии, встреченные им в жизни, так и не ожили. Был только один раз, на острове Карпатос в Греции, когда ему показалось, что одна мумия слегка пошевелилась, но больше ничего подобного не случалось. Но несмотря на это, ему нравилось узнавать, как жили люди сотни и тысячи лет назад.

Поэтому, хотя дыхание его и не сбилось, когда они вошли в лабиринт Себека, пульс всё же заметно участился.

Стены здесь были глинисто-оранжевого цвета. Вдоль стен тянулась линия светильников, подключённых к генераторам снаружи. Лампочки, помещённые в пластиковые контейнеры, уходили в тоннель и исчезали за поворотами в обоих направлениях. Похоже, они были соединены друг с другом, как гирлянда на рождественской ёлке.

— Сюда, — сказал Уэлч и свернул налево.

Джада взглянула на Салли, будто желая разделить с ним это волнение, позволившее ей на мгновение забыть о своём горе, но тот не заметил её взгляда. Тогда она посмотрела на Дрейка, который улыбнулся в ответ и кивнул, подтверждая, что понимает её чувства. Они поспешили дальше по тоннелю, переходя из света в тень. Оранжевые стены словно смыкались вокруг них, овевая их лица сухим дыханием истории.

У Дрейка были вопросы к Уэлчу, касающиеся конструкции лабиринта, но они двигались быстро, и он решил отложить их на потом. В конце концов, у них была только одна цель: найти ключ к тайне, за раскрытие которой отец Джады заплатил жизнью, и сделать это было нужно до того, как до неё доберётся Тир Хенриксен. Если четвёртый лабиринт действительно существовал, с сокровищами или без них, они должны были добраться до него первыми. Но важнее всего было раскрыть миру, что именно Лука Хзуяк первым обнаружил истину и погиб за неё.

Ну а если по пути попадутся сокровища — тем лучше.

Лабиринт раз за разом сворачивал в сторону, предлагая ложные пути и оптические иллюзии, но основная работа по его разгадке уже была выполнена. Тупиковые ходы были огорожены, а верный путь указывали гирлянды из лампочек, поэтому они не замедляли шаг даже на участках, где пол спускался вниз или проходы шли через массивные каменные порталы, казавшиеся способными обрушиться в любой момент. Во многих местах потолок и стены были укреплены деревянными балками, сколоченными наспех и оставленными здесь, словно рабочие начали что-то возводить и внезапно бросили работу.

Дважды им пришлось обходить глубокие шахты, уходящие вниз во мрак на десятки футов.

— А для чего это? — спросила Джада, осторожно обходя первую яму, в которой мерцала лампочка, отбрасывая на стены жуткие тени.

— Это ловушка, — ответил Уэлч.

Дрейк улыбнулся, но не стал вслух произносить очевидную цитату из «Звёздных войн». Он сомневался, что его спутники её поймут, даже Салли, про которого он точно знал, что тот видел фильмы.

Они прошли мимо двух студентов-археологов, несущих большой пластиковый контейнер, в котором Дрейк заметил что-то, завёрнутое в вату.

— Доктор Уэлч! — удивлённо воскликнул один из них, крепкий австралиец с живым взглядом. — Мелисса сказала, вам нездоровится. Я думал, мы сегодня вас не увидим.

Он с любопытством взглянул на Дрейка, Салли и Джаду, но Уэлч уже быстро пустил в ход легенду про Смитсоновский институт, и студенты, казалось, были должным образом впечатлены. Если они наткнутся на кого-то из руководства проекта, убедить их может быть будет не так просто, но Дрейк надеялся, что им повезёт больше.

Время в лабиринте словно растягивалось. Нейтан задумался, как долго они уже находятся внутри, понимая, что сейчас они наверняка глубоко под песком, а над их головами тысячи тонн пустыни, не говоря уже о самих сводах лабиринта. Насколько далеко отстаёт от них Хенриксен? Всё ещё изображает, что снимает документальный фильм? Или уже подгоняет Хилари Руссо? Дрейк подозревал второе и потихоньку начинал волноваться. Единственным их преимуществом было то, что Хенриксен потратит на путь через лабиринт столько же времени, сколько и они.

— Понятия не имею, где мы, — прошептала Джада.