Uncharted: Четвёртый лабиринт (ЛП) - Голден Кристофер - Страница 31

Салли в ответ проворчал:

— А разве не в этом смысл лабиринта?

— Я серьёзно, — сказала Джада. — Я пыталась держать ориентиры, понять, в какую сторону мы движемся и приближаемся ли мы к центру или отдаляемся, но уже давно потеряла счёт поворотам.

— А я даже и не пытался, — признался Дрейк.

— Без карты или GPS, способного пробиться сквозь землю, это было бы невозможно, — заметил Уэлч. — Дедал был умнее любого из нас, возможно, даже умнее нас всех вместе взятых. Если бы не лампочки, отсюда до выхода было бы более сотни комбинаций поворотов. Вы бродили бы здесь часами. К тому же, мы считаем, что смогли раскопать лишь одну восьмую часть лабиринта. Идя из центра без проводника, здесь можно потеряться на несколько дней. Умереть от голода и жажды до того, как найдёшь выход, если, конечно, раньше не упадёшь в яму или не погибнешь в ловушке.

— Места, куда вы ещё не попали, — спросил Дрейк. — Там обрушились потолки?

— Да, в нескольких местах потолок просел и всё сверху засыпало песком. В других местах то, что кажется тупиком, на самом деле является продолжением лабиринта, но с потайными дверями. Там есть блоки в виде порталов, которые должны были подниматься системой рычагов и противовесов, но гранитные конструкции давно разрушились, поэтому теперь механизмы не работают. Пока эти двери заперты, но мы рано или поздно их откроем.

Дрейк и остальные промолчали. Все они были знакомы с приёмами древних египетских строителей и знали, что великие пирамиды полны скрытых комнат и потайных проходов. Ещё совсем недавно Дрейк обсуждал с одним другом в Таиланде работу, которая велась в Великой пирамиде в Гизе, чтобы подтвердить существование тайного коридора под покоями царицы.

— С такими штуками надо быть осторожными, — сказал Салли, доставая из кармана наполовину выкуренную сигару. — Они специально так хитро сделаны. Если что-то вдруг закроется, мне не хочется оказаться по другую сторону.

— Здесь нельзя курить, — заметил Уэлч. — Плохая вентиляция.

Джада нахмурилась:

— Не то, чтобы я хотела вдыхать эту вонь, но воздух здесь всё-таки немного движется.

— В некоторых местах воздух просачивается сквозь трещины, — признал Уэлч. — Но всё равно, лучше уберите сигарету.

— Я не собираюсь её курить, Йен, — проворчал Салли. — Не нервничай.

Уэлч поправил очки, не сумев скрыть раздражения. Дрейк лишь улыбнулся — при желании Салли умел быть очаровательным.

Вообще им всем повезло, что сегодня Виктор отказался от своей типичной гуаяберы. В своём обычном наряде он вряд ли убедил бы кого-нибудь в том, что работает в Смитсоновском институте. «Скорее уж в музее, посвящённом «Крысиной стае», — подумал Дрейк.

Впереди послышался шум, и Уэлч предостерегающе взглянул на них. Дрейк удивился, когда увидел, что за следующим поворотом гирлянда огней разделялась на две ветки: одна шла по тоннелю налево, другая резко уходила вправо и продолжалась дальше. Они свернули направо, и заметили, что звуки работ становились всё громче по мере того, как тоннель уходил вниз.

Если бы не шум, освещение и проводник в лице Уэлча, Дрейк решил бы, что они движутся в тупик. Туннель продолжался примерно на двадцать футов за отверстием в стене справа, образуя небольшой зигзаг, который казался ему бесперспективным. Стены в изгибе сужались, создавая иллюзию отсутствия какого-либо прохода.

Однако, войдя внутрь, они оказались в большой восьмиугольной комнате около тридцати футов в диаметре. В отличие от основных туннелей лабиринта, почти лишённых иероглифов, здесь все стены были покрыты рисунками, барельефами и символами. Три ступеньки вели вниз к углублённому полу помещения. В центре комнаты же возвышался восьмиугольный каменный алтарь, а слева находился узкий проход, над которым был высечен ряд «анкхов».

Внезапно в проходе мелькнула вспышка фотоаппарата и послышались чьи-то голоса.

— Ладно, Гильермо, убери это к остальным, — раздался чей-то женский голос. — Давай начнём счищать песок и освободим тот сосуд.

— Мелисса? — позвал Уэлч.

Послышался шорох экипировки и одежды, и вскоре из боковой комнаты высунулась женщина. У неё были медно-рыжие волосы и яркие умные глаза, а её лицо при виде Йена Уэлча просияло улыбкой.

— Йен! — воскликнула она, выходя в главный зал. — Рада, что тебе лучше.

— Намного лучше, — соврал Уэлч, хотя выглядел он так, будто ему вот-вот станет действительно плохо от всей этой необходимости поддерживать придуманную легенду. — Мелисса, познакомься, это Дэйв Фарзан и Нейтан Меррилл из Смитсоновского института.

Дрейк шагнул вперёд и пожал ей руку:

— Нейт Меррилл, приятно познакомиться.

Салли тоже пожал женщине руку, и даже убрал сигару изо рта в попытке проявить уважение.

— А это Джада Хзуяк, дочь доктора Луки Хзуяка. Ты, наверное, слышала, что он недавно скончался.

Лицо Мелиссы выразило глубокое сочувствие:

— О боже, нет. Я не знала. — Она обратилась к Джаде: — Мне очень жаль. Ваш отец недавно был здесь. Он был потрясающим человеком, постоянно заставлял нас смеяться и слушать его истории.

Джада судорожно выдохнула и кивнула:

— Да. Он умел производить такое впечатление.

Дрейк удивился, что Уэлч назвал Джаду настоящим именем, но потом понял его замысел: так Мелисса будет меньше думать об их якобы принадлежности к Смитсоновскому институту и больше сосредоточится на личности Джады и трагедии её отца. Приём был грубоватым, но он сработал.

Неожиданно из боковой комнаты показался худощавый небритый мужчина с оливковой кожей и тёмными кругами под глазами, который теперь с любопытством поглядывал на них. Уэлч представил его и остальных.

Мелисса Корриган была археологом из Колорадо и занимала должность ниже Уэлча, но выше своих студентов — худощавого Гильермо и Алана, молодого чернокожего парня с детским лицом, оказавшегося фотографом экспедиции.

— Поскольку Нейт и Дэйв всё-таки приехали к нам, я решил проконсультироваться с ними по вопросу о Владычице Лабиринта и о Минотавре, — обратился Уэлч к Мелиссе. — Как ты знаешь, Лука был очень увлечён этой темой, и Джаде вот тоже стало интересно. Она хочет пройти по стопам отца.

— Нечто вроде прощального тура, — подтвердила девушка, и ей даже не пришлось притворяться, чтобы придать голосу грустные нотки.

— Конечно, — ответила Мелисса, поворачиваясь к Уэлчу. — Занимайтесь гостями, Иэн. Мы не будем вам мешать.

Когда Мелисса и её команда вернулись к работе в боковой комнате, Уэлч повёл гостей по основному залу.

Дрейк сразу направился прямо к алтарю.

Его поверхность была шероховатой и покрытой пятнами то ли крови, то ли краски, пролитой тысячи лет назад. Основание украшали изображения, на многих из которых были изображены крокодилы, бог Себек и люди, преклонившие колени перед женщиной в длинных одеждах. Судя по всему, они преподносили ей в дар золотые кубки. На одной из фресок женщина — по всей видимости, Владычица Лабиринта — стояла у такого же алтаря с распростёртыми руками, словно читая ритуальные заклинания над разложенными перед ней дарами.

— Вполне очевидно, для чего использовалась эта комната, — заметил Дрейк.

— Посмотри лучше сюда, — окликнула его Джада.

Она склонилась над алтарём, внимательно изучая группу линий на его поверхности. С первого взгляда Нейту показалось, что это просто грязь или игра света, но теперь он ясно видел рисунок, вырезанный на камне: три соединённых восьмиугольника, каждый внутри круга. Дрейк считал восьмиугольник весьма необычной формой для древнеегипетских строителей, но он не стал спрашивать, чтобы не выдать своей некомпетентности.

— Любопытно, — только и смог вымолвить он.

— Три восьмиугольника, — сказала Джада. — Три лабиринта.

Ей позволительно было делать такие предположения, поскольку она не претендовала на звание эксперта.

— Мы пришли к тому же выводу, — согласился Уэлч.

Салли, тем временем, внимательно исследовал комнату, изучая углы стыков между камнями в поисках признаков скрытого помещения. Именно в таких местах египтяне любили прятать секреты — например, гробницу Владычицы Лабиринта.