Ком 9 (СИ) - Войлошникова Ольга - Страница 28

— Наше заведение гарантирует успешные браки! — упорно выкрикнул директор.

— Действительно! — сардонически хмыкнул Хаген, сдирая с руки разодранную об охранника перчатку. — Глянь, Илья Алексеевич! — он продемонстрировал свой кулак с блестящим обручальным кольцом. — Не успел я явиться в это заведение — а уже счастливо женат!

Это почему-то окончательно вывело меня из себя, и я затряс дельца ещё сильнее:

— Имя моё доброе позорить!!! Говори, мерзавец, сам сие придумал, иль надоумил кто⁈

— Яб… Яб… — зубы господина директора клацали, и он ничего толком не мог сказать.

— Ну⁈ — я швырнул его в кресло. — Какой ещё «Яб»?

— Я буду жаловаться! — визгливо выкрикнул Апполинарий Как-его-тамович и одёрнул пиджак. — За мной стоя́т влиятельные люди!

— Ах ты, сука! — едва не восхитился я. — А не хочешь ли выяснить, тварь ли я дрожащая, — я накинул шкуру, — или право имею⁈

Вот уж не знал, что мужчины способны издавать столь резкие и высокие звуки. Аж уши слегка заложило. В дополнение к эффекту директор ещё и неароматно засмердел.

Я перекинулся обратно в человека и применил к нему известное средство против истерики — закатил смачную оплеуху. Лоснящиеся щёки, а за ними и вся фигура предпринимателя заколыхались, визжать он, однако ж, перестал.

— Говори, паскудная твоя порода, кто над тобой главный?

Апполинарий вжался в кресло, но тут во входную дверь тяжело заколотили. Глазки директора торжествующе сверкнули.

— Хаген, проверь-ка, кто там?

— Впускать?

— Погодить.

— Яволь.

— Вам это так с рук не сойдёт! — быстро забормотал директор. — Это городская полиция, они прибыли по тревожному сигналу и имеют прямые указания в случае запертой двери взломать её!

— Вот пусть и попотеют. А мы пока с тобой побеседуем… — я немного выпустил из правой руки светящиеся голубым когти. — Слыхал, что такое экспресс-допрос?

Директор постарался вжаться в спинку кресла, но косил на дверь. Я слегка пнул кресло, привлекая внимание к себе:

— А не слыхал, так на своей шкуре сейчас узнаешь. Кто над тобой стоит?

— Вас арестуют!

Я вторично влепил мерзавцу пощёчину, только на сей раз на щеке осталось четыре длинных неглубоких пореза.

— А-а-а-а!

— Не зли меня, крысёныш! — я позволил второй руке тоже чуть засветиться кончиками магических когтей. — Кто придумал людей моим именем обманывать⁈

— Вы связываетесь с влиятельными людьми!

Н-на тебе по морде ещё раз, с левой.

— По-моему, это чрезвычайно тупой исполнитель, — раздражённо сказал Витгенштейн из-за моей спины.

Вошёл Хаген, походя приложил попытавшегося подняться охранника тяжёлым пресс-папье, деловито доложил:

— Илья Алексеевич, сотрудники Третьего отделения настоятельно просят их впустить.

— А этого ты зачем вырубил? — спросил Петя. — На себе тащить придётся.

— Верёвок, чтоб вязать, нет, — Хаген пожал плечами, — наручников тоже нет, а он недоговороспособен. Там за дверью аж три группы, пусть они и таскают.

На лице директора сменялись всякие выражения. Кажется, более всего его поразило внимание Третьего отделения к своему заведению. Петя сказал:

— Илья, придётся им открыть. Пусть возьмут этих. По закону. У себя их живо расколют.

А во мне бурлила ярость.

— Верёвок, говорите, нет? — я дёрнул за грудки директора, раздирая его модный, брусничный с искрой пиджак и прочие тряпки, которые под ним были.

— Э-э-э… — начал Петя.

— Молчи, прошу, — прорычал я, продолжая чистить директорскую тушку, как луковицу. — По закону, говоришь, возьмут? Когда тебя с грязью смешают, ты тоже манерно по закону будешь выступать? — я швырнул обрывки на пол, развернул директора и одним махом вырезал длинный лоскут кожи с его спины.

Вот теперь Апполинарий заорал низким утробным голосом, а я стянул получившимся ремнём его руки. Скользко было, но я справился.

Обернулся к Хагену:

— Теперь можно открывать.

Коридор разом наполнился грохотом сапог, в кабинете стало тесно. Капитан со смутно знакомым лицом поморщился от запаха, оглядел нашу мизансцену и укоризненно покачал головой:

— Эк вы неосторожно, господа. Впрочем, благодарю за то, что сей персонаж жив и способен изъясняться, — щёлкнул пальцами: — Артемьев!

Из толпы выдвинулся молодой лейтенант:

— Слушаю, господин капитан!

— Пройдитесь по этому, приживите его слегка, что ли. Ну невозможно же слушать этакий вой.

Лейтенант кивнул и подошёл к директору. Удивлённо приподнял брови:

— Это чем вы таким его связали?

— Шкурой со спины, — проворчал я.

Выражение лица лекаря сделалось брезгливым:

— Однако, радикальные у вас методы.

Я чуть было снова не вскипел, но капитан успел спросить прежде меня:

— Ещё сотрудники?

— Сотрудницы, две, — пояснил Петя. — Последняя дверь по коридору. Их там Багратион охраняет.

— Уже нет, — сказал Серго, входя. — Сдал с рук на руки.

— Внушительны вы в лике волка, князь, — уважительно добавил кто-то позади.

— Это была необходимая мера, — снова пояснил Петя. — Дамочки оказались бойкими и попытались обстрелять меня, когда я захотел ознакомиться с содержимым сейфа.

Мне почти удалось справиться с бешенством, хотя я всё ещё был зол. Но говорить уже мог, не срываясь на рык:

— Я хочу знать, кто стоит за конторой этого мерзавца. Он тут нам хвастался высокими покровителями, которые нас неизбежно покарают.

— Вы полагаете расправиться с ними таким же образом? — усмехнулся капитан.

— Я хочу вызвать их на дуэль до того, как они будут арестованы.

Капитан присел на стол и задумчиво покачал ногой:

— Ваша светлость, полагаю, мы сможем это устроить, но с одним непременным условием, — он выдержал мой хмурый и подозрительный взгляд и завершил: — По окончании дуэли все фигуранты должны остаться живы. Пусть еле-еле, пусть не совсем, но тем не менее. Я обязан обеспечить работу системы правосудия. В конце концов, каждого из них ждёт не только каторга, но и штраф. А если мошенничество будет признано крупным — и изъятие в казну имущества.

Я поколебался.

— Хорошо, будут живы. Но мне — списки всех обманутых и внесённая ими сумма.

— Хотите лично восстановить справедливость?

— Хочу.

Директор брачной конторы с разинутым ртом следил за этим торгом. Кажется, до него только сейчас окончательно дошло, кто я такой.

— Договорились! — сказал капитан, вставая. — Грузите их, ребята!

Директора и охранника поволокли под белы руки.

— Я пойду сама! — донёсся сердито фыркающий голос старшей дамочки. Младшая истерически рыдала. Кто-то уже таскал по коридору коробки с бумагами из регистрационного кабинета. Кто-то производил обыск в других помещениях.

Мы вышли на улицу. У входа собралась изрядная толпа зевак, да и из книжного магазина, дверей других лавок и контор и даже из окон выглядывали любопытствующие. Люди испуганно перешёптывались по поводу изрядно окровавленного директора — с царапин-то, образовавшихся, пока я с него рубаху с пиджаком сдирал, понатекло. Когда унтер развернул его, чтобы сопроводить в будку, публика дружно ахнула — полоса на месте выхваченного ремня кожи хоть и блестела подживлённой прозрачной плёнкой, но страшно выделялась красным. Потом полюбовались, как заталкивают в фургон охранника. Внутри почему-то сидели хмурые городовые в наручниках.

— А это кто такиэ, я нэ понял? — спросил Серго.

— Так эти дамочки же верещали, что прибудет полиция, — флегматично пожал плечами Хаген. — Полагаю, у них имелась тревожная кнопка или иной какой-нибудь сигнал. Я только не уверен, что эти блюстители порядка посвящены в детали преступления.

Двери фургонов закрыли, пара унтеров начала покрикивать на толпу с просьбой расходиться.

— Там разберутся, — кивнул Петя. — Виновных накажут, невиновных отпустят.

— Непричастных наградят, — усмехнулся я. — Меня, Петечка, другое интересует. За нами ехали две легковых машины охраны. Откуда будки взялись? И группа задержания, третья по счёту?