Кроличья ферма попаданки (СИ) - Семина Дия - Страница 4

Вот теперь можно и спать, улеглась на топчан, поправила старое одеяло на дочке и снова окунулась в размышления, теперь уже о себе, Алле.

Странно, что я ни на секунду не пожалела о том, что оказалась здесь. Наоборот, сопение маленькой, хорошенькой девочки, крепче и крепче привязывает меня к этому телу и миру. Ведь совершенно точно, это какое-то перерождение. У меня подруга была, уж так она этим буддизмом и реинкарнациями увлекалась, столько нам внушала и лекций читала, что, кажется, я про те верования больше знаю, чем про нашу родную христианскую церковь и учение.

Может быть, именно эти знания и послужили опорой для спокойствия и отсутствия паники. Да и к чему паниковать. Если от меня уже мало что зависит, очнулась, живая, поле для деятельности есть – значит надо эту самую деятельность развивать.

На этом позитивном моменте планирования светлого будущего я уснула.

Утром по крыше заморосил дождь. И некоторые, весьма настойчивые капли сумели просочиться, устроив душ, к счастью, не на топчан, а недалеко от печки, видимо, там надо трубу подмазать, да дранку обновить.

Это первое, о чём я подумала.

Второе, что, скорее всего, мужчина из деревни не приедет, по такой погоде, да летом деревенским ездить несподручно – только время терять.

— Мам!

— Что, моя милая, выспалась? Сейчас печку затопим, молока согреем, позавтракаем, потом порядки наводить. Дел у нас море!

— Моле! — звонко повторила девочка и улыбнулась. Мне вдруг показалось, что от исступления, от ужасного положения, в каком оказалась Алёна по вине мужа, она отрешилась от всего, и от дочки отстранилась, решилась отдать на воспитание, на что только не пойдёт мать ради того, чтобы спасти своё чадо.

Это что там за муж такой – монстр, и главный вопрос, как Алёну угораздило выйти за такого жестокого человека замуж?

Обняла Полину, поцеловала в лобик и решила, что пора браться за подвиги, жизнь сама себя не наладит!

Глава 5. Ушастое хозяйство

Довольно живенько растопила печь, думала, что будут проблемы. Ганна сказала, что огниво старое, а вчерашний деревенский мужик коробок серных спичек оставил – великая ценность для деревни. Я очень бережно зажгла лучину и уже с неё начала растапливать.

Всё здесь нужно экономить.

Каждый шаг продумывать.

Два важнейших дела, это вычистить дом, починить крышу, и постирать. Щёлок есть, для постельных тряпок можно и его использовать. Но для личной одежды – мыльный корень, кажется, на окраине пролеска видела вчера.

— Ганна, а вода здесь из колодца? Что-то не видела вчера.

— Здорово живёшь! Какой же колодец, родник и ручей от дома по ту сторону-то, вот точно умом повредилась. Иль показать? Сама не слышишь, журчанье-то? — она вдруг со мной перестала церемониться.

Уже встала и тоже пытается создать иллюзию занятости. Перебирает тряпки, расчёсывает старым гребнем редкие седые волосы. А сама посматривает на корзину с едой.

— Значит, ручей? Тоже хорошо, после завтрака стирку затею, а то спать противно в такой грязи. А к вечеру устроим дома баню.

Надо было видеть возмущенно-оскорблённый взгляд старушки, я словно не с ними в этой грязи жила, и её же обвинила в запустении, словно Алёна тут ни при чём.

Но, видать, она вспомнила, что я теперь ведьма, раздражённо махнула рукой и продолжила заниматься своими делами.

Чтобы не томить моих голодных домочадцев, быстрее собрала завтрак, а как поели, наказала Ганне со стола убрать, и огонь в печи поддерживать. А сама собрала тряпки, вчерашнее своё платье, детскую одёжку и стирать, пока дождя нет.

— Эй, мыло-то возьми, мыло-то есть! — вслед крикнула старушка и показала на внушительный кусок мыла на подоконнике.

— Так это всё меняет! Сейчас мы такую стирку разведём! — хватаю кусок мыла, ушат и бегом на ручей. Да здесь не ручей, а почти речушка, совершенно приятное открытие, а с другой стороны, глупо было бы строить дом где-то без воды.

Только начала мылить да замачивать, как к дому подъехала гружёная повозка.

Пришлось оставить бельё отмокать и встречать долгожданных гостей.

— Эй! Хозяйка! Принимай гостинцы!

Он приехал не один, а с женой, крепкой сельчанкой, красавицей Агафьей, и сынком Афоней, и сам представился, что зовут его Фёдор Степанович. Они меня внимательно так осмотрели, кажется, догадываюсь, боялись, что я тут уже загибаюсь. Но заметив, что я вполне себе бодрая, улыбнулись, слегка снисходительно, мол, дадим ещё один шанс, а там посмотрим, что со мной городской барышней делать.

Смущённо взглянула на телегу и обмерла.

Они целое хозяйство привезли, и продукты, и мешок с вещами.

— Мы вчера всем селением собирали вам на новоселье, уж не самое новое, но в таком-то горе, каждая вещь пригодится. Надеюсь, не побрезгуешь, кое что уже бывало в работе-то.

Агафья начала разгружать и вносить в дом вещи, муку, лукошко с яйцами, и ещё что-то невероятно ценное, и важное, пусть не новое, но для меня сейчас и серп, и топорик, и нож, и лопата – всё бесценное богатство.

— Спасибо огромное! Ваша помощь спасёт нас от голода, — шепчу смущённо и помогаю с разгрузкой.

Фёдор Степанович мгновенно оценил проблему с крышей, что-то негромко обсудил с сыном, и вот уже они там что-то ремонтируют. Дружно постукивая молотком, подбирая деревяшки, дранку и гвозди. Заделали щели в обветшалой крыше, и пообещали приехать с правильной глиной, подмазать трубу.

Вот что значит рукастый мужик в хозяйстве.

Несколько узелков с семенами, морковь, тыква, и лук-севок, не густо, но уже что-то, особенно тыква меня порадовала.

— Алёна, у вас тут стайки-то есть?

— Ага! — я кивнула, даже не поняла к чему сейчас разговор, пока радуюсь семенам. Но негромкий «куриный» говор из-под циновки услышала. Наверное, кур привезли, вот это меня очень обрадовало.

Так и есть. Большой сколоченный из тонких жёрдочек ящик, и в нём четыре куры и петух.

— Ой! А как же, это же такая ценность.

— Да у нас в деревне кур полно, уток и того больше, озеро же большое рядом. Так что не обеднеем. Вот тут ещё тебе красавцев привезли!

Она откидывает вторую циновку со дна телеги, и я замираю…

Три ящика и в каждом по два кролика! Причём взрослые, а в корзине, ещё сколько-то подрощенных крольчат.

— Это всё мне? — у меня, кажется, пропал дар речи. Ничего себе щедрость.

— Ну, а кому!

— Так, они же дорогие…

Смотрю на изобилие живности, отдавая себе отчёт, что со скотиной, даже такой милой я не просто на «ВЫ», а вообще понятия не имею, как с ними обращаться.

Одна мысль, что ладно, хоть не корову привели, иначе я бы совсем растерялась. Куры самодостаточные, насколько я помню, а эти?

Какие они милые, пушистые разноцветные розовоухие комочки в корзине, и уже понимаю, что рука у меня не поднимется их забить…

— Эти бесплатные, уж как они плодятся, так тут весь год можно кроличью похлёбку есть, — не давая мне опомниться, Агафья и Афанасий взяли по ящику с длинноухими животными, и понесли в стайку, там распределили по небольшим клеткам, видать, у прошлых хозяев этого хутора кролики и водились.

Пока она распределяет кролов по новым квартирам, не забывает давать мне ценные указания по уходу.

Записать бы всё: трава, сено придётся самой накосить и сушить, и воду им свежую каждый день, и правильно по клеткам распределять.

А как оно правильно?

— Через пару недель муж приедет, забьёт вам лишних-то на мясо, а шкуры скорняку нашему в обмен на что-то полезное, например, на новые клетки для кроликов же. — Агафья отряхнула руки, довольно осмотрела моё новое хозяйство и подмигнула, мол, не боись, прорвёмся! Для меня они милые, пушистые, а для них – мясо, мех и способ выжить в непростых условиях, когда сам о себе должен позаботиться и пропитание добыть честным трудом, ведь мясо само в холодильнике супермаркета не появляется...