Да не судимы будете (СИ) - Черемис Игорь - Страница 15

Якобсон заметно переменился в лице, но нашел в себе силы помотать головой.

— Нет, у нас не было возможности…

— А зачем вы вообще публиковали то, что не поддается проверке? — спросил я. — Только лишь потому, что там упоминался Комитет?

Якобсон промолчал.

— Жаль, что вы не ответили моему коллеге, — с легким сожалением вмешался Валентин. — Но всё и так понятно. Антисоветчина сама себя подпитывать не может, нужны примеры, а такие вести с мест поддерживали нужный градус. Но теперь вернемся к делам более приземленным. Где вы взяли три тысячи долларов США и полторы тысячи франков Швейцарии?

* * *

Всё оказалось и просто, и непросто. Якобсон плотно занимался «Хроникой» последние три года, с конца 1969 года, и был тем ядром, вокруг которого собиралась редакция этого издания. Выпуск каждого номера действительно требовал серьезных затрат. Деньги уходили на помощь корреспондентам, которые привозили сообщения, например, из колоний, перепечатку, пересылку. Они даже что-то типа гонорара выплачивали — и когда я заметил, что есть люди, которые за деньги придумают даже рептилоидов с планету Нибиру, Якобсон со мной лишь согласился.

«Но мы должны были это делать, чтобы люди знали правду», — грустно заметил он.

Добровольные пожертвования покрывали примерно семьдесят процентов затрат; остальное просто приносили неведомые доброжелатели — они оставляли деньги у Якира, и тот потом передавал их Красину или Якобсону. Красин первое время был кем-то вроде казначея, но потом его арестовали, так что и этим тоже пришлось заниматься Якобсону.

Из полученных средств Якобсон платил себе небольшой гонорар — рублей сто, не больше, но обычно — меньше. Остальное уходило в дело, и он, кажется, этим очень гордился. Услышав это, я мельком подумал, что будь он не таким честным, у КГБ было бы меньше поводов для его преследования. Но среди диссидентов многие боролись за идею, а не за презренные деньги. Впрочем, деньги тоже никто со счетов не сбрасывал — Якобсон слышал, что за публикации в каком-нибудь «Посеве» обязательно платят гонорар, да и иностранные журналисты часто за возможность взять интервью дают медийным персонам несколько купюр большого достоинства.

С валютой Якобсон, с его слов, впервые столкнулся после ареста Якира, когда ему позвонил корреспондент британской «Таймс» Дэвид Бонавия. Они были уже знакомы — Бонавия регулярно беседовал с разными диссидентами, брал комментарии и у самого Якобсона, но тут темой разговора стали деньги. Бонавия заявил, что его скромные взносы на развитие правозащитного движения в Советском Союзе обычно принимал Петр Якир, а сейчас он не знает, кому стоит доверять; Якобсон посчитал нужным признаться, что именно он вносит решающий вклады в издание «Хроники…», и посетовал, что после зверств КГБ денег на следующий выпуск не хватит. Тогда Бонавия и передал ему конверт, в котором лежали доллары, швейцарские франки и немецкие марки.

Судя по всему, Якобсон не врал, когда рассказывал, что сильно перепугался, обнаружив дома в этом конверте валюту, да ещё и в таком количестве. Но потом успокоился, через знакомых вышел на «жучка», которому успешно и продал всё, да ещё и по хорошей цене. Где-то половину он потратил на два выпуска, а вторую половину отдал дочери Якира, чтобы та помогала отцу в тюрьме. Никаких записей он никогда не вел, а отчета о деньгах никто пока не требовал.

* * *

— И что думаешь?

Мы с Валентином стояли у ворот «Лефортово» — он курил, а я обдумывал услышанное. Его вопрос был закономерен, но прежде чем ответить, я оглянулся по сторонам; впрочем, кроме пары женщин, которые приехали передать посылки своим родственникам, никого рядом не было.

— Врёт, — я пожал плечами. — Не во всем, но в целом — врёт. С Якиром я общался, он к валюте на пушечный выстрел не подошел бы, там идеи из ушей лезут. Думаю, Якобсон и раньше с иностранцами общался и деньги у них брал. Разве что до этого ему рублями давали, а тут, видимо, возник какой-то форс-мажор, вот этот британец и сунул в конверт, что было под рукой — сами, мол, разбирайтесь.

— Да, я тоже так подумал, — согласился Валентин. — И про то, куда ушли деньги, он не всё сказал. Ты будешь эту дочь Якира допрашивать?

— Буду, куда я теперь денусь, — вздохнул я. — Только видел я её уже, там мозги промыты напрочь. Такой деньги доверять — всё равно, что на ветер их швырять. Посмотрим, в общем… всё равно надо точно установить, в чем соврал Якобсон. Думаю, в количестве денег. Что-то я не заметил у Якира каких-то разносолов в камере.

— Ну тебе виднее… — Валентин с сожалением посмотрел на окурок и отбросил его в сторону. — Ты сейчас обратно в Контору?

— Нет, надо в театр один заехать… По делам, так сказать.

— Ого, кучеряво живут ловцы диссидентов! — воскликнул он. — А что за театр?

— Таганка.

— Дважды «ого». А что там интересного в это время?

Валентин был мне, по большому счету, никем. И, наверное, мне не стоило посвящать его в свою личную жизнь. Но и отмалчиваться, ссылаясь на какую-нибудь «секретность», не хотелось. Поэтому я плюнул на всё и честно сказал:

— Там Высоцкий сейчас, у них репетиция перед открытием сезона. А мне с ним надо побеседовать по одному личному делу…

Он внимательно посмотрел на меня и серьезно спросил:

— А что за дело? Или не хочешь говорить?

— Не хочу, — улыбнулся я. — Но тайны большой нет. Так получилось, что я женат на бывшей его любовнице. А он всё ещё не оставил желание её вернуть. Вот только она уже на девятом месяце, носит моего ребенка. И мне надо как-то намекнуть этому Высоцкому, что его визиты к ней нежелательны.

— «Ого» трижды… — пробормотал Валентин. — Как интересно живут сотрудники вашего управления, у нас даже близко ничего подобного нет. Слушай… а ты не против, если я тебя на машине в этот театр подброшу и издали посмотрю, как ты будешь намекать?

Я хмыкнул.

— Да можно, но тебе-то это зачем? Если контрамарку хочешь — я попробую устроить… на завтра вряд ли, там, наверное, всё уже расписано. А на сентябрь, думаю, вполне.

— Ух, какие связи…

— Ага, семейные, — кивнул я. — Когда жена — актриса этого театра, с контрамарками попроще.

— Так она… — он сбился. — Слушай, я всё-таки поеду с тобой, даже если ты будешь против. Хотя бы для того, чтобы ты с этим Высоцким ничего плохого не сделал… вдруг из себя выйдешь? А тут я — рядом. Ну как?

Я посмотрел на открытое лицо Валентина и подумал — а фиг бы с ним. Пусть действительно рядом будет кто-то, кто сможет на плечах хотя бы повиснуть, если мне кровь в голову ударит.

[1] Резиновая палка ПР-73 была поставлена на вооружение в 1973 году, хотя законодательная основа появилась в середине 1960-х.

Глава 6

«Горами объедков стол покрыт»