Мастер молний. Книга II (СИ) - Барр Яков - Страница 27

Ковальский принял дело в свои дрожащие руки.

— Первое! Яков Георгиевич, вы должны нам всем оплатить, иик, эту ночь! Номера! И напитки! Сидоров, иди сюда, юный ты мерзавец! Мы все тебя ненавидим, потому что ты выскочка! Да погоди ты, не вскипай! Мы полюбим, если ты сейчас состряпаешь идеальный!..

— Да-да, идеальный! — перебила его Дегтярь. — Ладно-ладно, молчу!

— Короче говоря, — вернулся в разговор «уголовник» Битюк. — Вся эта затея с этим экстерном, и этими взносами, и этим волшебным домом волшебного отдыха, все это волшебно, нет, другое слово, дурно, вот, дурно пахнет!

— С юридической точки зрения, — уточнил Ковальский.

— С нее, родимой! — кивнул Битюк и чуть не упал.

— И пари, — добавила Дегтярь. — Пари — это трудно! Его всегда можно оспорить.

— Но ты сейчас составишь договор, — закончил мысль Ковальский, — в котором все условия нашего со— … со— … соглашения, будут прописаны и так, что вся эта затея вдруг станет абсолютно, — профессору явно понравилось это слово, так что он его повторил несколько раз, — абсолютно, абсолютно, то есть совсем законной.

— Составишь договор, к которому никто из нас не придерется, завтра же получишь диплом, послезавтра — адвокатскую лицензию. Комиссия, если что, вся здесь! — подытожила Дегтярь.

— Нас все устраивает, — сказал я. — Одно уточнение: ему буду помогать я.

— А какая от тебя польза? — удивилась старушка. — Нет, — она обвела рукой пентхаус, — за это все спасибо. Но контракт-то причем? Ты же не юрист!

— Не юрист, но у меня есть жизненный опыт, — пояснил я. — Мне приходилось заключать договора и похлеще этого!

— Да пусть помогает! — пропищал Битюк. — Что нам жалко, что ли! Пусть готовятся. А мы пойдем и выпьем! Ты же платишь, дружище? — здоровяк потрепал меня по плечу.

— Мой дом — ваш дом, — ответил я.

Банда, пошатываясь и хихикая, удалилась. Мы же со студентом схватились за ноутбук.

Через три часа юристы вернулись. Мне даже показалось, что они немного протрезвели. Неудивительно, от них пахло свежим морозным воздухом.

— Ну как успехи, Сидоров? — поинтересовался Ковальский.

Я шлепнул робевшего студента по спине, и он протянул пачку с пятнадцатью комплектами распечаток.

— Извольте ознакомиться, дамы и господа!

— А вы шустро! — удивилась Дегтярь. — Давайте, ознакомимся.

Честно говоря, я не рвался делать за Сидорова всю работу. Мне тоже хотелось посмотреть, как он справится с контрактом. Уверен, что на моей службе ему предстоят задачи и посложнее.

Хихикая, они разобрали копии, через полчаса Дегтярь встала и заявила:

— Мне нужно кофе.

— Согласен, коллега, — поднялся и Битюк.

— Мы сейчас вернемся, — подытожил Ковальский, и вся банда удрала в чайную.

Еще через час вернулся только Арнольд Вениаминович.

— Ладно, студент, — заявил он мрачно. — Завтра в пять часов приезжай в Университет, получишь диплом. Тебе даже корочки изготовят, везунчик. И подпишешь протокол, послезавтра станешь адвокатом. Вот черт ранний, — выругался Ковальский, — даже протрезвели все из-за тебя.

— Ну так пейте дальше! — пожал я плечами. — Кто вам мешает?

Ковальский удалился.

— Алексей Петрович, звони детективам, поехали знакомиться, — скомандовал я.

Когда студент подтвердил, что нас ждут я велел Алисе заказать нам такси

— Хочешь посмотреть на детективов, ученица? — спросил я ее. — Тогда собирайся, выдвигаемся. Мы же будем притворяться солидными господами? Тогда надо зайти, посмотреть, что в местном бутике есть из хороших костюмов.

— День постепенно налаживается! — воскликнула Алиса.

Детективное агентство называлось «Барсуков и Лейбниц». Посмотрев на них, я решил, что Лейбниц, маленький старичок в пенсне, — аналитик, а двухметровый усач Барсуков — оперативник, но с этим сыщиками ничего нельзя знать наверняка.

— Ну-с, и кто это у нас? — прищурился Лейбниц, рассматривая нас в свою «оптику». — Костюмчик для нас прикупили? Похвально, похвально! Сидит слишком хорошо для готового платья. Но не шили, не шили.

— Кто про что, а Самуэль про тряпки, — расхохотался Барсуков густым басом. — Приятно познакомиться, приятель! — верзила хлопнул меня по плечу, видимо притвориться важным господином у меня не вышло. — Меня Виталиком зовут. Этот зануда — Самуэль Лазаревич.

«А ведь эти прохвосты должны уметь подделывать документы, — пришла мне в голову шальная мысль. — Интересно, они любят выпить?»

— Вы выполнили для нас уже два заказа, — сказал я вслух. — Мне кажется, это начало большой дружбы. Но точнее мы это узнаем, когда вы покажете нам досье на кредиторов нашего безалаберного Вешнякова.

От детективов, с которыми я расплатился сразу и наличными, что их безмерно порадовало, я отправился по первому адресу. Ехать опять пришлось за город, и я всерьез задумался о покупке собственной машины, потому что на такси по российским просторам не наездишься.

Помещица Шуршунова жила далековато от Москвы и уж точно не по соседству с «Вешними водами». Зачем ей в таком случае загородный отель, понятия не имею, возможно он ей и не нужен, а долги его она скупала по дешевке, повелась, так сказать, на скидку.

О въезде в ее владения нас оповестил покосившийся столб с табличкой. К дому мы подъехать не смогли, расчищена от снега была узенькая тропочка. Я строго велел таксисту ждать, обещав щедро вознаградить за неудобство. Найти транспорт в таком захолустье не представлялось возможным. Но и я не собирался тратить на помещицу много времени. К визиту я подготовился заранее, остановившись у свалки по дороге. Там я нашел достаточно материала, чтобы воплотить свою задумку.

Пожилой слуга в потрепанной одежде провел нас в гостиную, но большого интереса не проявил. Не слишком просторная зала казалась еще меньше из-за многочисленных сервантов, горок, этажерок, невесть каких еще шкафчиков и витрин, наполненных фигурками. Всегда приятно, когда у человека есть цель в жизни.

Шуршунова посвятила себя собирательству, витрины ломились от тарелочек, чашечек, статуэток, но царствовали в гостиной слоны. Прежний Беринг помнил о традиции держать в доме набор из семи фарфоровых слоников. У помещицы таких наборов было не меньше сотни. Далеко не все они были сделаны из фарфора. Мне, например, понравился малахитовый комплект. К счастью, об этой пламенной страсти меня предупредили Лейбниц и Барсуков.

Хозяйка позволила мне в одиночестве, точнее в компании Сидорова и Алисы, погулять среди витрин. Молодежи, правда, быстро стало скучно. Но я получил определенное удовольствие скорее антропологического толка — я всегда интересовался человеческими странностями и слабостями. Когда, неожиданно для себя, я набрел на книжный шкаф, наполненный правда альбомами с описаниями коллекций конкурентов, Шуршунова, наконец, соизволила уделить мне время.

— Любуетесь, молодые люди? — спросила она, подкравшись со спины, незаметно, как ей казалось.

Впрочем, Сидорова ей удалось напугать, он подскочил на месте чуть ли не на метр. Я положил ему руку на плечо, а то мало ли какие танцы придут ему на ум.

— Анфиса Афанасьевна, — отвесил я хозяйке небольшой поклон, который уместен при встрече аристократов равных по статусу, — я счастлив, что вы нашли для нас пару минут своего драгоценного времени.

Про равенство я немного погорячился, одета старушка была не то, чтобы бедно, но вещи ее, некогда хорошего качества, не выдержали схватку со временем. Поеденная молью шаль укрывала плечи в ситцевой блузке, не мытые волосы собраны в пучок, и во всей гигантской коллекции барыни не нашлось красивой заколки вместо пластмассовой чепухи у нее на затылке.

— Чем обязана, — Шуршунова протянула мне руку, которую мне пришлось слегка пожать.

— Наслышан о вашей коллекции, не мог удержаться, чтобы не ознакомиться с ней лично! И конечно мы не с пустыми руками! Алексей Петрович, будьте любезны!

Сидоров протянул хозяйке торт.

— Не напоите ли вы путников с дороги чаем? — улыбнулся я. — День нынче морозный.