Преподавательница Вирита. Попаданка в Академии Артефакторов (СИ) - Шахрай Юлия - Страница 22

– Вот! А для Ламики это иначе. Я не замечала, чтобы она с кем-нибудь кокетничала, а я уже довольно давно являюсь её коллегой – видела, как она ведёт себя и в будни и на балах. В общем, я совершенно точно уверена, что она так одевается для собственного удовольствия, а не для того, чтобы кого-то соблазнить. Я вообще за все эти годы ни разу не видела её растерянной или уязвимой. Мне кажется, она очень самодостаточная. И её одежда именно про это.

– Звучит разумно… Удивительная женщина.

– Согласна… А как тебе у Шойского? Он у нас не преподавал, так что я знаю о его работе только по слухам.

– Он кажется очень лояльным преподавателем, – делюсь я. – И лекции читает интересно. Но я заметила, что он недостаточно хорошо поддерживает дисциплину.

– Интересно, что ты скажешь про меня, – улыбается Эвелина.

– Мне тоже интересно, – улыбаюсь в ответ я.

Не вру. По нашему с ней общению у меня сложилось впечатление, что она очень открытая девушка с твёрдым внутренним стержнем. Думаю, её лекции не будут похожи на те, что я посетила ранее.

И я оказываюсь права. Вместо того чтобы дожидаться, пока все рассядутся и замолчат, Эвелина приподнимает левую бровь и с сарказмом интересуется:

– Только я слышала сигнал к началу занятия? Рассаживайтесь побыстрее.

Потом представляет меня, сообщает, что я поприсутствую на занятии в качестве зрительницы. Ждёт, пока займу место на последней парте, и представляется:

– Меня зовут Эвелина Тамир. Можете называть меня преподавательница Тамир. Проведём перекличку…

Подруга в роли преподавательницы очаровывает. Рассказывает очень живо, так же активно жестикулируя, как и всегда. Вовлекает в обсуждение темы студентов, но при этом направляет разговор в нужное ей русло. А ещё шутит и вставляет едкие комментарии.

Когда два студента начинают переговариваться, она ледяным тоном приказывает:

– Встаньте, пожалуйста. Жайр и Шариэн, я про вас. Поделитесь, пожалуйста, с нами, что такое интересное вы обсуждали?

И смотрит таким взглядом, что сразу же вспоминается Ламика. Студенты тушуются и молчат. Эвелина выжидает несколько мгновений и благосклонно кивает:

– В будущем, пожалуйста, воздержитесь от разговоров, не касающихся темы занятия. Если у вас появились вопросы, вы сможете задать их в конце пары. Всё понятно?

Дождавшись заверений, что всё понятно, она возвращается к теме занятия.

Чем дольше сижу на её занятии, тем больше завидую – я никогда не была остра на язык и всегда завидовала тем, кто может быстро отшутиться или, наоборот, ответить колкостью. В принципе, реакцию на какие-то ситуации, вроде тех же разговоров во время занятия, можно продумать заранее, но вот в процессе обсуждения темы у меня вряд ли получится что-то придумать на ходу.

А ещё мне очень нравится, что чем дальше, тем сильнее в аудитории чувствуется доброжелательная атмосфера. Причём пренебрежение в сторону Эвелины от студентов совсем отсутствует. Наоборот, к концу занятия они ясно видят черту, которую не стоит переходить, их глаза блестят интересом и воодушевлением, чего не было на занятиях предыдущих преподавателей. Хотелось бы и мне добиться того же.

После окончания пар искренне признаюсь подруге:

– Я восхищена! Ты была неподражаема! Думаю, за время преподавания ты разбила немало сердец.

Жду, что она начнёт отрицать, но вместо этого подруга улыбается:

– Да ладно. Я стараюсь ко всем относиться одинаково. И если кто-то пытается переступить черту, сразу же ставлю его на место. От подарков отказываюсь. И от предложений о замужестве тоже.

– У тебя и такое было?

– Было, – спокойно отвечает подруга. – Но если оставаться равнодушной, увлечение обычно быстро сходит на нет. Главное – делать вид, будто ничего не понимаешь, и принимать только знаки внимания, уместные для преподавателя и ученика.

– Например?

– Цветы на празднике середины зимы и перед экзаменом – можно. Всё остальное – не стоит.

– А что самое дорогое тебе пытались подарить?

– Дом, – улыбается Эвелина. – Это был студент последнего курса. Но не просто так, а если соглашусь выйти за него замуж. Серьёзный парень. Я ему отказала, конечно.

– Понятно…

Вот даже как бывает! Надеюсь, мне не доведётся с таким столкнуться. Но и не думаю, что смогу быть настолько же блистательной, как Эвелина.

Когда возвращаюсь к себе, делюсь своими впечатлениями с Вороной. Она кивает, затем предлагает:

– Беррри меня с собой на занятия. Если кто-то не будет тебя слушаться, я его клюну.

Улыбаюсь:

– Возьму. Но давай обойдёмся без экстренных мер. Попробую сама справиться.

– Как хочешь. Но если что – просто скажи.

– Договорились.

Перед сном ещё раз обдумываю всё, что сегодня увидела. Составляю мысленный список приёмов, которые сработали на занятиях других преподавателей. Осознаю, что теперь чувствую себя гораздо увереннее – уже знаю, чего стоит ожидать. Завтра ещё посмотрю на пары Каршиана и смогу составить собственную стратегию. Вообще, посещение занятий других преподавателей оказалось ценным опытом. Раньше я не обращала такое пристальное внимание на то, как кто себя ведёт и что из этого выходит. А теперь рассматриваю процесс обучения с точки зрения преподавателя, а не ученицы.

Занятие Каршиана начинается сразу же после завтрака, поэтому идём туда вместе с ним. По дороге обсуждаем погоду, меню в столовой, насколько удобны аудитории, студентов. Каршиан оказывается очень приятным и лёгким в общении.

У него сегодня всего две пары, и я собираюсь присутствовать на обеих. Первая группа будет состоять из студентов, не изучавших предмет ранее, а вторая – старший курс, уже знакомый с преподавателем.

Занятия Каршиана отличаются ото всех, что я видела раньше. Не получается выделить какой-то особо устрашающий взгляд или моменты, когда он кого-то осекает. Тем не менее неким неуловимым образом Каршиан влияет на аудиторию, и студенты ведут себя прилично. Он разрешает высказываться всем с места, не поднимая перед этим руку. Но студенты как будто сами чувствуют, когда и что будет уместно спросить, а когда – промолчать. Каршиана слушают очень внимательно, заинтересованно. И он отвечает студентам тем же. Девушки при этом краснеют и смущаются. И я их не виню – Каршиан действительно очень обаятельный, а его доброжелательная улыбка очень располагает. При этом он совсем не кокетничает и никого не выделяет.

К концу второй пары я осознаю, что совершенно не понимаю, как у него получается создавать непринуждённую дружескую атмосферу при том, что он вроде бы совершенно не очерчивает границы допустимого. Поддерживает шутки, заразительно смеётся – как будто он не преподаватель, а студент. И даже когда представлялся, сразу же обозначил, что его можно называть на ты и просто по имени.

А ещё впервые за всю мою жизнь мне в голову приходит мысль, что история – это, оказывается, очень интересно. Впервые осознаю, что исторические личности – это всего лишь обычные люди. Или как в случае этого мира – люди и нелюди. Что даже у самых выдающихся есть свои недостатки. Что не всё им давалось легко. Что и в их жизни было место курьёзам и неудачам. Предмет меня увлекает настолько, что после пар прошу у Каршиана список литературы, чтобы почитать на досуге.

Он в ответ на мою просьбу улыбается:

– До ужина я вам такой составлю. Но разве вы не изучали раньше мой предмет?

Улыбаюсь:

– Изучала. Но вы настолько заразили меня своим интересом, что захотелось узнать больше. Вы невероятно увлекательно рассказываете.

– Спасибо, я очень польщён.

Мы как раз успеваем спуститься с лестницы и свернуть к выходу из корпуса, когда встречаем ректора. Он обжигает нас таким ледяным взглядом, что я невольно зябко ёжусь, а улыбка Каршиана моментально испаряется. Аррайвэн здоровается, после чего произносит:

– Преподаватель Каршиан Элтертон, прошу вас последовать за мной. Нам нужно кое-что обсудить.

– Конечно, ректор Шаррайш, – почтительно кивает Каршиан. – Вирита, прошу меня простить. К ужину я обязательно выполню своё обещание.