Недотрога для адвоката. Дело о разводе (СИ) - Варшевская Анна - Страница 34

Подаюсь вперёд, ловлю неуверенный взгляд и выдыхаю:

– Ты можешь связать меня, если хочешь.

Глава 21

Соня

Чувство вины захлёстывает с головой. До меня с опозданием доходит, что, когда Андрей фактически сбегал от полицейских, которые остановили его машину, он.… он же избил их. Направлял на них оружие! А значит, будут последствия!

Он же адвокат! А насколько мне известно, если человек такой профессии нарушит закон.… работать по специальности дальше ему будет нельзя.

Это ведь даже не какое-то административное правонарушение. Это… нападение. На полицейского. Это…. может быть, даже уголовка!

А ещё…. ещё я не могу перестать ловить взгляды, которые мужчина бросает на меня, когда ему кажется, что я не смотрю.

Он обращается со мной осторожно, как будто я фарфоровая. Но у меня не получается отделаться от мысли, что я теперь кажусь ему.… какой-то грязной.

Понимаю вот вроде, что ни на чём это не основано! Но… мне вкололи какую-то дрянь, меня чуть было не изнасиловали… передёргивает каждый раз, как вспоминаю те липкие прикосновения.

Может быть, и у него так же? Или я дурочка и ничего не понимаю?

И смелости не хватает подойти к нему и спросить прямо!

Вместо этого весь день слоняюсь, как неприкаянная. Вожусь с Малышом, готовлю еду, не знаю, чем занять руки. А к вечеру накручиваю себя до такой степени, что уже не могу терпеть.

Если он.… если он… не хочет меня больше, так пусть и скажет прямо! Не надо мне его жалости!

– Ты…. будешь ложиться? – решившись, захожу к Андрею, который полдня просидел за ноутбуком, по его словам, пытаясь разобраться документах.

– Да, конечно, – он немного рассеянно кивает, встаёт и приобнимает меня за плечи.

Но не делает ни попытки поцеловать, ни…. вообще ничего!

А ведь до всего произошедшего он меня всё время целовал! И вообще…. мне казалось, что у него какой-то бешеный темперамент!

Решившись, сама тянусь к нему с поцелуем.

Если он не отреагирует…

– Как насчёт того, чтобы пойти в кровать? – с трудом сдерживаю дрожь.

Не знаю, из-за чего мне так… нервно! Пытаюсь быть взрослой, раскрепощённой, той, которая нравится. Но, кажется, ничерта не выходит!

А потом…

Потом я впадаю в ступор, услышав немного сдавленное:

– Ты можешь связать меня, если хочешь.

Смотрю на него, с трудом ловя челюсть.

– Что ты сказал? – самый тупой вопрос, какой только можно…

– Тебе…. некомфортно рядом со мной? – тихо спрашивает Андрей.

– В каком смысле? – до меня до сих пор не доходит.

– В самом прямом, – он вздыхает. – Сонь, я.… хоть и очень смутно, разумеется, но могу представить себе, как ты себя сейчас чувствуешь.

Да ладно?! Что-то мне кажется, что мы оба ничего не понимаем!

– Ты пережила насилие, – продолжает Андрей, – и пусть до физического не дошло – и слава богу! – добавляет торопливо, – но у тебя могут быть сейчас… неоднозначные реакции на… мужчин. Ты ведь.… ты же хочешь попробовать клин клином вышибить?

Открываю рот, не зная, что ответить.

Похоже, мы тут оба – два дурака. Я считала, что он не хочет меня, а он – что я… не хочу его?!

– Я никогда не сделаю чего-то… неприятного для тебя, – Андрей осторожно касается моей щеки. – Но сейчас, из-за того, что ты чувствуешь себя неуверенно… Может быть, ты хочешь контролировать.… м-м-м-м, весь процесс? Полностью?

Вообще-то, до этого самого момента мне даже в голову мысль не приходила, что я могу что-то там контролировать. Андрей же…. он ведь делал всё так, как мне и хотелось, делал со мной всё так, как мне хотелось!

Но сейчас…

Невольно облизываю губы, и он тут же подмечает это движение.

И расплывается в усмешке. Такой, что у меня тут же начинает тянуть низ живота.

– Кажется, тебе нравится эта идея? – заставляет меня покраснеть так, что даже лицу жарко становится.

– Я.… не знаю…

– А по-моему, знаешь, – он отходит на шаг, обратно к столу, не отводя от меня глаз, выдвигает ящик, и я слышу металлический звон. – Ты сказала, что стоит их сохранить, – показывает мне наручники.

– Они давят… тебе от них больно будет, – качаю головой.

– Не будет, не переживай, – мне в ладонь вкладывают холодный металл, а потом Андрей, помедлив, протягивает вперёд руки. – Застегнёшь? Ключ там, в столе, если что.

– Может быть, ты сначала разденешься? – сама не верю тому, что говорю.

– Ты права, – мужчина вскидывает одну бровь, кивает. – Здесь? Или в спальне? Чего ты хочешь? Скажи сама.

– В с-спальне, – с трудом сдерживаюсь, чтобы не начать заикаться.

Боже, у меня сейчас, кажется, бельё выжимать можно будет!

Счастье, что Малыш уже заснул и лежит на импровизированной лежанке в коридоре. Андрей закрывает за нами дверь спальни и поворачивается ко мне. Начинает медленно расстёгивать пуговицы рубашки.

– Нет, подожди, – делаю шаг к нему, поднимаю на него взгляд.

– Всё, что хочешь, малышка, – он тут же опускает руки, и смотрит на меня так, что… мне внезапно становится до невозможности легко! Так легко, что я широко улыбаюсь.

Этот невозможный мужчина и правда сделает всё, что я хочу. Но мы ведь с ним хотим одного и того же!

Это же просто игра!

– Я сама, – выдыхаю, тянусь его поцеловать, но отстраняюсь первая, не давая ему продолжить поцелуй. – Нет. Ты говорил, что контроль за мной.

– За тобой, – Андрей кивает, не сводя с меня глаз и тяжело дыша.

Дёргаю ремень на его брюках, вытаскиваю полы рубашки, но дальше не иду – наоборот, медленно провожу пальчиками по твёрдому прессу, поднимаясь к накаченным мышцам груди. Прижимаюсь губами к тёплой коже, ощущая его дрожь. Расстёгиваю манжеты и помогаю мужчине стянуть рубашку полностью.

– Ты просто нереальный, – прижимаюсь к нему со спины, обнимая, целую под лопатками так, что он поёживается и на коже выступают мурашки.

– Ты уверен, что тебе не будет больно? – хмурюсь, снова встав перед ним и глядя на наручники.

– Это не та боль, которую нельзя потерпеть, – он качает головой.

– Сними брюки, – прошу его, охрипнув, и Андрей молча выполняет просьбу.

Сглатываю, глядя на доказательство его возбуждения, которое отлично видно под тонким бельём.

– Ты не собираешься раздеваться? – мужчина смотрит на меня, слегка улыбаясь, но глаза у него практически чернеют от расширившегося зрачка, а дыхание то и дело сбивается.

– Позже, – делаю шаг вперёд и оттягиваю одним пальцем резинку трусов, смотрю на него многозначительно, так что без слов ясно, чего я хочу.

Это просто невозможно, как он красив полностью обнажённый….

– Знаешь, всё-таки не нравится мне идея с наручниками, – качаю головой и решительно откладываю их на тумбочку около кровати, поднимаю на него глаза. – Я же знаю, что ты никогда в жизни не сделаешь мне ничего плохого.

– Не сделаю, – выдыхает Андрей.

– А если попрошу… просто не трогать меня, то ты сделаешь, как я скажу.

– Ты хочешь, чтобы я тебя не трогал?

– Я…. хочу попробовать, – кладу ладони ему на грудь, чуть толкаю в сторону постели и забираюсь туда следом за ним, когда он ложится на спину. – Как тебе нравится больше всего?

– Что?! – Андрей зажмуривается на секунду. – Предполагалось, что мы будем делать так, как тебе нравится.… больше всего.

– Я просто хочу понять, – кладу руку сверху на него, сжимаю, поглаживаю, и он резко выдыхает, почти со стоном. – Так нравится?

– Да….

– А вот так? – наклоняюсь, целую его в живот, спускаюсь всё ниже и ниже.

– Д-д-да.… – чуть более сдавленное.

– Наверное, и вот так тоже нравится? – улыбнувшись, устраиваюсь удобнее и касаюсь губами самого центра его возбуждения.

– О, господи, Соня…

– Нравится? – прервавшись на секунду, смотрю на него.

– Да-а-а, – вот это уже самый настоящий стон.

– Тогда не двигайся, – шепчу, снова склонившись над ним.

Кажется, это требование для Андрея оказывается невыполнимым. Потому что он то и дело вздрагивает, непроизвольно начинает двигать бёдрами, стискивает в кулаках покрывало на кровати.