Гений Медицины (СИ) - Алмазов Игорь - Страница 55

— Четыре палаты, — ответил я. — С семнадцатой по двадцатую. Жалоб никаких не возникло, я всем объясняю, что это просто такое заболевание. Виновного не называл.

— Повезло, что этаж для простолюдинов, аристократы бы такое возмущение подняли, — усмехнулся Зубов. — А тут люди хоть понимающие.

Он подошёл к семнадцатой палате и попытался открыть дверь. Однако та была заперта.

— Это что за новости, — буркнул он. — Эй, откройте!

— Не могу, — послышался из-за двери голос Болотова. — Сюда нельзя!

Глава 22

И снова Болотов что-то учудил. Зубов так и замер с поднятой рукой, словно хотел ещё раз постучаться.

— В каком смысле нельзя⁈ — гаркнул он. — Болотов, открывайте немедленно! Что вообще происходит? Что вы там делаете⁈

За дверью послышалось какое-то сопение, а затем дверь всё-таки открылась, демонстрируя нам странную картину.

Одна из коек пациенток была отгорожена ширмой, которую обычно ставили для каких-либо медицинских манипуляций. А возле двери стоял Болотов, рядом с которым была стойка с клизмой.

Зубов выпучил глаза и несколько секунд просто молча осматривал всю эту картину, явно сдерживаясь, чтобы не наорать на своего интерна при пациенте.

— На выход, — выдохнул он. — Сейчас же!

Он первым развернулся и вышел из палаты, Болотов посеменил за ним.

— А что, очистительная терапия отменяется? — выглянула из-за ширмы пациентка. — Доктор сказал, что только очищая организм от всех шлаков можно добиться выздоровления.

— Пока что откладывается, — ответил я, чтобы хоть что-то сказать. И не опускать при этом своего коллегу, который, кажется, совсем из ума выжил. — Этот метод доктор сейчас обсудит с заведующим отделением. Скорее всего, от него придётся отказаться.

— Жаль. По-моему, отличный метод лечения, — заявила другая пациентка. — Всем известно, что в кишечнике накапливается негативная энергия, которая и является причиной всех болезней. Доктор нам всё объяснил.

А неплохо он успел тут всем мозги запудрить. Ещё чуть-чуть, и я сам начну верить во весь этот бред. До этого не дойдёт, конечно, но говорят они все очень уверенно.

Я проигнорировал это высказывание, снова коротко объяснил ситуацию с пропавшими вещами и раздал женщинам украденное. Закончил с остальными палатами и вернулся в ординаторскую.

Картина передо мной снова предстала странная, хотя пора бы уже привыкнуть, что она редко бывает другой.

В ординаторской друг напротив друга сидели Зубов и Болотов. Рядом с Зубовым на диване сидел Терентьев, держа в руках стакан воды. А возле холодильника невозмутимо стоял Никита, попивая чай.

— О, Костя! — как ни в чём не бывало воскликнул последний. — Проходи, тут как обычно, очень интересно.

Остальные присутствующие промолчали, продолжая смотреть друг на друга.

— Что происходит? — подойдя к Никите, поинтересовался я.

— Ну, Болотов что-то учудил, и на этот раз что-то мощное, — пожал плечами терапевт. — Зубов притащил его сюда. Усадил и теперь молчит уже минут десять. И Болотов молчит, не решается первым начать.

— Это я вижу, — усмехнулся я. — То есть даже никакого разговора не было?

— Не, Зубов пытается успокоиться, — ответил Никита. — Чтобы не прибить своего интерна. Что-то сильно он на этот раз разозлился. А Терентьева я позвал, чтобы его успокоил, если что.

Сильно же Зубова достали выходки Болотова, раз он в такой транс впал. Хотя тот и сам виноват, лечить болезни через клизмы и очищение кишечника — это надо было додуматься. Системную красную волчанку так лечить, ага.

— Итак, — выдохнув, произнёс наконец наставник. — Болотов, вы идиот?

— М-михаил Анатольевич, я с-сейчас всё объясню, — торопливо ответил Женя.

— Мишутка, водички вот попей, — Терентьев протянул Зубову стакан. — Спокойно, тебе уже нельзя так нервничать, тебе уже не двадцать лет. Здоровье уже не то.

Зубов взял стакан и осушил его большими глотками. Ух, ну и напряжённая обстановка тут.

— Болотов, — повторил наставник. — Вы идиот?

— Я ч-читал одну с-статью, там говорилось о п-пользе промывания к-кишечника, — трясущимися руками поправив очки, ответил Евгений. — Х-хуже от этого пациентам не будет, п-попробовать же можно!

— Вы идиот, Болотов! — в третий раз Зубов произнёс это даже не вопросительным тоном. — Значит так. С этого момента к вам будет особое отношение. Ни одного назначения вы не будете делать сами, всё согласуйте со мной. Даже если копрограмму хотите назначить — согласуйте со мной. Вам понятно⁈

Болотов торопливо закивал, дрожа как осенний лист.

— Ещё хоть один залёт, хоть одна подобная выходка — и для вас интернатура окончится, — добавил Зубов. — Вам понятно⁈

— Я п-понял, Михаил Анатольевич, — дрожащим голосом ответил интерн.

— Старая калоша, идём к тебе в кабинет, я в печали, — добавил Зубов. — Будешь меня холить и лелеять и успокаивать. Как будто роды у меня, а не у твоих пациенток.

Наставник встал с дивана и покинул ординаторскую, Терентьев побежал за ним. Болотов шумно выдохнул и вытер рукой проступивший пот.

— П-пронесло, — проговорил он. — Д-думал, уволит.

— Ещё один такой залёт — точно уволит, — усмехнулся Никита. — Так что не расслабляйся, иди работай.

Да уж, когда Зубов просто орёт — это выглядит не так угрожающе, чем это его молчание. Надеюсь, это будет хорошим уроком для Болотова, чтобы тот перестал творить все эти странные вещи.

Дождавшись, когда Никита и Болотов уйдут, я решил переброситься парой слов с Клочком.

— Как разведка? — шёпотом спросил я.

— Ничего интересного, — пискнул тот. — За Шуклиным следил, но тот ведёт себя как обычный Шуклин. Сейчас хочу проверить, что там Соколов. Но задержался, уж больно интересно тут всё развернулось.

— Давай, нам нужны новые сведения, — кивнул я. — А я пойду ещё поработаю.

Настроение у Шуклина снова было поганое. Разумеется, ему вручили самого непонятного пациента со всего отделения. Суставы болят у этого Григорьева, да почём вообще Шуклину знать, из-за чего они болят?

Павел понятия не имел, какие нужно назначить анализы и уж тем более какой выставить предварительный диагноз. Очередного дежурства не избежать, как обычно.

Хотя в клинике получше, чем дома, где приходится выслушивать, какой он позор семьи.

Кое-как сделав несколько назначений, Павел отнёс направления и отправился в свою каморку, где можно было подремать. Что толку-то стараться?

— Пашка, ты? — вдруг окликнул его кто-то в коридоре.

Шуклин развернулся и увидел графа Прудникова, старого друга семьи Шуклиных.

— Здравствуйте, дядя Гриша, — кивнул он. — Вы тут лечитесь?

— Ага, что-то подкосило моё здоровье, — кивнул тот. — Пойдём хоть присядем, поговорим. Сто лет тебя не видел! Как отец, как сам?

Отлично, теперь ещё и поспать не дали, придётся поддерживать эту скучную беседу. И не выкрутишься, что работы много. Графа Прудникова этим и обидеть можно.

— Да всё хорошо, — усевшись на диван в холле, ответил Шуклин. — Отец работает в совете, а я вот прохожу интернатуру.

— Отец твой, поди, пристроил? — лукаво улыбнулся Прудников. — А самому хоть нравится?

Вот он приставучий!

— Нравится, — уклончиво ответил Шуклин. — Хочу место в клинике получить, но конкуренты больно сильные.

— Так что ж за помощью не обратился? — удивился тот. — Мы с твоим отцом давние друзья, ты для меня как сын второй практически. Давай подсоблю тебе, раз уж так хочешь врачом работать. Благое дело!

А вот это уже интересное предложение. Павел приободрился и заинтересованно взглянул на Прудникова.

— А как подсобите, дядя Гриша? — поинтересовался он.

— Устраним твоих конкурентов самым проверенным способом, — широко улыбнулся Прудников. — Нароем на них компромат. Ты же знаешь, мои люди грязь даже в свежевыпавшем снеге найдут!

Граф Прудников владел каким-то строительным бизнесом, Шуклин никогда не вникал, каким именно. Отец его никогда Прудникова не любил, считал бесчестным и лживым человеком. Но в глаза, разумеется, всегда улыбался и вёл себя очень дружелюбно.