Развод. Свобода - Леманн Анастасия - Страница 4

– О, красавица, не замёрзла?

Поднимаю глаза и замираю. Местные отморозки, один вот этот, у которого косит глаз, только вышел из тюрьмы. Внутри всё замерло. На улице, как назло, не было ни души. Только где-то на площади гуляла молодёжь.

– Это же падчерица Хромого!

Один из них, ухмыляясь, развязной походкой пошёл ко мне. У меня потемнело в глазах… Бежать? Нет, нельзя. Эти подонки догонят, и тогда будет хуже. В ужасе вжалась в качели, кажется, это конец… Конец…

Дверь с грохотом открывается. Тусклый свет освещает жирных крыс, как минимум штук пять, я в ужасе кричу, а по ступенькам слышны тяжёлые шаги и лязг железной цепи.

Внутри всё замирает… Кто это ещё… Кто…

Глава 8

Шаги приближаются, а мне дышать невыносимо становится. Кажется, сейчас сердце из груди выпрыгнет.

Приступ мучительного кашля скручивает.

– У тебя туберкулёз, что ли? Сколько ты тут сидишь?

– Тебя как зовут?

Включает фонарь. Черноволосый красивый парень. Глаза карие, почти чёрные. Выразительные такие.

– Рауль, там всё нормально?

Голос сверху заставляет меня вздрогнуть. Поднимаю голову. Опять этот мучительный приступ. Кашель.

– Где Белый?

– Я не знаю! – шепчу я.

Перед глазами всё плывёт, кажется, я сейчас упаду… Вот-вот…

– Эй, ты чего? Ты меня слышишь? Эй, красивая!

Закрываю глаза… Кажется, всё, я уже никого и ничего не слышу…

Крутя в руках стальной нож-бабочку, один из отморозков приближался ко мне. В этот момент вся жизнь перед глазами перевернулась…

– Мать, ну ты чё! Такая взрослая девочка и боишься! Кого ссышь-то!

Я закусила губу до крови. Господи, нет, только не это…

– Ребята, у меня нет денег! – тихо произнесла я. – У меня ничего нет!!!

– А нам не нужны деньги!

Я вскочила на ноги, меня всю трясло, казалось, ещё секунда, и я потеряю сознание. Господи, помоги, прошу, помоги…

– Фигурка-то просто класс!

– Отошли от девчонки, убогие!

Я вздрогнула и резко повернула голову, прямо ко мне шёл тот самый светловолосый парень с прозрачно-голубыми водянистыми глазами и татуировкой на шее.

– Захар, ты…

– Я сказал: отошли от девчонки, мрази! Или я что-то не так сказал?

Его голос. С хрипотцой. Холодный. Надломленный. Я вздрогнула. Даже ни август, и ни холодная ночь – ничего не заставляло меня вздрогнуть. Дело было в другом… Его голос. Он был особенным.

– Слушай, Захар, я знаю, ты там с Серым, но это наша территория!

С косым глазом вышел вперёд и протянул ко мне руки, как тот, кого назвали Захаром, резко подошёл и, оттолкнув от меня, дёрнул меня на себя, заводя за спину.

– Если что – беги! Поняла?

Я поняла… Я в ужасе смотрела на то, как он их раскидывал, как они летали. Да, я часто видела драки между мамой, Виталиком – её сожителем, его дружками, но здесь… Я стояла зажмурившись. Меня всю трясло. Было так страшно. До ужаса, до жути…

– Эй, пришла в себя?

Сильные руки отрывают мои ладони от глаз. Я смотрю на него снизу вверх. Высокий, сильный, не скажу, что красавец, но по-своему красив, внешность интересная, своеобразная. Сердце бешено стучит.

– Ты зачем убежала? Мы тебя бы не тронули! Это твой дом! Пойдём, замёрзла!

Поворачивает меня, и мы вместе идём в сторону дома, а сердце стучит, кажется, ещё быстрее.

Всю дорогу мы шли молча. В воздухе уже витала осень. Лето проходило, и было очень жаль.

– Не холодно тебе?

Я помотала головой. Сердце стучало ещё быстрее. Шла и смотрела себе под ноги.

– Я Женя!

Я вздрогнула опять. Сама не понимала, что происходит. Выжженные чувства какие-то. Боялась на него глаза поднимать.

– Карина!

– Красивое у тебя имя! Необычное для нашего посёлка!

Молчу дальше… Для нашего посёлка. А раньше я его в посёлке не видела…

Подходим к дому, заходим в подъезд. Я почему-то чувствую, как сердце стучит сильнее. Подходим к двери, как он внезапно за руку меня к себе разворачивает и к стене прижимает. На секунду я теряюсь. Сердце готово выпрыгнуть из груди…

– Отпусти меня, пожалуйста!

– Почему? Не нравлюсь?

Я резко дёргаюсь и залетаю в квартиру. Дверь не закрыта. На кухне продолжается веселье, а я, скинув обувь и куртку, бросаюсь в комнату. По щекам почему-то текут слёзы… Неужели я так буду жить всю жизнь…

С трудом открываю глаза. Боже, как болит голова. Руки и нога… А ещё этот кашель. Дикий мучительный приступ. Резко сажусь. На красивом белом одеяле остаются капли крови.

Господи, где я? Оглядываюсь. Спальня. Всё выполнено в красивом тёмном цвете, ни чёрный, тёмно-коричневый цвет.

Откидываю одеяло. Я в красной шёлковой пижаме. Меня кто-то переодел?

Осторожно встаю, прохожусь по мягкому паласу, дёргаю дверь. Замираю. Слышны голоса.

– Зачем ты её притащил сюда?

– Она могла много чего видеть! Ценный свидетель, и она больна!

– Слушай, она зечка и в розыске!

– Она женщина и красивая женщина!

Дверь скрипит, голоса замирают… А вот это уже интересно…

Глава 9

Солнечные лучи радостно проникали в комнату. Я распахнула окно. От запаха перегара запотели, казалось, стёкла…

Вздохнула. Мама валялась на кровати. В грязных джинсах и такой же грязной майке. Волосы спутались.

Я не могла поверить, что это моя мама. Красивая мама. Яркая, красивая женщина…

Я ничего не понимала. Вздохнула и направилась на кухню убирать следы вчерашней попойки.

Чайник весело свистел на плите, а я, подперев руку кулаком, смотрела в окно. Скоро осень, а мне одеть нечего, у куртки рукава короткие, опять как посмешище пойду в школу…

– Доброе утро!

От неожиданности я вздрогнула. На кухню вошёл Никита. Я молча кивнула и, быстро убрав чайник с плиты, насыпала себе растворимый дешёвый кофе.

– В холодильнике полно еды, угощайся! Много чего есть! Карбонад, фрукты, арбузы!! Будешь дыню???

Никита широко улыбнулся, а мне от его улыбки дрожь по телу прошла. Чужого я никогда не брала, только когда Зинаида Ивановна очень вкусными булочками с яблоками угощала. А чужое не могла взять и еду этого Никиты брать не хотела.

– Спасибо, я не голодна! – тихо произнесла я и, подхватив чашку, выскользнула с кухни.

Находиться с этими людьми я ни то что не хотела, не могла…

– Карина, доченька, я немного денег Виталику отправлю, и вот у меня есть! Денежка есть, ты не сердись на меня, дочка!!!

Мама дрожащими руками на стол положила деньги. Я вздохнула, пару тысяч каких-то, их ни на что не хватит…

– А сколько он заплатил?

Мама вздохнула.

– Виталик…

– Мама, хватит! – я яростно ударила по столу. – Виталик игроман, а ты его долги карточные оплачиваешь, тебе сказать, какой у нас долг за коммуналку? Мне одеть нечего! Неужели штаны дороже дочери?

Мама глаза опускает, а я в окно смотрю. Как это всё низко и больно, как…

– Настя совсем человеческий облик потеряла! Пьёт!

Я стояла в очереди за хлебом и слышала, как обсуждали мою маму. А когда-то мы сюда приехали, были такими счастливыми. С нами жил папа… Мы были счастливы, а потом папы не стало, и жизнь покатилась под откос, мама совсем скатилась… Виталик…

От омерзения меня передёрнуло. Его посадили, и хоть за это я была счастлива, что не приходилось терпеть его пьяную рожу, хотя мама без него пила так же, как с ним, если не хуже… Мама совсем скатилась, и бабушки в очереди были правы…

– Маш, иди за пирожными, я колбаски куплю вкусной!

Я вздрогнула и обернулась. К очереди шла расфуфыренная в красивом дорогом платье моя одноклассница Маша Константиновская с высокомерным взглядом и лучшая подруга Лены Монастырной, нашей королевы. Я отвернулась. На душе было противно… Пирожные… А я забыла, когда их последний раз ела, эти вкусные корзиночки с кремом… Блаженно закрыла глаза… Пирожные, как мне хотелось хоть одно, но я не могла, бюджет был рассчитан.