Тьма. Том 5 (СИ) - Сухов Лео - Страница 6

Некий Фёдор Седов.

А ещё опричников отчего-то заинтересовал крупный дом культуры, который вот уже второй год возводят, но никак не возведут в Лесном углу. Не сам дом культуры, как говорят некоторые источники, а собрание на месте стройки. Причём весьма известных в городе молодых людей.

Однако самое удивительное знаете, в чём заключается? Так ведь в этом же недостроенном доме культуры я сегодня видел Фёдора Седова и Евдокию Мраморную! Собственными глазами! Обоих!

Да, вы не ослышались, а я не заврался.

Стоял я, значит, за оцеплением по внешнему забору стройки, в стороне от основной толпы осведомителей… И тут вижу: выходят скромненько так, бочком-бочком, молодой человек и девушка. Пригляделся… Ну да! Они!

Звезда царства Русского Евдокия Мраморная и тот самый Фёдор Седов! Может, показалось мне, что это они? Как думаете? Всё-таки устал, как собака: уже не первый день в разъездах. Может, видения у меня начались, и пора подлечиться?

Как иначе объяснить то, что я дальше увидел? Что как вышли Евдокия с Фёдором, так и открылась прямо посреди улицы дыра огромных размеров, а оттуда выехал чёрный автомобиль, какие популярны были в конце прошлого века.

В общем, думаю, показалось мне, как показавшиеся мне Седов и Мраморная сели в показавшийся мне автомобиль…

Всё может быть, конечно же! Но как же увлекательно мне всё кажется!

Встав со ступенек и отряхнув одежду, мы двинулись на выход. Сначала прошли весь дом культуры, и нас никто не тронул. Затем прошли по строительной площадке, и нас никто не тронул. Свободно миновали оцепление опричников, городовых и «тайников» — и снова ничего.

Мы будто стали невидимками.

Мы даже прошли мимо толпы осведомителей, осаждавших вход. Однако и те, на удивление, даже не посмотрели в нашу сторону. Словно бы нас вообще нет. Выходили мы, правда, всё равно бочком и опустив лица.

Но стоило мне взяться за трубку, чтобы вызвать бричку, как рядом остановился старомодный автомобиль, пыхтящий паровым мотором.

— Мне кажется, Фёдор Андреевич, что брички вам пока противопоказаны. В целях, скажем так, вашей целостности и безопасности… — заметил Иванов, высунувшись из окна. — Подвезти?

— Ну если сами предлагаете, Иван Иванович, то отказываться не будем… — согласился я, убирая трубку назад в карман. — Но только до моей машины… К слову, я не знаю, где она сейчас. Надо бы позвонить…

— Вашу машину отогнали на стоянку училища, когда не смогли найти вас, — улыбнулся Иванов, — Садитесь! Довезу туда!

— Не… Значит, туда не надо! — сразу же замотав головой, я поморщился от боли. — Меня в училище грозились сходу на занятия отправить, не дав оклематься. Можно лучше сюда подкинуть?

Я показал на экране трубки адрес.

— Это… — Иванов достал свою трубку, вбил туда что-то, а потом вздёрнул брови. — Вам нужен стряпчий?

— Мне пока что нет, — развёл руками я. — А вот Дуне пригодится.

— К слову, Евдокию Сергеевну ищут по всей стране… — с улыбкой напомнил Иванов. — Вам, сударыня Мраморная, не стыдно?

— Мне? Да пшли они на…!

— Охо-хо-хо! — Иван Иванович округлил глаза, будто вот это последнее Дунино слово ему самому куда-то вонзилось. — Чувствуется родовая ненависть к врагам!.. Чувствуется!.. Садитесь.

Мы с Дуней забрались на заднее сиденье, напоминавшее диван. Правда, несмотря на его великолепную мягкость, чувствовали себя оба немного скованно. Знаете ли, не каждый день вас подвозят Ивановы. Хотя лично меня — вот уже второй раз.

— Евдокия, мы с вами не представлены, — опомнился Иванов, выруливая прочь от недостроя. — Меня зовут Иванов Иван Иванович.

— Нет… Это не ваше имя, — спокойно ответила Дуня. — Но если хотите, буду называть вас так.

— А вы знаете моё настоящее имя? — удивился, но не смутился Иванов.

— Конечно же, нет! — без стеснения откликнулась девушка.

— Хорошо! Значит, впереди у вас ещё целая жизнь! — улыбнулся Иванов.

— Дерьмовая это будет жизнь… — вздохнула Дуня.

— Всё в ваших руках! — возразил Иванов. — Вот Фёдор Андреевич начинал, если не ошибаюсь, с четырёх тысяч рублей, одного летнего военного сюртука и смертельного, можно сказать, диагноза. И ничего! Третий ранг двусердого, целое предприятие по защите двусердых Ишима от нападок «безтёмовцев», а состояние уже приближается к полумиллиону рублей. Да и доносы на него строчить начали. В средствах народного оповещения, опять-таки, имя мелькает… А значит, слава не за горами! Как и целое войско врагов. Они тоже вскорости появятся.

— Да вроде уже имеются, — хмыкнул я. — Дом давеча спалили старый.

— Из которого вы успели вывезти семью, — усмехнулся Иванов. — Тоже прямо вот день в день… Помните наш разговор про удивительные совпадения, Фёдор Андреевич?

— Помню, конечно, Иван Иванович, — подтвердил я.

— А ещё вы постоянно оказываетесь в самом сердце событий, — напомнил опричник. — Вон, даже Светозар Бубенцов это подметил и, просто находясь рядом с вами, вышел на заговор… Чем, к слову, помешал работе сразу двух наших особых служб! ПУПа и РУТа. А это ещё что такое…

От резкого торможения меня и Дуню кинуло на спинки передних сидений. Я успел заметить, как прямо перед машиной Ивана Ивановича резко остановился современный внедорожник.

Пока я пытался унять новый приступ головной боли, а Дуня — просто понять, что происходит, события развивались стремительно. Из внедорожника выскочило трое: двое направили автоматы на машину Иванова, а один неспешным шагом двинулся к нашей водительской двери.

— Надо же! — удивился Иван Иванович. — Да меня же захватывают! Или это за кем-то из вас? Как думаете, Фёдор Андреевич и Евдокия Сергеевна?

— Это сукин Ёлкин! — прогундосила Дуня, зажимая разбитый нос. — Нашёл всё-таки!..

— Видите, Фёдор Андреевич? Стоило вам решить помочь Евдокии Сергеевне, а мне посадить вас в машину, и впервые за пятьдесят лет на меня направили автомат. Вот прямо даже среди бела дня! — восхитился Иванов.

— Скорее, серого утра, Иван Иванович, — поправил я. — Но понимаю и разделяю ваше удивление.

— Ну что же! Надо пообщаться с этими настойчивыми молодыми людьми! — радостно сказал Иванов, и стекло водительской двери начало опускаться.

Следователь Парамон Ёлкин вальяжно облокотился на край окна и, заглянув в салон, уверенно заявил:

— Ваш бродь! У вас в машине находится Евдокия Мраморная! Она сбежала, нарушив договор с управленцами подмостков. Так что прошу вас, не мешайте задержанию. Евдокию следует доставить обратно во Владимир.

— Это, конечно, прекрасно, — согласился Иванов. — Но как же так получилось, что живому человеку уехать уже никуда нельзя? Разве же это не…

Он прищурился, щёлкнув каким-то рычажком на приборной панели. Причём сделал это так незаметно, что я увидел лишь благодаря ракурсу.

— … Это же рабство, сударь! — закончил Иванов. — Или насильное удержание поданного Русского государя!

— А вам какое дело, ваше благородие? — скорчил уставшую мину Ёлкин. — Всё по закону… Я забираю Евдокию.

— И вы хотите сказать, что власти вам такое разрешили? — удивился Иванов.

— Слушайте… Ваше благородие! Я следователь Полицейского Приказа! — разозлился Ёлкин. — Я представитель власти!

— Допустим, — кивнул Иванов.

— А раз я провожу задержание, значит, власти такое разрешают! — рявкнул в окно Парамон.

— И государь, стало быть, не против? — снова удивился Иванов.

В этот момент двое парней с автоматами начали почему-то пятиться. Они увидели что-то на радиаторной решётке автомобиля, и это что-то до смерти их напугало.

— Ну раз я представитель власти, ваше благородие, то, стало быть, и он разрешает! — огрызнулся Ёлкин, не замечавший странного поведения помощников.

В следующий момент рука Иванова выстрелила не хуже пистолетной пули, переместившись с руля на воротник Ёлкина и втягивая знаменитого следователя в салон.