Хроники пилота: Звездолет для бунтаря (СИ) - Алексеев Евгений Артемович - Страница 21

Плакат выглядел очень старым, совсем не вязался с космической станцией, скафандрами, челноками, трехмерным принтером, который смог воспроизвести мой дезинтегратор.

— Сколько же лет вашему Вождю?

— Он умер сто двадцать лет назад. А сейчас его воскресили. Понятно?

— Конечно, понятно. А сознание его где взяли?

— Сознание? — Ковалёв моргнул, судя по всему, мой вопрос поставил его в тупик. — А почему ты спрашиваешь?

— У нас эта технология тоже есть. Но сознание, вся информация сохраняется в базе данных. От живущего человека. Если информация будет стерта, то получится пустышка. Пустая оболочка без всего.

— Я в таких тонкостях не разбираюсь. Наши учёные лет тридцать назад объявили, что могут теперь воспроизводить любых исторических деятелей. Ну, провели референдум. Все честь по чести.

— Не понимаю, — я пожал плечами. — У вас что вообще никаких руководителей страны не было? Или они все плохие были? Почему нужно было воспроизводить деятеля столетней давности?

— Это лучший был во все времена! — как-то слишком горячо воскликнул полковник. — Ну были еще кое-какие хорошие. Но с этим наша страна была самой могучей, самой сильной в мире. Под руководством этого деятеля мы построили великую державу. Победили в войне страшного врага…

— Ага, а потом эта держава такая сильная развалилась, — вспомнил я рассказ Зайцева.

Полковник замолчал, заходили желваки на лице, глаза сузились, он будто обдумывал дать мне в рожу или нет. Оперся рядом со мной о стену, приблизил лицо, отчеканил:

— Дурак ты, Рей. Создал державу он. А развалилась она по вине предателей гораздо позже. Пошли, ладно. А то разболтались тут. Пойдемте, Дарлин. Не будем время терять.

Развернулся и направился в конец коридора. Я смотрел на его спину, туго обтянутую скафандром, и ощущал всей своей сущностью, как Ковалёв рассержен. Что-то в моих словах его задело. Но вот что?

Облицованные серым пластиком стены со встроенным тусклыми светильниками, закончились тупиком. Ни двери, ни ворот, ни щели. Но только я открыл рот, чтобы поинтересоваться, куда нас привел полковник, как он остановился около стены, провел ладонью на уровне своего плеча, и краска с панели будто слезла, обнажив полупрозрачный прямоугольный экран с неярким голубоватым свечением. Пальцы полковника быстро пробежали по кнопкам, и я уж думал, что дверь, наконец, распахнется, впустит нас в святая святых.

Повыше экрана выехала выпуклая панель. Из двух частей. Справа экрана я разглядел панель для ладони. Она так и была изображена — пять пальцев. Ковалёв приложил руку, проскользнула тонкая красная линия. Придвинул лицо к левой части панели. Сверкнул ярко-голубой огонек.

Да, твою ж сингулярность! Зачем столько уровней защиты? От кого они тут все закрыли?

Наконец, тестирование нашего проводника завершилось. И стена разъехалась в стороны, пропустив нас внутрь.

— Уфф, ну и сложности у вас, — вырвалось у меня. — Прямо, как в лучшем банке Вселенной. Еще бы взять генетический маркер.

— Маркер тоже взяли, — усмехнулся Ковалёв. — Значит, так. Дарлин, направо раздевалка для вас. А мы с вашим спутником зайдем сюда. Вам там нужно будет переодеться. Там все есть. Автоматически. Если что — кричите, придем на помощь.

Коридор делился на две половины. В каждую шли двери. А заканчивался он выпуклым щитом. Насколько я понял, это и есть выход в открытый космос. Шлюз декомпрессии. Без полковника мы бы, разумеется, не смогли бы его просто так открыть.

Дарлин развернулась и проскользнула в дверь направо. А я последовал за Ковалевым.

Похожее на раздевалку в бассейне помещение. За исключением того, что справа от меня шли ниши с белеющими там громоздкими скафандрами.

— Ладно, братан, я пошёл в душ, — объявил Ковалёв. — Не хочешь?

Я отрицательно мотнул головой. В моем скафандре мне было комфортно и безопасно.

Ковалёв быстро разделся, хлопнув дверью, ушел в душ. Легкое шипенье сменилось на звук падающей воды.

Я плюхнулся на скамейку, и задумался. Вновь перед глазами всплыл мой недавным кошмар — жуткая тварь вместо полковника. Подождите? А что если? Ковалёв на самом деле не гуманоид, не человек, а членистоногое, только с помощью фильтра восприятия (знал я о таком давно, видел на одной из планет) скрывает свою сущность, делает себя похожим на человека?

Но нет. Вот он сейчас разделся, я вижу его тело, вполне обычное. Неплохие рельефные бицепсы, и мускулы ног развиты. Где он мог спрятать прибор для того, чтобы я видел его обычным человеком? Внутри по-прежнему копошился червячок тревоги. Да, он привел нас сюда, открыл двери с такой сложной защитой, будто там находилось все богатство Вселенной.

Дверь распахнулась, вышел Ковалёв, вытирая полотенцем разлохмаченные волосы. Весь в каплях воды. Из выдвижного ящика около одного из скафандров вытащил что-то сложенное стопкой. Начал надевать белье.

— Уфф, такое удовольствие получил. А ты Рей сидишь, как бирюк, вцепился в свой скафандр, как будто у тебя его украдут.

Я промолчал, лишь оперся о стену, стараясь не показать вида, что включил биосканер для проверки сущности полковника.

Ковалёв уселся на скамейку напротив меня.

— Слушай, Рей. А вот твоя Дарлин, — как-то очень осторожно начал, даже смущенно. — Она твоя хозяйка?

— Хозяйка? Это что?

— Ну жена, подруга, ну что у вас там бывает?

— Она просто член моей команды. Эксперт по инопланетным расам.

— Да? — в голосе Ковалева зазвучали радостные нотки, что удивило меня.

Ковалев пересел ко мне, и уже совсем доверительно спросил:

— Ну, если я за ней поухаживаю, ты возражать не будешь?

Я потерял дар речи от изумления. Этот солдафон вдруг оказался таким романтиком. Спрашивает у меня, может ли он приударить за девушкой, которая ему понравилась?

— Она абсолютно самостоятельная. И я ей не указываю. Только захочет ли она, не знаю.

— Строптивая? — ухмыльнулся полковник. — Я таких люблю, — шлепнул меня по колену.

Мой нейроинтерфейс привлек моё внимание. И я отключился, буквально на мгновение.

«Раса — „человек разумный“ по классификации планеты, на которой они возникли. Самый многочисленный и широко распространённый вид приматов. Принадлежит роду люди (Homo) семейства гоминид (надсемейство — человекообразные), и выделяется прямохождением, использованием речи для коммуникации с другими представителями вида, использованием орудий труда, а также исключительно развитыми когнитивными способностями, которыми он обязан большому размеру и особенностям строения своего головного мозга…»

Ничего нового я не узнал. Биосканер, встроенный в мой нейроинтерфейс, не показал никакого отклонения от человеческой сущности полковника, не обнаружил фильтра восприятия. Но ведь я точно видел эту мерзотину! Вновь передернуло от отвращения, когда вспомнил эти лезущие в мои мозги тонкие нити.

— А-а-а! — дикий вопль заставил меня подскочить на месте. — Помогите! На помощь! Эдгар! — голос перешёл в хрипы.

Ковалёв вскочил, краска отлила от лица:

— Это Дарлин!

Мы оба кинулись к выходу, едва не столкнувшись в дверях. Ковалёв опередил меня, оттолкнул. В один прыжок оказался у проёма в женскую раздевалку, распахнул. И ринулся внутрь.

Заскочив за ним, я растерялся. Раздевалка была пуста. Никого.

— Дарлин! — закричал я.

— Ах ты, сука! — злой, но приглушенный голос полковника раздался откуда-то слева.

И я бросился туда. И застыл пораженный.

Душевая, несколько кабинок из полупрозрачного прозрачного пластика с закрытыми дверцами. Влажно и сыро. А в самом углу рядом с оторванный панели потолка восседал огромный мохнатый паук. Чудовищный, размером с хорошего кабана. Услышав шум, монстр медленно развернулся ко мне. Вылетела липкая сетка. Но я успел отпрыгнуть. И едва не столкнулся с Ковалёвым.

Кинулся к кобуре с бластером. Зараза! Я же оставил его в раздевалке!