Хроники пилота: Звездолет для бунтаря (СИ) - Алексеев Евгений Артемович - Страница 22

Тихий стон заставил машинально мотнуть головой.

С потолка свисал серо-седой плотный кокон, в котором билось тело, закрытое с головой. Дарлин извивалась, пытаясь выбраться, задыхалась, но лишь все больше запутывались.

А мохнатое чудище, несмотря на свой огромный вес, резво переставляя конечности, так, что прогибался несчастный пластик, лихо пробежало по потолку. Прыжок. Тварь оказалась прямо надо мной. Плевок. Липкая сетка накрыла с головой. Потащила вверх. А оттуда, с потолка, на меня смотрели два черных немигающих глаза монстра, и ротовое отверстие его раздвигалось в торжествующей улыбке.

Глава 10

Припекало. Голову жгло невыносимо, кожа на лице горела, будто я попал в печь крематория. Я бросил взгляд на небо, закрыв глаза светофильтром. Апельсек пока еще поднялся в зенит. Откуда же такая жара? Может быть, жгла изнутри острая несправедливость, которая так внезапно разрушила мою жизнь?

Куда мне теперь идти? Все наше имущество, дом, транспорт — всё конфисковали. Вывезли вплоть до старого потемневшего от времени серебряного кофейника бабушки и семян астролябий. Все счета заблокировали — отца, матери, мой. И наш общий семейный счет. В карманах гремела горсть серебряной мелочи. Но расплатиться этим я нигде не мог.

Особенно для полета на этих прекрасных серебристых птичках с блестящими красными стрелами на фюзеляже, что бесшумно прибывали к остановкам — прозрачным павильонам, где на стенах вспыхивали и гасли многоцветные видеопанно. И люди скапливались под крышами, пока не прибывал очередной флаер.

Как я любил раньше летать на самых быстроходных флаерах! Тех, которые уносили в стратосферу, и потом плыли, как горные орлы над планетой. Открывая из иллюминаторов ошеломляющий вид — высоченные горы, укрытые пухлыми снеговым шапками, глубокие океаны, вся поверхность которых скрывала бирюзовая рябь. Огромные проплешины из красно-желтого песка на полюсах.

А вокруг простиралась бархатная бездна космоса, залитая равнодушным светом Апельсека и Окрольта.

Когда отец подарил мне спейсфайтер, я уже летал самостоятельно. Мощный движок моей «птички» давал невероятную свободу кружить по всей планетарной системе — облетать все двенадцать наших небесных тел: пять газовых гигантов, пять скалистых. И два планетоида, вся поверхность которых была изрыта астероидами, кометами. Они принимали главный удар.

Все наши родственники — дальние, близкие отвернулись от нас. Все знакомые и те, кто назывался нашими друзьями, исчезли, растворились в небытие. Я просматривал базу контактов — все заблокировано. Некоторые из них перед тем, как уничтожить связь со мной присылали злую оскорбительную фразу: «Ты и твой отец — подонки! Ваше место в Башне Смерти!» Я помнил, как отец помогал этим людям, пробивал сквозь бюрократические преграды их идеи, проекты, давал возможность раскрыть талант. Никогда я не замечал в нём зависти, злобы к тем, что мог быть лучше него. Как они лебезили перед ним, как пресмыкались. Мерзавцы, подонки! А теперь они плевали в своего покровителя, изрыгали оскорбления и проклятья в адрес нашей семьи.

Почему так несправедливо обошлась жизнь со мной?

В животе заурчало — я же целые сутки не ел. Ни крошки. Не мог проглотить ни кусочка. Но теперь желудок напомнил о себе. Но куда же пойти? Вокруг призывно вспыхивали вывески ресторанов, кафе. Зазывали на все лады — зайди, зайди к нам! У нас самая вкусная еда, самые лучшие повара. Очень вежливые официанты! Тебе плохо и одиноко? Зайди сюда, в таверну «Хрустящая корочка»! Нет-Нет! Лучше к нам! Ресторан «Сырные уголки от Луизы»

Но я не мог зайти ни в один ресторан, ни в одно кафе. Меня бы не пропустила охранная система. Неплатёжеспособен. А значит, вор, мошенник, нищая рвань.

Только один шанс. Единственный. Но связанный с опасностью. Добраться до гетто на краю города. Пешком. На своих двоих. Без возможности хоть как-то ускорить скорбный путь. А там. В этих кварталах селятся самые отъявленные негодяи — мошенники, воры, хитмены. Все те, кто стал изгоем, кого за борт прекрасного корабля выбросила жизнь.

Как меня теперь.

Стараясь прятаться в тени платанов, высаженных вдоль тротуаров, я поплелся на другой конец города. Иногда пешеходные дорожки обрывались, приходилось перебегать по проезжей части, рискуя попасть под колеса скоростных болидов, на которых гоняли смельчаки, не признававшие летательных аппаратов, презиравшие всех, кто умел летать. Ну а сами сорвиголовы летали на своих болидах, только низко-низко. И хспшники (Хранители спокойствия дорог) иногда гонялись за ними, чтобы оштрафовать. Конечно, если могли поймать.

Протыкающие небеса серебристые высотки сменились на добротные дома в пять-шесть этажей. На улицу выходил глухой фасад из красного кирпича с высокими и узкими окнами-бойницами. Все входы только из дворов, перекрытых экраном-шлагбаумом, пропускавшие только своих.

Путь перегородил высокий забор из тяжелых металлических панелей, бугристые сварные швы словно кричали — никто не осмелится разорвать связь между нами. Из будки выкатился охранник — приземистый дядька с голой волосатой грудью, квадратным подбородком, перепачканным чем-то коричневым. Мрачно пробуравил меня круглыми глазками.

Я вытащил из кармана мелочь, перебрал и подбросил на ладони серебряный цитин, сувенирный, выпущенный к юбилею создания Космофлота нации.

Сонные глазки охранника вспыхнули интересом. Почесал волосатую грудь.

— Пройти хочешь? — толстые губы раздвинула ухмылка, обнажив зеленоватые зубы с обломанным клыком. — А еще есть? Нужно две? Понимаешь? — показал два толстых пальца-обрубка.

— Нет двух, — бросил я. — Еще есть вот такая, — вытащил из кармана маленькую золотистого сплава монетку с квадратной дыркой в центре.

Монетка с планеты Чилия. Ценная, потому что редкая. Наша нация вела с расой этой планеты торговые отношения, но потом там вспыхнуло восстание. Кто-то из сумасшедших правителей нажал большую красную кнопку. Планетку разорвало на осколки, рассыпало в прах.

— Хорошо, — схватив обе монеты, пузан убежал в будку.

Через пару мгновений металлические панели со скрипом разошлись, образовав невысокий прямоугольный проём. Не дожидаясь пинка охранника, я шмыгнул внутрь.

И едва не вляпался в огромную кучу мусора, откуда прыснула серым фонтаном стая огромных крыс. Но убежали они недалеко. Остановились. Начали изучать меня выпуклыми чёрными глазками.

Отключив обоняние, чтобы не упасть в обморок от вони, я продолжил свой путь по узкому тротуару, спотыкаясь и едва не падая в провалы, едва засыпанные песком, обломками кирпичей.

Все казалось страшным сном, кошмаром, который вот-вот закончится, и я вновь окажусь в озаренной ярким светом аудитории Академии.

Домишки с двух сторон кривой улочки вызывали ощущение, что сделаны они из выброшенного на помойку пластика, где его долго жевали бегемоты. Хотя, чем дальше я отдалялся от стены, отделяющих богатые кварталы от гетто, чем лучше становились дома.

И вот не пересечении одной из улиц и того, что даже можно было назвать проспектом (с большой натяжкой) я увидел, наконец то, что искал. Стилизация под таверну для утоления жажды моряков дальнего плавания. Хотя, конечно, никакого моря здесь и близко не наблюдалось. Но зато хозяин оборудовал шикарную веранду со столиками, выкрашенными под светлое дерево, табуретками им под стать. И фонариками в металлической сетке, которые обычно висят на мачте.

Тяжелая дверь отворилась с таким диким скрежетом, что казалось все посетители повскакивают со своих мест, чтобы увидеть нового посетителя.

Я подошел к стойке, за которой стоял хозяин или официант в клетчатой рубашке, заскорузлой от пота, и жилетки.

Бросил на прилавок горсть монет.

— Что хочет, молодой господин? — хозяин не прекратил мусолить стакан, который вовсе не становился чище от того, что по нему елозили старой тряпкой, изображающей полотенце.