Мелодия убийства - Шарапов Валерий - Страница 7

– Итак, Юлия Алексеевна, значит, вы утверждаете, что до того, как вы прибыли в «Эльбрус», вы уже провели выступление в актовом зале средней школы номер семь?

– Да, утверждаю. – Женщина отвечала твердо, но при этом часто поджимала губы. – В «Эльбрусе» мы состоим в штате, и это наша основная работа. Однако, помимо этого, мы выступаем и в других местах. Сегодня мы выступали на утреннике в школе.

– На утреннике ваш муж тоже играл на саксофоне?

– Играл.

– И с ним ничего странного не случилось?

– Нет, не случилось.

– И после выступления сразу же направились сюда?

– Да, мы прибыли на автобусе, который принадлежит санаторию.

– В автобусе, кроме вас, был еще кто-то?

– Только водитель.

– А у водителя был доступ к вашим инструментам?

– Нет. Мы держали инструменты в руках.

– Вы не останавливались и никуда не заезжали?

– Да, мы приехали сюда и сразу же отправились в свою гримерную.

Зубков посмотрел на Зверева и сделал вывод:

– Ну что ж, если все было именно так, то, если учесть, что цианид действует почти мгновенно, выходит, что отравить мундштук саксофона злоумышленник мог только здесь, в «Эльбрусе». Скажите, после того как вы вошли в гримерную и до того момента, когда вы оказались на сцене, саксофон вашего мужа все время был при вас?

– Да, Прохор все это время перед выступлением находился в гримерной, так же как и наши инструменты.

– Значит, Прохор не выходил из гримерки, а вы?

– Выходила.

– Куда и зачем?

Юлия замялась и в очередной раз поджала губы:

– Мы поругались!

– Что? – Зубков оживился.

– Я же сказала, мы поругались. Муж накричал на меня, и я ушла, чтобы прогуляться и выждать, когда он успокоиться.

– Вы часто ругались с мужем?

– Бывало.

– Из-за чего же вы поссорились на этот раз?

Юлия усмехнулась и впервые посмотрела Зубкову в глаза.

– Из-за букета! Букета, который мне подарили…

– Кто подарил? – Зубков подался вперед.

– Дюков.

– Кто такой Дюков?

– Это один из постояльцев…

– Эдакий солидного вида крепыш с бородкой? – впервые вступил в разговор Зверев. – Тот самый, который пытался вам что-то сказать, когда вы выходили на сцену?

Юлия кивнула, Зубков недовольно посмотрел на майора.

– Дюков ваш приятель? – продолжал Зубков.

Юлия снова поджала губы и повернулась к Звереву.

– Нет! Дюков мой поклонник и уже давно не дает мне проходу. Здесь, в санатории, он частый гость. Он уже не раз заселялся к нам в качестве отдыхающего. Дюков член бюро райкома, живет в Пятигорске, поэтому для него приехать сюда на отдых не составляет труда. Одним словом, этот человек меня буквально преследует, то и дело дарит подарки и цветы, всячески ищет со мной встреч, и, как вы, наверно, понимаете, это не очень нравится моему мужу.

– И сегодня Дюков подарил вам очередной букет? Где подарил?

– Он явился в нашу гримерку и торжественно вручил мне огромный букет роз.

– То есть он сделал это в присутствии вашего мужа? – уточнил Зверев.

– Да! Когда я открыла ему дверь, от него пахло спиртным. Этот наглец буквально ввалился к нам в комнату, сунул мне букет, схватил за руку и попытался ее поцеловать. Я выронила розы, вырвалась и отступила к окну.

– А что при этом делал ваш муж?

– Он бросился на Дюкова, схватил его за пиджак и попытался его ударить. Как вы знаете, Прохор – слепой, поэтому Дюков с легкостью справился с моим мужем. Он вырвался и толкнул Прохора, тот упал. Я бросилась к мужу и попыталась помочь встать, но Проша оттолкнул меня. Дюков тем временем назвал Прохора слепым ублюдком и вышел из нашей гримерной. Когда Прохор встал, он плюхнулся на кровать, наорал на меня и назвал продажной девкой. Тогда я схватила плащ и выбежала из гримерной.

На какое-то время в комнате стало тихо.

– Как вы думаете, когда вы пытались помочь мужу встать и отвлеклись, Дюков мог намазать мундштук саксофона вашего мужа ядом? – нарушил молчание Зверев. – Где в эту минуту лежал саксофон?

– На столе.

– Он был в футляре?

Юлия нахмурила брови.

– Нет! Саксофон лежал на столе, а футляр стоял за кроватью.

Зверев посмотрел на Зубкова, тот фыркнул:

– Чтобы член бюро сделал такое… Да ты в своем уме, майор?

– В жизни и не такое бывает, – заявил Зверев и задал еще один вопрос: – Что было после того, как вы вышли из гримерной?

Юлия снова пожала плечами.

– Я прошлась по территории, посидела на лавочке, а потом вернулась.

– Как ваш муж вас встретил?

– Прохор сидел, надув щеки, как сыч, а потом немного успокоился. После чего даже извинился, но оговорился, что его раздражает, что ко мне, по его словам, толпами ходят мужики…

– Толпами? А разве сегодня к вам приходил еще кто-то? – спросил Зверев.

– К нам приходил Стасик!

Зубков и Зверев переглянулись.

– Кто такой Стасик? – продолжал расспрашивать Зверев.

– Наш уборщик! Стасик работает в санатории и убирает часть помещений, в том числе и наше.

– То есть ваш муж приревновал вас не только к Дюкову, но еще и к уборщику? – усмехнулся Зубков. – Я вижу, ваш муж был чертовски ревнив.

Юлия впервые улыбнулась:

– Да уж, Прохор и в самом деле стал настоящим ревнивцем, когда потерял зрение. Как вообще он мог такое подумать. Приревновать к Стасику, да что за бред…

– Почему бред? – спросил Зверев. – Этот Стасик стар… или, может, он уродец?

– Нет, Стасик молодой и симпатичный, но вряд ли какой женщине он придется по вкусу, уж поверьте.

– Это потому что он работает уборщиком?

– Вовсе нет! Просто Стасик… – Юлия запнулась, явно стараясь подобрать правильное слово. – Видите ли, Стасик не совсем здоров! Точнее, он здоров, но… как бы это получше сказать? Этот мальчик имеет отклонения…

– Умственно отсталый? – подсказал Зверев.

Женщина кивнула.

– Его настоящее имя Станислав Гулько.

Зубков подал знак Елизарову, тот записал все сказанное в свой блокнот. Зубков снова спросил:

– То есть кроме Дюкова к вам сегодня приходил ваш уборщик? А еще кто?

– Больше никто не приходил.

– Хорошо, а Стасик зачем приходил? Чтобы убраться?

– Я не знаю, зачем он приходил.

– То есть как не знаете?

– Потому что он приходил тогда, когда меня не было в гримерной. Я не видела Стасика, а о том, что он заходил, мне сказал Прохор.

– Ах, вон оно что. И что же еще сказал вам муж об этом визитере?

– Стасик зашел, походил по комнате и, не сказав не слова, ушел. Наверное, он что-то у нас забыл…

– Постойте! – вмешался Зверев. – Вы сказали, что он не сказал ни слова? Ваш муж слепой, поэтому он не мог видеть этого вашего уборщика. Как же он тогда понял, что это был именно Стасик? По голосу он тоже его не мог узнать, как же тогда он…

– По запаху, – ответила Юлия.

– Вы хотите сказать, что из-за того, что ваш муж слепой, у него обостренное обоняние? И что он может любого человека определить по запаху? Так, что ли?

Юлия снова улыбнулась:

– Не любого. Пожалуй, никакого другого, кроме Стаса Гулько, он бы не определил.

– А Стаса он узнал, потому что от него пахнет хлоркой? Или чем там еще может пахнуть уборщик? Простите, нечистотами и сортиром? – едко уточнил Зубков. – Вы это хотели сказать?

– Я бы не сказала, что это запах туалета, скорее, – Юлия снова вопросительно посмотрела на Зверева, – я бы назвала этот запах запахом нечистого тела.

– Хотите сказать, что от этого чокнутого уборщика несет потом? Ах да, такие люди, как я понимаю, не отличаются особой чистоплотностью. Проще говоря, они довольно редко моются, и от них пахнет потом! Тогда мне все понятно – этот парень грязнуля! Я вас правильно понял?

Зверев хмыкнул: «И кто это говорит? Неужели я не ослышался? Неужели этот до жути неряшливый капитан милиции?» Зверев поправил узел галстука, достал из кармана спичечный коробок, вынул из него спичку и стал чистить ею ногти.