Таких не берут в космонавты. Часть 3 (СИ) - Федин Андрей - Страница 28

— У нас теперь причёски похожие, — ответила Иришка.

— Сестрёнка, ты в зеркало на себя смотрела? — спросил я.

Иришка дёрнула плечом.

— Смотрела.

— Ты увидела в зеркале Клубничкину?

— Ну, — произнесла Лукина, — причёска немного похожая…

Иришка вздохнула.

— Если только совсем немного, — сказал Алексей.

Он случайно прикоснулся к клавишам — пианино будто поддакнуло ему.

— Ты похожа на кинозвезду, — заявил я. — Парни в школе при виде тебя просто обалдеют. Гарантирую!

— Точно, — сказал Черепанов. — И Генка тоже обалдеет.

Алексей хмыкнул.

Я покачал головой.

«Эмма, похоже, я своей идеей с причёской заложил мину замедленного действия. Иришка похожа не на Клубничкину. Она сейчас — вылитая Нина из фильма 'Кавказская пленница».

— Сестрёнка, — сказал я, — ты у нас теперь «студентка, комсомолка, спортсменка и просто красавица».

— Почему… студентка? — спросила Лукина.

Она поправила пальцем чёлку.

Я улыбнулся и сказал:

— Сколько тут до окончания школы осталось, три месяца? А там уже: лето, экзамены и первый курс университета.

Черепанов кивнул.

— Точно, — сказал он. — Ты теперь выглядишь взрослой и серьёзной.

— Старой? — уточнила Иришка.

Она нахмурила брови.

Лёша качнул головой и ответил:

— Нет. Красивой.

Глава 13

После обеда я объявил начало генеральной репетиции.

Поначалу единственным нашим зрителем на ней стала преобразившаяся Иришка.

Первым делом я исполнил песни под аккомпанемент Черепанова. Голос я не напрягал — отработал взаимодействие с Алексеем. Иришка заверила, что получилось у нас «отлично».

Лёша занял место на диване рядом с Лукиной — я отрепетировал сольные выступления.

В разгар «домашнего» концерта я понял, что часть песен на концерте исполню под гитару: так мне было привычнее — времени на возню с пианино не осталось.

Иришка не пошла в школу вместе с нами — заявила, что явится туда к началу концерта вместе с родителями (Виктор Семёнович и Вера Петровна ещё неделю назад сообщили нам, что придут на моё выступление — Иришкин отец заявил, что собственноручно «занёс» себя и свою жену в список приглашённых).

Ровно в семнадцать часов я и Черепанов ввалились в кабинет директрисы. Громыхнули гитарой, положили перед сидевшей за столом Клавдией Ивановной список песен. Буквально через минуту явилась и раскрасневшаяся Лена Зосимова. Она присоединилась к обсуждению сегодняшнего репертуара.

Долгих споров не было. Но снова случился незапланированный концерт: не все музыкальные композиции из моего списка директрисе и комсоргу школы оказались знакомы. Я будто бы для этого и пришёл с гитарой: тут же, в кабинете директора, озвучил Лене Зосимовой и Клавдии Ивановне три песни.

Мой список песен перекочевал в папку Зосимовой. Уже с пометками: я отметил в нём композиции, которые исполню вместе с Черепановым. Лена пообещала, что «органично» встроит моё выступление в сегодняшний концерт. Объяснила нам, где именно мы с Алексеем расположимся в зале.

Зосимова пояснила, что в спортзал вместе с прочими артистами нас не отправит. Чтобы мы сегодня были у неё «под рукой». Пояснила, что мы с Лёшей усядемся на стулья около служебного входа (рядом со сценой). Пообещала, что проинформирует нас, когда составит окончательное расписание номеров концерта.

Лена ушла для составления нового варианта сценария. Мы с Черепановым задержались в кабинете директрисы — Клавдия Ивановна напоила нас тёплым чаем с конфетами. Большую часть конфет слопал Лёша Черепанов: он не на шутку разнервничался в преддверии скорого выступления перед многочисленными зрителями.

Генку Тюляева мы встретили в вестибюле школы. Геннадий, в компании артистов школьного театра, топтался около окон, с тоской в глазах посматривал на суетившихся перед концертом школьников. Рядом с ним переминались с ноги на ногу братья Ермолаевы, вздыхала черноволосая Галина. Актеры словно ещё не поверили в то, что остались сегодня вне сцены.

С Тюляевым мы перекинулись парой фраз: не коснулись в разговоре ни болезни Клубничкиной, ни сегодняшнего концерта. Едва начавшуюся беседу прервала Лена Зосимова. Она окликнула меня и Черепанова, поманила нас к себе рукой. Лена увлекла за собой в кабинет литературы, где продемонстрировала нам изменённый сценарий концерта.

— Вася, я сделала, как вы просили, — сказала она. — Разбросала ваши песни так, чтобы лишний раз не тревожить Лёшу. Начинаем с вашего общего выхода. Следующую песню ты исполнишь один. Потом снова пойдёте на сцену вдвоём. Вот, взгляните. Всё это ещё обсуждаемо. Я имею в виду, очерёдность ваших выступлений.

Я уселся за парту, положил перед собой страницы со сценарием. Отметил, что стартует сегодняшний школьный концерт с моей песни: с той самой, которую мы с Лёшей сегодня сходу исполнили уверенно и без помарок. Я акцентировал на этом моменте внимание усевшегося рядом со мной на лавку Черепанова. Алексей нервно сглотнул и тут же кивнул.

— Хорошо, — сказал он. — Эту музыку я и с закрытыми глазами сыграю.

Я не высказал нареканий относительно сценария. Заявил, что не сомневаюсь: мы все сегодня отработаем чётко и грамотно. Выразил уверенность в том, что «гости будут довольны». Напомнил Зосимовой о скучавших в вестибюле школы театральных актёрах — предложил, чтобы Лена использовала их на концерте в качестве стюардов.

— … Чтобы ребята почувствовали себя при деле, — сказал я. — Пусть встречают у двери гостей, поработают в гардеробе, проводят шефов до их кресел в зрительном зале. Пусть почувствуют себя нужными и полезными. Пусть проявят свои актёрские таланты: подарят гостям школы приятные эмоции своей вежливостью и своими улыбками ещё до начала представления.

— Вот-вот, — добавил Черепанов. — А то они зыркают на нас так, словно это мы им сорвали выступление.

Я предложил, чтобы гостей у входа в актовый зал встречали братья Ермолаевы. Сергей и Семён выполнили просьбу Лены Зосимовой, хоть поначалу они и выглядели недовольными. Однако назначенную им комсоргом школы роль привратников эти «двое из ларца одинаковых с лица» исполнили блестяще. Братья улыбались подходившим к дверям работникам тракторного завода, будто любимым родственникам. Вполне искренне благодарили их за визит. Ненавязчиво передавали их заботам Тюляева и Галины, которые провожали гостей до кресел в зрительном зале.

Мы с Черепановым в зал пока не пошли — стали в вестибюле рядом с дежурившей там директрисой. Словно изобразили её группу поддержки. Наблюдали за приходившими в школу гостями; и за тем, как встречали их улыбками братья Ермолаевы. Клавдия Ивановна признала «Ленину» идею с работой на концерте стюардов-комсомольцев превосходной. Наряд директрисы перед концертом почти не изменился. Лишь на её пиджаке снова появились два ряда орденских планок. Похожие планки я замечал и на одежде выходивших из школьного гардероба гостей сегодняшнего концерта.

Но увидел я не только орденские планки — заметил я и блеск медалей. На груди появившейся из гардероба невысокой черноволосой женщины с круглым лицом рассмотрел орден Красной Звезды и пять медалей (две из них — «За Отвагу»). Женщина заметила меня — улыбнулась. Поздоровалась она и с Клавдией Ивановной: махнула ей рукой, словно давней подруге. Я вспомнил её имя: Булкина Фавзия Гареевна. Это ей я первой вручил пригласительную открытку на концерт. Эту открытку женщина сейчас держала в руках — на входе в зал она предъявила её Ермолаевым, словно билет.

— Василий, ты знаком с Фавзиёй Гареевной? — спросила меня директриса.

— Пару недель назад вручил ей приглашение на сегодняшний концерт, — ответил я.

— Хорошая женщина, — сказала Клавдия Ивановна. — Работает фельдшером в третьей больнице. Прошла всю войну. Участвовала во взятии Белграда и Берлина. Была тогда ещё медсестрой: молоденькой девчонкой, как и я в то время.