Господин следователь. Книга восьмая (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич - Страница 43

Еще Васильевна постоянно устраивала для своего класса какие-нибудь мероприятия — то их в музей возила, то на спектакль, а то и просто устраивала классный час, посвященный какой-нибудь теме. Если кто-то из ребятишек не явился в школу, принималась названивать родителям, интересоваться — что же случилось? Из-за «своих» детишек могла сцепиться с кем угодно, даже с директором, поэтому в школе ее ценили, но званий не давали.

Ученики ее побаивались, поругивали, но любили безмерно. Вот, на таких училках и держится наша школа.

— Вы, разумеется, живете шикарнее? — насмешливо спросила хозяйка.

— Конечно. У меня дом побольше, перегородки имеются и целых четыре комнаты.

— В которых живете вы, а еще ваша странная прислуга, — хмыкнула Зоя Владимировна. — Говорят — непонятно, кто в вашем доме хозяин? Не то вы, не то барышня?

— Еще более странно, что все обо мне знают, а еще о моей прислуге.

— А что вы хотите? — пожала плечами Зоя Владимировна. — Следователь Чернавский — почти легендарная личность. А в нашей глуши не так много поводов, чтобы почесать языки.

— Зоя Владимировна, а не хотите ли пирожка? — предложил я. — Сам-то я ужинал, а у меня пирожки остались. Завтра зачерствеют, уже не то.

— Знаете, а ведь отказываться не стану, — раздумчиво произнесла женщина. — Я сегодня ничего не готовила — было лень, чаю попила, да хлеб доела. Думала, что и хватит, а есть хочу.

— Прекрасно. У меня еще и вареные яйца остались. Будете?

— Яйца? Яйца буду. Вы самовар поставите?

М-да… Интересный подход. Коли явились незваными, делайте все сами! Но куда я теперь денусь? Ладно, что вода нашлась, а в тушилке оставались угольки.

— Заварки у вас тоже нет? — поинтересовался я.

— Нет, заварка-то как раз имеется, — гордо сообщила учительница. — Мой бывший ученик — он, кстати, сын нашего старосты, не забывает, балует. А его жена — тоже моя ученица, иной раз мед приносит. У ее родственников своя пасека. Так что, могу вас медом угостить, но без хлеба.

Тоже знакомо. Ученики, порой и бывшие, и их родители, нередко оказывают «шефскую» помощь учителям. Помнится, моя коллега из прошлого лечила зубы за полцены у стоматолога, являющегося папашей ученика.

Самовар у учительницы небольшой, вода закипела быстро. Ответственное дело — заваривание чая, взял на себя, а Зоя Владимировна с удивлением смотрела, как я споласкиваю чайник кипятком, засыпаю заварку, укрываю полотенцем, потом выжидаю какое-то время и перемешиваю.

— Вот вы как… — покачала женщина головой. — А я просто бухаю две щепотки, да кипятком заливаю.

Чай заварился, я выложил на стол припасы. Вроде, есть не хотел, но за компанию, да под чай, съел пирожок, а остальные скушалаучительница. И оставшиеся вареные яйца, в количестве четыре штуки, тоже умяла сельская интеллигенция. Это я не в упрек, просто подумал — а чем сам-то завтракать стану?

— Я ведь уже спать собиралась, когда вы явились. Читать нечего — все читано-перечитано, тетради проверять рано — учебный год через две недели начнется, а что еще делать? Думаю — засну, так и есть перестанет хотеться.

— И правильно. Что не доешь, то доспишь.

Треская пирожки, Зоя Владимировна принялась спрашивать:

— Все-таки, утолите мое любопытство. Все знакомые голову ломают — кем следователю прислуга приходится? Недавно услышала, что она вам сестра, которую вы отбили у цыган. Бред какой-то…

Ну отчего людей интересует такая хрень? Нет бы поинтересовались чем-то действительно стоящим. Например — каковы перспективы политики россии в Средней Азии?

— Конечно бред, — согласился я. — Все проще. Взял я девчонку в прислуги, а она умной оказалась, поэтому учиться отдал. Теперь учится, а заодно в доме убирает и стряпает. Пирожки, между прочем она пекла.

— Нет, так неинтересно, — вздохнула Зоя Владимировна. — Умненькая девчонка — уж слишком просто.

— Зато чистая правда, — хмыкнул я и тоже спросил: — От Череповца до вашего села — тридцать верст. Как же слухи приходят?

— Так я сама их и привожу. Земство раз в месяц собирает учителей на совещания. Гостиниц или квартир, разумеется, не предоставляет, ночуем у знакомых. А коли у знакомых — то новости всегда узнаем. А о чем бывают новости? О знакомых или не слишком знакомых. Кто от жены ушел, кто кому изменяет, да кто кого убил. Про убийства у нас давно не слыхали, а как только вы в уезде появились, так сразу убийства посыпались.

Что и ответить-то? Сказать, что все по законам жанра? Там, где появляется сыщик (или следователь) происходит преступление. Но мне на такие вопросы отвечать неинтересно. Интереснее другое — оказывается, здесь тоже проводят совещания? Собирают учителей со всего уезда, но гостиницы им не оплачивают?

Во мне немедленно проснулся учитель, который сам иной раз выезжал по служебной надобности в другие города. Скажем — проверять ЕГЭ по истории. Но мне и гостиницу оплачивали, и билеты, и командировочные платили.

— Как это так? — возмутился я. — Гостиницу не предоставляет? Небось, командировочные тоже не дают? Я бы на вашем месте не поехал. Тридцать верст! За один день не обернешься, а где ночевать?

— Не поедешь — жалованье не выдадут. Нам же его не по почте шлют, а из рук в руки дают. К тому же, до нас всякие циркуляры доводят. Начальников много — и местное земство, и губернское, и инспектор из министерства, а все что-то требуют.

Нет, прямо-таки, бальзам на душу. Все, как у нас!

— Тридцать верст — ерунда, — продолжила учительница. — Когда была помоложе, к любовнику в Череповец бегала.

— Ничего себе!

— Вы про то, что неприлично учительнице любовника иметь? — насторожилась Зоя Владимировна.

— Нет, про то, что вы бегали на свидание тридцать верст, — хмыкнул я. — Это сколько времени займет? Часов пять, если не больше.

Конечно, не увязывается традиционный образ скромной земской учительницы и тридцать верст, которые она пробегает для встречи с любовником. Ишь, марафонка. Вообще-то, если бы я прошел или пробежал тридцать верст (сколько это в километрах-то?), то на финише было бы не до амурных утех.

— При желании, тридцать верст можно за одну ночь пробежать. Но мы с ним встречались на половине дороги, — пояснила учительница. — Пятнадцать верст вполне можно пройти. Шалашик построили, в нем и встречались.

— И зимой?

— Нет, до зимы наши отношения не продлились, — усмехнулась учительница. Попросила любовника — если уж жениться не хочет, так чтобы мне новые башмаки справил. Старые-то сносились — ноги-то пятнадцать верст вытерпят, а башмаки нет. А новые у сапожника тачать — треть жалованья. Конечно, я бы старые починила, а то и новые заказала, но интересно было узнать — что же он скажет?

— А он?

— А он на следующее свидание не пришел, — с толикой грусти поведала учительница. — Потом, когда я его в Череповце увидела, сказал — мол, не знал, что я такая меркантильная особа, которой башмаки дороже любви.

М-да, не повезло бедной женщине с кавалером. Впрочем, может у него и на самом деле были романтические представления? А любовница — раз, и все испортила. Он-то к ней с чувствами, а она новые башмаки потребовала!

— Кстати, а деревенские вас не отследили? — полюбопытствовал я. — Поверьте — интересуюсь из чисто служебных соображений. Череповец — больше Николы-Выксы, так и то, все на виду. Как это вы умудрялись тайно на свидания ходить?

— Так я и не тайно, — хохотнула женщина. — Если бы тайком, околицей, точно бы заприметили. А я прямо по улице шла, со всеми здоровалась. А если кто спрашивать начинал — куда, дескать, отвечала — мол, хотите узнать, пошли вместе.

— Слов нет! — пришел я в восхищение.

И снова на ум пришел Эдгар Аллан По. Чтобы надежно спрятать — не стоит прятать. Оставьте на видном месте — никто ничего не найдет.

— А вот теперь ваш черед, — сказала женщина.

— В смысле? — не понял я.

— Так я же с вами разоткровенничалась, — пояснила Зоя Владимировна. — Можно сказать — душу излила незнакомому мужчине, да еще и следователю. Значит, и вы в ответ должны правду сказать.