Лестрейд. Рыжий… Честный… Инспектор (СИ) - Дашко Дмитрий - Страница 23

Он снова повернулся ко мне спиной.

— Теперь я понимаю шеф-констебля Лидса, почему он с таким удовольствием вас мне сосватал… Видимо, успели вы ему в печёнках посидеть…

— Не могу знать!

— Хватит! Я отстраняю вас от этого дела. Пусть убийством занимается… инспектор Брэдстрит! Введите его в курс.

— Слушаюсь, сэр! А чем я могу заняться после того, как сообщу всю информацию инспектору Брэдстриту?

— Это уже он решит. До возвращения мистера Херба из больницы, вы находитесь в полном распоряжении Брэдстрита. Ступайте!

Он устало опустился в кресло.

Брэдстрит так Брэдстрит…

Инспектор был на вчерашней попойке, устроенной в честь повышения Грегсона, где исправно налегал на дармовое пиво. Неудивительно, что с утра его теперь мучила страшная головная боль, и он сидел у себя в кабинете на высоком стуле с кожаной спинкой, приложив к голове тряпку, смоченную холодной водой.

— Лестрейд… — простонал Брэдстрит, когда я предстал перед его замутнёнными очами. — Какого… вам нужно?

— Приказано поступить в ваше полное распоряжение. И заодно сообщить всё, что мне удалось узнать по вчерашнему убийству…

— Ты говоришь про газетчика?

— Да. Начальник управления передаёт вам расследование его убийства.

— Только этого мне не хватало… — с видом обречённого на неимоверные муки страдальца произнёс Брэдстрит. — У меня и так в разработке столько дел… Голова кругом! — пожаловался он.

В это я мог охотно поверить. Нагрузки на полицейских хватало.

— Я могу взять дело Мильчана себе… Под вашим чутким руководством, конечно…

Уточнять, что Винсент не планировал подпускать меня к этому расследованию, я не стал.

— Бери, конечно! — любезно дал добро Брэдстрит. — Только сам понимаешь: газетчики нас с потрохами сожрут, если мы не отыщем злодея в сжатые сроки.

— Безусловно… Разрешите приступать?

— Валяй! Вечером доложишь о результатах… Хотя… Какие тут могут быть результаты… Но всё равно — жду с докладом к шести.

Он намочил тряпицу в тазике с водой и снова приложил её к голове.

Помочь мне хотя бы советом не входило в его планы.

Мильчан был журналистом многостаночником, его материалы выходили в разных газетах, но чаще всего мелькали в вечерней «Ивнинг Стандарт». Наверное как раз сейчас коллеги Мильчана в поте лица трудились над номером-посвящением памяти погибшего, значит стоило нанести визит в редакцию «вечерки».

Служебное удостоверение мне так и не сподобились выдать, но оно мне не понадобилось. Минута ожидания возле бюста Стэнли Лис Гиффарда — первого редактора «Стандарта» (первоначальное название газеты), и ко мне вышел улыбчивый благообразный джентльмен с вкрадчивым голосом и улыбкой Эдди Мёрфи.

— Мистер Лестрейд… Меня зовут Уильям Лебоу, я — один из выпускающих редакторов.

— Рад знакомству, пусть и при таких обстоятельствах.

— Вы пришли по поводу смерти нашего дорогого мистера Мильчана?

— Да.

— Пройдёмте в мой кабинет.

— С превеликим удовольствием.

Редакция любой газеты перед выпуском очередного номера похожа на публичный дом во время наводнения, «Ивниг Стандарт» не стала исключением… Пока мы шли, нас остановили четырежды и каждый раз дело было неотлагательным, от которого зависела судьба как минимум всей Британии.

— Приношу глубокие извинения, — прижал руку к груди Лебоу, когда мы всё-таки смогли попасть в его кабинет.

Кажется, Британия тоже была спасена.

— Ничего страшного. Возможно, мой визит пришёлся некстати. Я выбрал неудачное время…

— Здесь каждый день так, — усмехнулся Лебоу. — Могу предложить вам виски или сигары? Можно и то и другое…

Он остановился возле огромного глобуса, внутри которого находился минибар.

— Благодарю, но я на службе…

— А я с вашего дозволения немного себе плесну… Присаживайтесь, — Лебоу показал на мягкое кресло для посетителей.

Обстановка в кабинете была роскошной, что наводило на мысль: редактор «вечерки» большой сибарит и знает толк в комфорте.

Я с удовольствием плюхнулся в кресло и вытянул ноги.

— Мы писали про вас, — заметил Лебоу, допивая виски. — У «Стандарта» тираж больше ста тысяч. Полмиллиона наших читателей теперь знают вашу правоту в ужасном деле с сыном лорда Эшкомба.

— Спасибо. В Бедламе я читал всё, до чего мог дотянуться, включая вашу газету.

— Ирония судьбы… Теперь вам приходится расследовать гибель одного из нас, — вздохнул он, окидывая меня проницательным взглядом. — Сегодня вы пришли в редакцию, чтобы рассказывать или спрашивать?

— Скорее второе, мистер Лебоу. У Мильчана, упокой господь его душу, были враги?

— Разумеется. Артур не стеснялся и много писал, бичуя пороки нашего общества. Он никого и ничего не боялся. У таких людей просто не может не быть врагов…

— А конкретно? Я бы хотел услышать имена.

— Последние разоблачения были связаны с подрядом для мостовых города. Был громкий скандал — вы помните?

— Не припоминаю, — признался я. — Когда это было?

— Пару месяцев назад.

— Боюсь, тогда я ещё не в полную меру ощущал себя полезным для общества человеком. Чем всё закончилось?

— Недобросовестный подрядчик заплатил городской казне штраф.

— И всё? — удивился я.

— Да. А чего вы ожидали?

— Чего-то такого, из-за чего могли пойти на убийство… — произнёс я. — Не думаю, что люди, которые так легко отделались, стали бы мстить Мильчану. Слишком большой риск вместо штрафа оказаться на виселице…

— Вы спросили — я ответил, — пожал плечами редактор.

Я чувствовал, что он не договаривает, но отнёс это к профессиональной деформации. Что менты, что пресса, предпочитают своё держать при себе и, если делятся сведениями, то либо в обмен на необходимые сведения, либо в надежде на будущую услугу.

Потом до меня дошло: а ведь редактор изрядно нервничает, и выпивка для него стала чем-то вроде спасательного круга, помогла немного снять напряжение.

Что же могло настолько пронять матёрую акулу пера?

— Над чем мистер Мильчан работал перед смертью? — задал очередной вопрос я.

— Редакционного задания у него не было. Он знаете, хоть и числился у нас в штате, был скорее вольный стрелок. Сам искал себе темы…

— Другими словами — вы не знаете…

— Да. И даже представления не имею. Мильчан всегда был себе на уме…

Говоря это, Лебоу старался избегать моего взгляда, его тело было напряжено, а на лбу выступил пот. Не надо быть психологом, чтобы понять — он врёт.

Зачем?

Мильчан тоже опасался излагать суть проблемы при моих коллегах.

Боязнь полиции? Натворили нечто такое, за что можно схлопать реальный срок…

Да, но меня-то Мильчан не испугался, скорее наоборот — пришёл просить помощи.

Значит, тут не страх перед людьми моей профессии, а явное недоверие к некоторым из нас.

Вероятно, редактором движет точно такое же чувство.

— Вы ведь знаете: я в Скотланд-Ярде всего ничего — недели не наберётся, — запустил пробный шар я.

— К чему вы это говорите? — опять напрягся Лебоу.

— Если вам есть что сказать — не надо бояться. Пусть это прозвучит пафосно, но я целиком и полностью на страже закона. И самое важное — я не продаюсь.

Вместо ответа, он снова налил себе виски и на этот раз наполнил рюмку до краёв. Выпив, решительно качнул головой.

— С чего вы решили, будто я чего-то боюсь?

— По вашему поведению. Каждый ваш взгляд, жест, каждое слово кричат об этом…

— Вы забываетесь, мистер Лестрейд. Я — джентльмен, а джентльмену не пристало праздновать труса!

— Тогда жду от вас правды, мистер Лебоу. Погиб ваш сотрудник, коллега. Вспомните про корпоративную солидарность в конце концов…

— Хватит! Я вынужден просить вас покинуть этот кабинет, — вспыхнул редактор.

Ловить здесь было нечего. Лебоу действительно был страшно испуган. Что же такое могло довести до паники одного из самых крупных представителей четвёртой власти?

В голову лез единственный адекватный ответ: любая из трёх оставшихся властей.