Огненные стрелы (СИ) - Капба Евгений Адгурович - Страница 8

— А ты знал что он — Кориолан? — спросил Оливьер у стоявшего рядом легендарного вождя Сверкеров.

Они оба, с объемными кружками пива в руках с удовольствием наблюдали поединок титанов: два величайших воина Деспотии — старый и молодой, прямо сейчас сошлись в клинче, и страшный скрежет скрещенных клинков заставлял особо чувствительных зрителей болезненно морщиться. Сверкер тоже морщился, но по другому поводу. Ему было жалко, что эти дылды-людишки так небрежно относятся к доброй стали…

— Оливьер! Да мне… Да я… — Ёррин явно пребывал в дурном расположении духа и явно хамил. — Я в гробу видал его фамилию, если честно. И твою — тоже. И фамилии Шарля и Луи, и имя Цудечкиса. Если тебе это обидно — можешь пообижаться, даже поплакать, или вызвать меня на ристалище! Только учти: затупленный топор называется «молот» и я с удовольствием размозжу тебе всю голову и некоторые пальцы!

— Меня зовут Башен! — возмутился бывший оптиматский купчина. — А Оливьер — это фамилия!

— Ой, ну и поцелуй меня в задницу, — отмахнулся кхазад. — И ты, и Башен, и кто угодно еще!

— Какая муха тебя укусила, гноме? — двинул его кулаком в плечо Оливьер, внезапно оказавшийся Башеном.

— Такая муха, что у остроухой Черной Птички подарок новобрачным, кажется, лучше чем у меня! — горько вздохнул Ёррин. — И как мне успеть привезти еще полтонны золота, и где его взять — я понятия не имею! Еще и наш монсеньерище черт знает куда запропастился!

— Насколько я знаю Буревестника, он или ходит с сияющим видом меж костров и источает благость, подшучивая, похлопавая по плечам и рассказывая всем вокруг, какие они невероятные молодцы, и как мы с Божьей помощью и по собственному разумению надерем всем задницы и получим при этом хорошие доходы… — задумался Оливьер. — Или — в черной меланхолии сидит где-то под деревом и переживает о том, что не спас детишек Тимьяна. Что у него в башке творится — порой понять очень сложно…

— Надо искать! — кивнул Ёррин. — Или я сяду в выда-перда-ющуюся лужу!

— Буревестника искать? — Оливьер допил пиво и с жалобным выражением лица вытряхнул на траву последние капельки пенного напитка.

— Полтонны золота, Бушель! — посмотрел на него как на идиота гном. — Я тебе о золоте толкую, Башкан! Причем тут наш монсеньерище?

— Башен! — начал потихоньку свирепеть Оливьер. — Меня зовут Башен!

— Ты поможешь мне найти золото или нет, Бульон? — упер руки в боки легендарный вождь.

— Я тебе так скажу… — медленно выдохнул воинственный купец. — Вероятность этого крайне мала!

— Ну почему же — мала? Тут где-то у палатки пекарей я видал одного порядочного маэстру — клюв у него желтый, а перья — черные. Очень правильный мужчина, хоть и птица! Если мы найдем черного дрозда — то шансы наши кратно возрастут! Идем, Башмак, со мной, я покажу тебе, как решаются вопросы… — и гном вразвалочку пошел прочь от ристалища, где вновь кружили друг вокруг друга Разор и Змий.

Вопреки уверенности своих друзей, Рем Тиберий Аркан не страдал от черной меланхолии. И меж костров он ходить тоже закончил. Сейчас скандально известный потомок легендарной семейки крался к шатру своей невесты, пытаясь не привлечь внимания бдительной смарагдской стражи, которую возглавлял Кассий Гальба, ранее бывший претендентом на руку Габриель, а ныне — ставший вассалом Арканов.

Рема просто распирало изнутри! Он, наконец, дочитал до того самого места, ради которого экзарх и вручил ему дневник Мамерка Аркана Пустельги, и теперь Буревестнику срочно нужно было с кем-то поделиться потрясающей в своей невероятности новостью. И лучшей кандидатурой на это была девушка, которая вот-вот должна была стать его женой.

Потому что кто, как не Габи, подарившая жениху чудесную плесень, оценит идею отправиться в качестве свадебного путешествия на поиски следов наследия прежних? Живший двести лет назад предок точно так же, как и его потомки сейчас, столкнулся с Фениксом. И тогда, два века назад, стал искать средство для того, чтобы справится с эгрегором, который тогда только-только набирал свою мощь. И — нашел! Точнее — нашел путь, след из хлебных крошек, а потом — загремел в тюрьму к Аквила из-за дурного арканского нрава и задиристой натуры… А потом сбежал — прямиком в Доль Наяда, и там уже сумасбродному Мамерку Пустельге не до Феникса стало, там своих проблем целая гора!

И Рему стало не до Феникса — мимо прошел смарагдский патруль. Нет, засеки они в густой траве Аркана — позубоскалили бы немного, погрозили бы пальцем, да и всё. Мол, ай-яй-яй, какой нетерпеливый жених! И объясняй им потом, что он не за тем, о чем они подумали, аки уж скользил во мраке к шатру невесты…

Переждав, когда воины в шапелях отойдут подальше, Буревестник заработал локтями и коленями, и быстро-быстро добрался до белого полога. Теплый желтый свет и негромкие девичьи голоса заставили герцога Аскеронского замереть на самой границе тьмы. Девушки пели хорошо, Рем даже заслушался.

— Спустился кто-то с горки невысокой…

Наверно, милый, думаю!

Его дублет из ткани аскеронской

Тревожит душеньку мою!

Рем подумал, что с тканями в Деспотии как раз возникли неожиданные проблемы, да и дублеты носит разве что оптиматская знать, то есть — очень плохая партия для честной ортодоксальной девушки… Но песня звучала очень контрастно с буйным весельем мужчин у костров, слушать девушек было очень приятно! Так и хотелось самому оказаться этим парнем в дублете, и такие мелочи, как дефицит тканей отходили на второй план.

Скорчившись в зарослях из лопуха, Буревестник ждал, пока девушки допоют, дошушукаются и дохихикают, и, взяв с собой фонари, покинут шатер Габориель. Сколько прошло времени — сказать было сложно, но народ от костров начал расходиться: тарвальцы и их многочисленные родственники и друзья шли в город, дальние гости — разбредались по шатрам. Скорее всего — дело шло к полуночи. Аркан присматривался к теням в шатре — Габриель расчесывала волосы. Рем с жутким хрустом суставов распрямился и в два прыжка оказался у стены.

— Зайчишка! Это я! — громко зашептал он.

Внутри что-то упало, девушка пискнула, но сдержалась, а потом приблизилась к тому месту, где прятался Рем и прошептала в ответ:

— Дурак дурной, знаешь как я ужасненько напугалась? Ты чего тут? Соскучился?

— Конечно, соскучился, спрашиваешь, — откликнулся Рем. — Мы только на обручении рядом постояли, и ты была такая красивая-красивая, а потом тебя взяли и увели! Это ведь сплошное расстройство! А еще у меня есть страшно важные новости, тебе срочно нужно это узнать! Впускай меня скорей, пока никого нет!

Он чувствовал сильное нервное возбуждение — от близости к тайне, и от близости к Габи, конечно.

— Ну давай, только быстренько! — полог отдернулся и Аркан нырнул внутрь и зажмурился от желтого света, который исходил из изящного переносного фонаря, стоявшего тут же, на невысоком столике у кровати.

— Ой какой ты грязны-ы-ый! Давай почищу! — Габи тут же взяла власть в свои руки, вооружилась щеткой и принялась уничтожать следы передвижения ползком по сырой траве с одежды жениха. — А ты чего молчишь? Рассказывай, что там за страшно интересные новости?

Рем молчал потому, что смотрел на Габриель широко раскрытыми глазами и чувствовал, как у него начинает гореть лицо: на девушке была одна только летняя ночная сорочка из тончайшего шелка, примерно до колена. И манящие девичьи изгибы она не только не скрывала, а напротив — подчеркивала! Зайчишка то ли забыла по невинности своей о том, как выглядит, то ли увлеклась работой, энергично орудуя щеткой. Так или иначе — впечатление на будущего мужа она произвела ошеломительное.

— Рем? Ты чего? — она прекратила отчищать грязь от колен жениха, замерев в позе весьма пикантной и глянув на него снизу вверх.

— Ну-у-у-у… — он медленно выдохнул, отводя взгляд от выреза ночной сорочки. — Ну… Ну я уже очень жду когда мы уже обвенчаемся, вот что!

— Ой-ей! — тут девушка все поняла, отпрыгнула к аккуратно заправленной постели, схватила покрывало и уже почти решила закутаться от подбородка до пяток, а потом топнула босой ножкой и лукаво стрельнула глазами на Рема: