Мученик (ЛП) - Райан Энтони - Страница 81

Со временем наши выходки стали привлекать публику. Некоторые жители деревни находили причины гулять поблизости и таращили глаза озадаченно или насмешливо, или и так и этак разом. Впрочем, дольше и упорнее всех смотрели таолишь – полдюжины воинов, которые, видимо, постоянно проживали в этой деревне. В отличие от прочих каэритов они явно не веселились, когда смотрели, щуря глаза и проницательно оценивая. Их постоянное присутствие в конце концов начало меня раздражать, не в последнюю очередь оттого, что они видели мои повторяющиеся поражения.

Однажды Рулгарт испортил мне настроение, показав невиданный ранее финт, от которого я свалился на задницу, и, подняв глаза, заметил, как эти люди в кожаных доспехах шёпотом обмениваются комментариями. И наверняка нелестными, хотя явного презрения они не выказывали.

– Если не собираетесь участвовать, то валите отсюда! – крикнул я им, поднимаясь на ноги.

От этих слов они стали бросать озадаченные взгляды в сторону Лилат, пока та, немного посмаковав их, не соизволила перевести. Раньше я замечал, как редко она говорила с таолишь, и они с ней тоже, и выражение лица охотницы рядом с ними никогда не было приветливым.

Одна из таолишь, женщина на несколько лет старше остальных, бросила на Лилат короткий бесстрастный взгляд, а потом поднялась с бревна, на котором сидела, и направилась ко мне, поднимая оружие. Я слышал, как Лилат называла его «талик», и переводила как «копьё». На мой взгляд сходство было в лучшем случае смутным – талик состоял из дважды изогнутого дубового древка полутора ярдов длиной и удлинённого серпообразного лезвия на конце.

Подойдя ближе, женщина лишь мельком глянула на меня, а потом остановилась перед Рулгартом.

– Элфтао, – сказала она, подняв оружие к груди.

– Это значит «сражайся», милорд, – сказал я озадаченному Рулгарту. – По всей видимости она считает вас более достойным оппонентом.

Впервые с начала выздоровления на лице рыцаря показалась хоть какая-то радость. Всего лишь лёгкий изгиб в уголках рта, но это был сигнал о возвращении эмоций, которые, как я думал, ушли навсегда.

– На мой взгляд, с этим суждением сложно спорить, – сказал он, шагнув назад, и поднял в приветствии свой деревянный меч. – Тогда начинайте, добрая женщина, но помните о риске…

Таолишь ударила прежде, чем последние слова слетели с его губ – серпообразное лезвие её оружия, развернувшись, мелькнуло по дуге к шее Рулгарта. Он едва успел вовремя пригнуться, встал в стойку и занёс меч назад для удара женщине в грудь. Но она уже начала вторую атаку – прыгнула, высоко подняв оружие, крутанулась и, приземляясь, заставила Рулгарта уклоняться от опускавшегося клинка.

Потом они с сосредоточенными лицами кружились друг вокруг друга. Я видел, как Рулгарт мгновенно понял, что этому оппоненту следует выказывать куда больше уважения, чем мне, и не спешил начинать свою атаку. Она началась в виде обманного выпада мечом ей в лицо, за которым последовала попытка размашистым, но быстрым рубящим ударом сбить её с ног. Таолишь снова крутанулась, подскочив над летящим по дуге клинком Рулгарта, и хлестнула таликом, лезвие которого рассекло воздух в волосе от носа рыцаря. Такое представление от таолишь производило впечатление, но я быстро понял, что предыдущее движение Рулгарта целиком было обманным манёвром, чтобы она попыталась нанести ответный удар и оказалась в пределах досягаемости его основной атаки.

Пригнувшись в стойку, Рулгарт бросился вперёд, пока женщина ещё восстанавливалась от разворота. Вместо удара деревянным мечом он врезал плечом ей по боку, сбив её с ног. Таолишь попыталась подняться, откатилась и привстала, но рыцарь не дал ей ответить. Его меч размытым пятном опустился, зажав её талик под клинком, и он врезал её наотмашь по лицу. Удар был сильный, до крови, и должен был ошеломить женщину, но она ответила практически мгновенно и двигалась стремительно. Казалось, она, извиваясь по-змеиному, дёрнулась всем телом и пнула Рулгарта по затылку. От удара рыцарь зашатался, голова закачалась, и меч повис в его обмякшей руке.

– Дядя, – сказал Мерик, бросаясь вперёд, а таолишь вскочила на ноги, вращая таликом для последнего удара.

– Нет, – строго проговорила Лилат, сурово встав на пути у юного аристократа.

По всей видимости, вмешиваться в это представление считалось категорически против обычаев. Мерик принялся возражать, пытаясь оббежать охотницу, а она в ответ оттолкнула его назад. Всё могло обостриться ещё сильнее, если бы я не подбежал к Мерику и не зашептал ему на ухо:

– Если вмешаетесь, то они нас убьют, – сказал я, бросая взгляды на ближайших таолишь. Они все выпрямились, сжимая топоры и талики натренированными руками, и все смотрели на Мерика с яростно-неодобрительными выражениями на лицах. – Это не просто тренировочный раунд. И к тому же… – я склонил голову, глядя на Рулгарта, – вам бы побольше веры в вашего дядю.

Хотя удар был сильным, я уже неплохо изучил живучесть Рулгарта и знал, что он не настолько ошеломлён, как казалось. Он дождался свиста оружия таолишь и упал на одно колено, чтобы талик пролетел над его головой, а потом перехватил меч и ударил им из-под руки прямо в лицо женщине. Кончик попал ей в челюсть, голова отдёрнулась назад и из уже разбитого носа полилась кровь. Рулгарт развернулся прежде, чем она успела очухаться, и ударил таолишь по голове мечом плашмя. Удар был нанесён мастерски-тщательно – не настолько сильно, чтобы убить, но достаточно, чтобы женщина свалилась без сознания. Глядя, как она падает, я понял, что Рулгарт, несмотря на всю его жестокость, на самом деле не применял ко мне худшие из своих способностей. Интересно, почему.

Я напряжённо глянул на других таолишь, не зная, как они отреагируют на то, что одна из них проиграла с таким треском. К счастью, когда они вышли, чтобы поднять обмякшее тело женщины, я увидел только разочарование, но никакого гнева. На некоторых лицах я заметил даже отблески мрачного удовлетворения, словно они увидели подтверждение давних подозрений. Они унесли её в сторону деревни, бросив несколько слов Лилат.

– Они говорят, что вернутся завтра, – с угрюмым разочарованием в голосе перевела она. – Тоже хотят учиться мечу.

И вот так лорд Рулгарт Колсар, знаменитый рыцарь Альбермайна, в прошлом Защитник Алундии, начал своё путешествие в качестве наставника каэритского народа военному искусству ишличен. Со временем, как известно самым образованным из вас, он станет для каэритов не просто учителем, но это история для более далёких частей этого повествования.

***

К моему вечному сожалению, мне не удалось вести точный подсчёт дней, которые я провёл среди каэритов. Однако я всё больше обращал внимание, как недели переходят в месяцы, и что снега зимы постепенно отступают перед слякотью и капелью надвигающейся весны. Моего каэритского уже хватало на ведение простой беседы, и даже настолько, что мне удалось донести коренастому лекарю мою потребность в эликсире от пульсирующей головной боли. По неясным мне причинам она уменьшилась с тех пор, как я поселился в ветхом домике и начал уроки с Рулгартом. Я начал приписывать её отсутствие возможности того, что мой пробитый череп сам зажил. Но со сменой времён года я несколько раз просыпался с чувством, будто голову сжали невидимые тиски, и потому стало ясно, что мне далась лишь временная передышка.

– М-м-м, – протянул лекарь, с живым интересом трогая короткими, но ловкими пальцами неровную поверхность моего скальпа. Его вердикт после всех нажатий и касаний оказался коротким и легкопереводимым: – Ты должен был умереть.

– Настолько прописных истин я ещё не слышал, сэр, – сказал я. Получив в ответ только наморщенный лоб, я добавил по-каэритски: – Боль. – Я указал на голову. – Ты её убери. Да?

Его лоб оставался наморщенным, но рисунок морщин изменился, словно озадаченность сменилась тревожной смесью согласия и сожаления.