Мученик (ЛП) - Райан Энтони - Страница 80

Соскользнув с груды шкур, служившей мне кроватью, я приблизился к койке Рулгарта и увидел, что он не спит. Его глаза были пустыми, а лицо по большей части бесстрастным, за исключением отзвука того же прежнего усталого ожидания.

– Без ножа? – выгнул он бровь, глядя на мои пустые руки. Он думал, что я приду вооружённым, и это навело меня на мысль, что, может быть, Рулгарт своими действиями и собирался заставить меня отомстить. Возможно он хотел, чтобы я взял клинок, который оборвёт его жизнь, поскольку у него не хватало духа сделать это самому.

– Без ножа, – сказал я, подтаскивая табуретку по глиняному полу, и водрузил на неё свой зад, морщась при этом от боли. – Жаль вас разочаровывать, милорд. – Я молча сидел и смотрел на него, пока он не соизволил утомлённо заговорить во мраке:

– Тогда чего же ты хочешь, Писарь?

– Ещё урок, – сказал я. – На самом деле я хочу много уроков. Хочу научиться всем навыкам, какие только вы сможете мне преподать.

Рулгарт закрыл глаза рукой.

– Зачем?

– Вы правы, я не рыцарь, и никогда им не стану. Я неплохо сражаюсь, если речь о рядовом воине или о неумелом аристократе, но не с такими, как вы. И я знаю, что когда вернусь в королевство, вряд ли оно будет мирным.

– По крайней мере, это верно. Лишь вопрос времени, когда твоя Малицитская мученица и король передерутся. Не терпится поубивать во имя неё, да?

– Она достойна моего служения и моей защиты.

– Но не моей. Итак, Писарь, скажи мне пожалуйста во имя мучеников, Серафилей и всего добра в этом мире, с чего мне соглашаться обучать тебя хоть капле искусства, на которое ушла вся моя жизнь?

– Во-первых, вам сейчас есть чем ещё заняться?

Из-под руки донеслось едва слышное фырканье.

– А во-вторых?

– Вы сможете бить меня каждый день.

Некоторое время Рулгарт не отвечал, хотя я видел, как сильно надулась его грудь и заиграли желваки, словно у человека, который готовится к чему-то. Подозревая, что он вот-вот на меня бросится, я чуть отклонился на табуретке, готовясь увернуться от его захвата. Вместо этого он опустил руку и сурово, напряжённо посмотрел на меня.

– Если соглашусь, то потребую плату вперёд.

– Плату? – спросил я, наморщив лоб. – Вам нужны деньги?

– Нет, болван. – Рулгарт скривился и приподнялся, наклонившись ко мне. – Мне нужны ответы на несколько вопросов. Честные ответы, Писарь.

Я немного расслабился, хотя непримиримая нужда, которую я видел в его глазах, держала меня настороже. Что бы он ни хотел узнать, я был уверен, что мои ответы ему не понравятся.

– Тогда спрашивайте, – сказал я.

– После падения Хайсала, – начал он, почти не мигая разглядывая моё лицо, – по герцогству пошли всякие дикие слухи. Согласно одному из них ты первым добрался до Замка Герцога. И что ты повёл свою шайку еретиков-головорезов в покои герцога, где… – Он замолчал, его горло сжалось, и потом он заставил себя продолжать. – Где герцогиня в своём благочестии предпочла выпить яд, чем соглашаться на твои грязные ухаживания.

– Такая история, значит?

– Это одна из них. Есть много других.

– Если бы вы думали, что это правда, то, подозреваю, убили бы меня сегодня, невзирая на последствия.

Его лицо дёрнулось, а тело задрожало от усилий, которых ему стоило удерживаться прямо.

– Но ты был там? В замке… в конце? Что ты видел?

Я думал было соврать, состряпать какую-нибудь причудливую байку, которая принесла бы ему некое облегчение. Но, помимо интуитивной способности распознавать ложь, я ещё инстинктивно чувствовал людей, кто ложь терпеть не может. И к тому же сомневался, что Рулгарт сейчас искал облегчения. Его ненависть ко мне не могла сравниться с той ненавистью, которую он питал к себе, а ненависть бывает наркотиком не менее сильным, чем маковое молоко.

– Когда мы попали в замок, они все уже были мертвы, – сказал я. – Каждый солдат, каждый слуга, каждый аристократ. Убиты своими руками. Как я понимаю, они приняли яд, когда получили весть о том, что пали стены.

– А герцогиня? – требовательно спросил он. – Дети?

– То же самое, кроме леди Дюсинды. Мать ей тоже дала чашу, но она выпила лишь глоток. Нам удалось вовремя доставить её к нашему лекарю. Осмелюсь предположить, вы знаете, что принцесса Леанора отправила её на корабле в Куравель, где она обручится с юным лордом Альфриком.

Рулгарт скривил рот, и дрожание перешло в сильную тряску.

– Брак, который не случится, пока в моих жилах течёт кровь. – Он дёрнулся, выгнув спину, и несколько раз закашлялся, чем к несчастью разбудил Мерика от дремоты.

– Ты что задумал? – спросил он, выкарабкиваясь из своей самодельной кровати. Я увидел, что он раздобыл себе маленький нож – наверное, раскопал под хламом в доме. Он поднял на меня лезвие и бросился, чтобы встать между мной и дядей. – Назад, негодяй!

– Всё в порядке, – прохрипел Рулгарт, когда его кашель стих. Он рухнул на сваленные мешки, образовывавшие его матрас, и закрыл глаза. – Завтра, Писарь, – пробормотал он, – отыщи деревяшки получше. Махать такими кривыми палками ниже моего достоинства.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Мой второй урок стал более длинным и лишь немного менее болезненным повторением первого. На этот раз Рулгарт наносил побои одним из двух деревянных мечей, которые я выстругивал практически всё утро. Почти час он стоял в центре круглого участка ровной земли перед нашим ветхим домом и командовал мне атаковать его. На этот раз я использовал сочетание приёмов Уилхема, дополнив их своими собственными и вкладывал в удары и выпады столько же силы, как и в настоящем бою. Несмотря на это я добился не большего успеха, чем днём ранее, получив при этом очередную порцию синяков. Впрочем, меня немного порадовало, что на этот раз Рулгарту пришлось двигаться чуть больше.

– На сегодня хватит, – сказал он, уворачиваясь от удара снизу-вверх, и рубанул деревянным клинком по моим перенапряжённым рукам.

– Вынужден заметить, милорд, – проворчал я, стиснув зубы от свежих ссадин, и наклонился поднять упавший в очередной раз меч, – что я ещё не слышал из ваших уст ни слова наставлений.

Казалось, он решил меня проигнорировать, но потом помедлил в дверях.

– Писарь, как мне сказал однажды мой наставник, – сказал он, оглядываясь на меня через плечо, – бой зависит от тела, и никакие слова не научат тело так, как действие. Бою научишься в бою. – Он невесело улыбнулся и скрылся в доме. – А теперь принеси мне обед.

Так установилось наше ежедневное расписание: с утра работы по дому или охота с Лилат, потом дневные побои. Мерик с Лилат придерживались по большей части такого же расписания, хотя и с менее болезненными результатами. По моему совету она приняла предложение Рулгарта обучаться мечу с его племянником, и мне на зависть юный лорд оказался куда менее суровым учителем, чем его дядя. Любопытно, по прошествии дней я стал замечать, как речь Мерика стали приправлять каэритские слова, а альбермайнский охотницы улучшился почти до беглого. Со временем её версия нашего языка стала удивительной смесью текучих аристократических модуляций и рубленых керлских гласных, хотя её впечатляюще широкий словарный запас я приписываю себе.

– Неэлегантно, – сказала она, неодобрительно хмурясь, когда Мерику удалось сбить её с ног пинком по щиколотке.

– Но эффективно, – ответил он, протягивая ей руку. – Уродливого пелита тоже стоит съесть.

Примерно через неделю проявилась мудрость слов Рулгарта, поскольку я заметил нарастающее совершенствование моих навыков. Начал различать закономерности в его движениях, угол его клинка, когда он отбивал мои неуклюжие выпады, и то, как он поворачивал торс, чтобы нанести контрудар. Благодаря этому мне впервые удалось парировать его удар – наши деревянные мечи с грохотом соприкоснулись, и у меня получилось отвести клинок, непременно оставивший бы мне порез на лбу. Я увидел лёгкое изменение выражения лица Рулгарта, когда он шагнул назад, а прищуренные глаза могли говорить об удовлетворении. Если и так, то лучше мне от этого не стало, поскольку, чем быстрее я адаптировался к его трюкам, тем быстрее он преподносил новые. И тем не менее, я знал, что фехтую всё лучше, чему свидетельствовало то, что прошлая неподвижность моего наставника сменялась размеренной поступью – частично это объяснялось тем, что Рулгарту удалось восстановить свои прежние силы, но всё же дело было не только в этом. К третьей неделе я даже почти достал его своим ударом и с удовольствием видел, как он тяжело дышит по окончании тренировки.