Я - борец! Назад в СССР (СИ) - Гудвин Макс - Страница 18

— Дулат, работайте тебе говорю! — повысил тон тренер.

— Угу. Дулат, работай, тебе говорят! — поддакнул я.

— Ну всё, Медведев. На этот раз я тебя навсегда на больничный отправлю!

— Хорошо же, отосплюсь хоть, — вздохнул я, улыбнувшись.

И всё началось!

Его захват словно удар влетел в мою грудь, цепко взяв левый ворот пиджака. Правая рука Дулата уже стремилась поймать мой правый рукав, но я убрал свою руку, мгновенно решив сделать срыв его удержания с отворота.

Борьба за захват — важнейшая вещь. Уходя с подготовленной комбинации соперника, бросок через бедро или плечо, я всё-таки проиграл захват правого рукава.

Он резко подкрутился под меня тазом, обхватив моё плечо своей рукой снизу, и рухнул на ковёр, чтобы запустить меня через себя броском через плечо. Этот парень был силён и агрессивен, да и весил килограммов на двадцать больше сегодняшнего меня. То, что я «полечу», стало очевидным, однако продолжение в партере зависело лишь от меня — ведь Дулат отдавал мне свою спину, которую я уже успел обнять левой, свободной рукой.

Падение на ковёр под весом соперника — дело наживное, но болезненное. Благо я рефлекторно выдохнул воздух и прижал подбородок к груди. Вероятно, мой соперник уже думал, что всё завершено, однако для него всё только начиналось. Ведь я был за спиной и уже заправлял свои стопы пятками в пах, обнимая ногами его корпус.

«Когда там в спортивном САМБО удушающие запретили? В 1970-м, наверное. Но Дулат-то в чёрном кимоно с жёлтым поясом — значит, паренёк дзюдоист. Лови же, друг, привет из далёкой Японии!»

«Хадака-дзимэ» — по-японски, «мата-леао» — по-бразильски, «удушающий предплечьем сзади» — по-русски.

«Душить по-русски — значит жить без камня в сердце и душе своей!» — вспомнилась переделанная песня, когда мой захват стискивался на шее «жёлтого пояса», который никак не желал стучать.

Он даже не знал, как защищаться от удушения курткой, поэтому его пальцы пытались отжать мой локоть, опуская его ниже. Однако моя вторая рука уже заперла его затылок, делая замок на бицепсе не взламываемым.

Точка невозврата — отсюда не вылазят. Честно говоря, я думал, что он постучит, но вместо этого услышал лишь хрип.

«Капец! Желтопоясник выбрал сон вместо сдачи. Ну и что с ним теперь делать, блин?»

Глава 9

Сон на ковре и тренажер на дом

Известно, что делать — пробуждать упрямца!

У бразильцев даже есть такое выражение: «Засыпай или стучи, как сучка». Это про терпение боли и удушающих приёмов. Ну, попался ты в «удушку», проиграл позицию — постучи два раза по плечу партнёра, и схватка начнётся заново. Но нет же, надо из принципа, из последних сил пытаться выкрутиться! Хотя в этом случае ситуация была немного иной — Дулат просто не поверил, что такой «задохлик», как Саша Медведев, сможет его задушить.

Сюрприз-сюрприз. Саша очень скоро сможет — дайте только форму набрать.

Я встал, выкарабкавшись из-под Дулата, подошёл к его ногам и приподнял их до уровня пояса, слегка потряхивая.

— Что у вас случилось⁈ — повысил голос тренер, отвлёкшийся на другую группу и, видимо, не заметивший моей недавней победоносной позиции.

— Фёдор Кузьмич, здоровый сон! — выпалил я, удерживая ноги соперника. — Дулат, видимо, забыл постучать.

— Так! — выдохнул тренер, подбегая к моему «уснувшему» оппоненту. — Опусти ноги! Дайте воды!

Фёдор Кузьмич перевернул Дулата на бок, поддерживая его голову — наверное, чтобы язык не запал. Хотя язык — это мышца, он не может «запасть» даже при эпилептическом припадке. Тут тренер ошибался, но поправлять его я не стал.

Если бы это был нокаут, с возможной гематомой в мозгу — тогда да, переворот на бок был бы оправдан. Но в таком случае я бы и ноги ему не поднимал. А тут — обычное «усыпление» из-за пережатия сонных артерий — медицинское название их я, хоть убей, не помнил.

Я отошёл в сторону и заметил у стены зелёную бутылку «Боржоми» с длинным, почти водочным горлышком. Схватил её и бегом к тренеру.

Бутыль с потёртой этикеткой «Минеральные воды Грузии» была заткнута пробкой. Вряд ли там была минералка — скорее, кто-то из ребят просто налил туда воду.

— Тренер! — позвал я, протягивая ему бутылку.

Фёдор Кузьмич откупорил её и плеснул водой на лицо Дулата.

И тут произошло неожиданное.

Очнувшись, Дулат, ещё не до конца пришедший в себя, перевернулся на живот, схватил тренера за штаны и потянул на себя. Тот, от неожиданности, плюхнулся на спину, даже не сопротивляясь. А Дулат уже «пошёл» в боковую позицию и начал искать руку Кузьмича, чтобы забрать узел локтя.

— Дулат! Блин, Дулат! Это я! — повторял тренер, и на его усатом лице расплылась улыбка.

Кузьмич сцепил кисти в замок, чтобы не дать сломать себе руку, и залился смехом. Ребята вокруг тоже засмеялись. Дулат, видимо, решил, что всё ещё в схватке, и инстинктивно атаковал. Такое бывает — проснёшься после «отключки» и первые секунды не понимаешь, где ты и что происходит. А бойцовские рефлексы — штука серьёзная.

Чтобы прекратить этот цирк, я подошёл к Дулату и дважды хлопнул его по спине. Только тогда дзюдоист остановился, огляделся и наконец полностью пришёл в себя. Он смотрел сверху вниз на улыбающегося тренера, слышал смех товарищей и, видимо, никак не мог сообразить, что только что произошло.

— Давай-ка посиди, отдохни немного, — посоветовал ему Фёдор Кузьмич.

Дулат встал и, всё ещё растерянный, побрёл к стене зала, явно не понимая, как очутился в такой ситуации.

— Чего встали? Тренируемся! Бывает и такое! — скомандовал тренер.

Я поймал взгляд Гены и подошёл к нему.

— Офигеть, Саш… Как? — спросил он.

— А! Взял контрпозицию после ошибки соперника с последующей реализацией удушающего.

— Ты откуда этот протокольный язык взял? Милиционер в поезде покусал?

— Главное, чтобы не облизнул, — пошутил я, и мы продолжили тренировку.

Дело шло к вечеру. За окнами подвального клуба уже сгущались сумерки.

Постепенно зал пустел — ребята расходились по домам. Остались только те, кого я уже видел в поезде. Дулата, кстати, среди них не было — видимо, ушёл.

Тренер собрал нас, сел у стены, а мы расселись полукругом.

— Парни, у меня новость, — начал он. — Вы только приехали, но послезавтра в Воронеже — кубок по дзюдо. Можно съездить, посмотреть схватки, а завтра поучаствовать в предсоревновательной тренировке у моего друга в зале. Кто хочет?

Ребята оживлённо закивали. Тренер обвёл взглядом всех, потом остановился на мне.

— Тренер… — начал я. — Я студоргу обещал на субботник прийти. Но очень хотелось бы поехать.

— Успеешь! — толкнул меня в плечо Генка. — Субботник утром, а до Воронежа всего пятьдесят километров.

— Тогда я в теме!

Моя фраза вызвала всеобщий смех. Видимо, словосочетание «в теме» для них звучало как «многочлен» для третьеклассника.

Тренер улыбнулся и заключил:

— Тогда на вечерней электричке и поедем!

В общежитие мы возвращались поздно. Вечер пятницы оживил улицы — повсюду гуляла молодежь, к которой я теперь снова относился. Парочки, группы… Проходя мимо парка, слышалась гитара, какой-то мужской голос хрипел, подражая Высоцкому, про то, что он не любит, когда стреляют в спину, и также против выстрелов в упор.

Из окон домов доносилась музыка. Я уловил знакомые ноты — про его дельтаплан пел Леонтьев.

Тёплый воздух доносил до ноздрей запах свежего пива. И правда — на другой стороне улицы стояла жёлтая бочка с недвусмысленным названием «ПИВО», у которой толпились работяги, попивая из больших стеклянных кружек то самое.

— Что, по одной? — вдруг предложил Гена.

— Я бы рад, но пиво негативно влияет на мускулатуру и мозг, а мне форму набирать. Тебя не ограничиваю, — отказался я.

— Раньше ты такого категоричного мнения не был, — продолжил Гена. — Ну тогда и я не буду.

— Правильно, в целом, — выдохнул я, молча вспоминая, что совсем скоро, годика через два, генсек сменится, и начнётся всенародная борьба с алкоголем, что не поможет, а даже ещё усугубит общую ситуацию. Вместо легального придёт нелегальное и запрещённое. Самогон, наркомания, массовые недовольства… Следующего секретаря назовут Минеральным секретарём, а позже — Меченым.