Лимеренция (ЛП) - Долорес Х. К. - Страница 34

В мгновение ока он усиливает хватку и без усилий поднимает меня из воды. Я становлюсь ногами на бетонный пол, чуть не спотыкаясь, но руки Адриана поддерживают меня.

Хотя на этот раз я не утонула, моим легким все еще не хватает воздуха, и я провожу несколько долгих секунд, просто пытаясь отдышаться. И когда я уверена, что больше не нахожусь на грани панической атаки, я бросаю на Адриана самый злобный взгляд, на который только способна.

— Ты мудак. Ты чуть не дал мне умереть.

Он хихикает, казалось бы, его не трогает мой гнев.

— Напротив, я научил тебя плавать. С тобой все было бы в порядке, как только ты перестала психовать.

— Я тебя ненавижу, — выплевываю я в него.

— Нет, ты не понимаешь, — парирует он. — Может, ты и хочешь, но я не думаю, что тебе это нужно.

Я слишком измотана своим вторым околосмертным опытом за месяц, чтобы спорить с проигравшей стороной, поэтому занимаюсь совершенно другим делом.

Я протягиваю руку, кладу обе руки на его обнаженную грудь и толкаю его в бассейн.

Когда он высовывает голову из воды, то смеется.

Глава шестнадцатая

Где-то между окончанием моего урока плавания и обнаружением неработающего душа в раздевалке девочек я возвращаюсь в комнату Адриана в общежитии.

Голая.

Однако эта вторая часть имеет мало общего с Адрианом и полностью связана с его ультрасовременной термостатической душевой системой, которая имеет не одну или две, а шесть различных душевых насадок, которые выстреливают, пульсируют и выпускают пар при повороте ручки.

Это совсем не похоже на единственную насадку для душа в моей комнате в общежитии, которая, кажется, постоянно поддерживает температуру, сколько бы я ни крутила ручку.

Итак, я не тороплюсь, наслаждаясь роскошью воды с регулируемой температурой еще долго после того, как закончу смывать хлорку.

А потом я начинаю вынюхивать.

Неудивительно, что полка для душа заполнена дорогими средствами, которые, похоже, сделаны специально для волос и кожи Адриана.

Шкафчик под полированной деревянной раковиной не более интересен, хотя я замечаю диффузор для волос, который подтверждает, что великолепные кудри Адриан — не только Божий промысел.

Затем я проверяю шкафчик над раковиной, ожидая найти более дорогие средства по уходу за кожей или волосами, но…

Что ж, это интересно.

Это флакончик медицинского крема от шрамов.

Не совсем то, что я ожидала, но я полагаю, что Адриан так же восприимчив к шрамам от угревой сыпи, как и все остальные. Я иду переложить бутылочку, посмотреть, что еще он может здесь хранить, и у меня перехватывает дыхание, когда я вижу, что скрывается за кремом.

Еще крема от шрамов.

И не один или два флакона, а по меньшей мере десять различных кремов, гелей и сывороток от рубцов разных марок и крепости.

УДАЛЯЕТ СТАРЫЕ И ПОБЛЕКШИЕ ШРАМЫ На ТЕЛЕ, написано на одном флаконе.

Итак, не от шрамов от угревой сыпи.

На мгновение я не могу представить, что за шрам на теле может быть у Адриана, от которого он так сильно хотел бы избавиться, но потом до меня доходит.

Шрамы на лодыжках.

Я не придавала особого значения этим тонким поблекшим шрамам на его левой лодыжке с того дня, как заметила их у бассейна, но теперь мне стало любопытно. Так вот для чего все это нужно?

Конечно, это не мои шрамы, но мне кажется, что это немного чересчур для того, чего вы бы даже не заметили, если бы не подошли поближе и не прищурились прямо на них.

Но это еще и Адриан, чей перфекционизм, кажется, проникает во все, что он делает, и я предполагаю, что его тело не исключение.

Удовлетворив свое любопытство, я закрываю дверцу шкафа.

***

Я не знаю, как это происходит, но я продолжаю проводить время с Адрианом.

В среду у нас еще один урок плавания, и на этот раз никаких предсмертных переживаний нет.

В четверг он убеждает меня пойти с ним на показ какого-то иностранного трехчасового фильма нуар в местном кинотеатре Седарсвилля. Не могу сказать, что планировала провести большую часть дня, щурясь на английские субтитры в темной комнате, но мне больше нечем заняться, поэтому я соглашаюсь при условии, что он заплатит за билеты.

В 14:00 буднего дня единственное, что наводит на мысль о том, что театр не превратился в город-призрак, — это жирный пятнадцатилетний подросток, работающий за кассой. Я никогда не была в этом кинотеатре, но в нем есть то же очарование, что и во всех кинотеатрах маленького городка: запах искусственного сливочного масла, просачивающийся сквозь каждую щель, и серый ковер Galaxy, усеянный зернышками попкорна.

На мне один из моих любимых топов, голубая блузка henley с длинными рукавами, которая подчеркивает мою талию и грудь, и почему-то все еще заставляет меня выглядеть совершенно раздетой рядом с темно-зеленым свитером Адриана.

Интересно, есть ли у него вообще футболка?

Пока пятнадцатилетний парень распечатывает наши билеты, Адриан спрашивает:

— Хочешь попкорна?

— О, нет. Все в порядке.

Он поднимает бровь.

— Серьезно? Ты пялишься на него все то время, пока мы здесь стоим.

— Мне просто нравится смотреть, как его готовят, — вру я, потому что мне действительно хочется попкорна, но если моя мама и вбила в меня одно правило за последние восемнадцать лет, так это следующее: не покупай в кинотеатре закуски по возмутительно высоким ценам. Этим восьмидолларовым попкорном мог бы стать пакет яиц и молока. Пачка любимых сигарет Рика.

— Как скажешь, — пожимает плечами Адриан, а затем обращается к кассиру. — Нам также нужен один большой попкорн.

На моем лбу появляются морщинки.

— Что ты…

— Знаешь, ты ужасная лгунья, — обрывает он меня. — Когда ты чего-то хочешь, это написано у тебя на лице.

— Это не так, — возражаю я, а затем хмурюсь. — Неужели?

Парень протягивает попкорн и билеты и бормочет:

— Приятного свидания.

Я не могу сдержать румянец, который подкрадывается к моей шее, когда мы выходим из кабинки.

Неужели люди действительно думают, что у нас свидание?

Я имею в виду, я думаю, это было бы логичным предположением о двух подростках, пробравшихся в кино посреди дня.

Если Адриан и слышит комментарий, он не подает виду, и мы находим свои места в темном, пустом зале. И зачем ему это? Я полагаю, что на самом деле его круг знакомств битком набит моделями и светскими львицами. Никто в Лайонсвуде — не говоря уже о ком-то калибра Адриана — никогда не смотрел на меня дважды.

И да, я достаточно осознаю себя, чтобы признать свое физическое влечение к Адриану, но это всего лишь физическая реакция. Несколько бушующих гормонов.

Потому что я скорее прижмусь к гадюке, чем буду фанаткой Адриана.

***

Адриан проводит большую часть прогулки обратно в кампус, разбирая темы и мотивы фильма, и я достаточно вовремя киваю, чтобы обмануть его и заставить думать, что я понимаю.

— Мне показалось, что длинные кадры с камеры немного бросаются в глаза, но… — На середине предложения он замолкает, достает телефон из кармана свитера и хмуро смотрит на экран.

— Все в порядке? — спрашиваю я.

Адриан швыряет свой телефон — определенно новейшую, самую изящную модель iPhone — прямо в меня.

Я осторожно беру его в руки, поднимая брови, когда вижу, что на экране.

— Это Софи. — Ну, это селфи Софи. Губы поджаты, ресницы распушены, на ухоженных ногтях — пара сережек в форме роз. Сообщение под ее фотографией гласит: Думаешь, они будут хорошо смотреться на мне? Мне просто нужен особый случай, чтобы надеть их.

— Дай угадаю. Это ее косвенный способ спросить, поведешь ли ты ее на танцы?

— Почти, — говорит он с тенью веселой улыбки. — Это ее косвенный способ спросить, возьму ли я ее на танцы, через покупку этих сережек для нее. И, независимо от того, как я отреагирую, я уверен, что она ожидает увидеть их в своем шкафчике в понедельник утром.