Таможня дает добро (СИ) - Батыршин Борис - Страница 23

Из этого вопроса неизбежно вытекал другой, куда более животрепещущий и так же касающийся возможности путешествий по Фарватерам в обход Зурбагана. Поначалу его взбесило, что Казаков с Сергеем скрыли от него этот факт, но теперь, по прошествии нескольких часов, Роман несколько успокоился. Что, в самом деле, такого произошло? Ну, есть у людей свои секреты — ну, так и что с того? Как репортёр, он прекрасно понимал, что информацию порой приходится придержать, скрыть её источник и десять раз подумать, прежде чем с кем-то делиться — особенно, если с этим «кем-то» он знаком считанные дни…

А вот в Зурбагане, в особенности, в пресловутой Гильдии Лоцманов наверняка заинтересовались бы этим фактом. Ведь их благополучие, сам образ жизни, держится на том факте, что все пути между мирами ведут через их бухту, и прокладывать эти пути приходится по их единственному и неповторимому Маяку, и никак иначе. А тут появляются какие-то выскочки, способные в перспективе эту систему поломать — конечно, кто же такому обрадуется?

Значит — постараются скрыть? Но ведь есть множество свидетелей, и прежде всего это команда «Латра». Стоит матросам таможенного крейсера добраться до первого же зурбаганского кабака — и наутро об этом будет знать весь город…

Поделиться своими сомнениями прямо сейчас? Или сначала попытаться разобраться самому, а эти двое пусть копаются в делах давно минувших дней?

А ещё ведь есть Дзирта! Вот с чего он давеча напустился на неё на мостике? Ну да, нервы сдали, бывает… но извиниться, как то загладить свою вину всё же необходимо — и сделать это сразу же, как только он окажется на палубе таможенного крейсера.

Приняв это решение, Роман испытал некоторое облегчение. Ну, ходят они по Фарватерам в обход Зурбагана, ну нарушают какие-то там таможенные правила — ну, так и что с того? Не настолько всерьёз он воспринимал свою новую должность, чтобы принимать это так близко к сердцу и портить отношения с понравившейся (чего уж, так оно и есть!) девушкой, будь она хоть адмиралом…

V

— Ну что, шкип, до встречи? — Сергей пожал протянутую ладонь, широкую, как садовая лопата. — Винтовочку вашу мы вернули, судовой журнал тоже. А вот это не откажите передать портовому начальству.

И протянул шкиперу большой, из плотной, хрустящей коричневой бумаги, конверт. На нём, на тёмно-бордовой сургучной нашлёпке был оттиснут силуэт Маяка — перстни с такими печатками полагалось носить выпускникам зурбаганского Морского Лицея. Перстень позаимствовали у Дзирты, поскольку настоящей, официальной печати, какие полагаются таможенным инспекторам, в наличии не имелось.

— Отчего ж не передать, передам. — охотно согласился шкипер. — Домик портоуправления недалеко от пристани, за пакгаузом — как отшавартуемся, сразу и заскочу. Только вот… — он помедлил, — Нельзя ли узнать, что там написано?

— Можно и даже нужно. Предупреждение местным властям. Мол, таможенная служба Зурбагана разыскивает пароход «Серая Чайка» в связи с обвинениями в нарушении транзитных правил. — сказал Сергей. — И чтобы не вздумали их укрывать, если не хотят проблем.

— Ну, ежели нарушение — тогда да, тогда конечно… — закивал шкипер. — Передам непременно, не извольте сомневаться.

— И вот ещё, дядька Филипп… — добавил Роман. После того, как собутыльники немного очухались, он успел перекинуться со шкипером несколькими словами и даже установил подобие приятельских отношений. — Я тут позаимствовал у тебя в рубке — вот, возвращаю в целости и сохранности…

С этими словами он протянул шкиперу фотографию. Тот торопливо схватил, осмотрел, близко поднеся к глазам, и осторожно засунул за отворот бушлата.

— Прадед твой с супругой, тот, которого винтовка? — осведомился Роман, старательно изображая равнодушие. — Откуда они сюда попали — не знаешь, часом?

Расспросить шкипера о людях, запечатлённых на фотографии, собирался Сергей — но не успел. Маленький караван подходил к гавани Поста Живой, в которой уже дымил, готовясь к отплытию, знакомый пароход. Планы пришлось срочно перекраивать, и для неторопливого, обстоятельного разговора попросту не нашлось времени.

— Почём мне знать? — шкипер пожал плечами. — Тому уж больше ста лет прошло, кто знал — помер, остальным не до того. Слышал, что бежали они от войны, головы свои спасали, детей, а вот откуда — того, уж извините, не ведаю. Знаю только, что место это называется Крым, а где оно — бес его разберёт…

Роман невольно усмехнулся, вспомнив стихи, пришедшие ему на ум во время бегства из Латакии: «Уходили мы из Крыма среди дыма и огня…» Позвольте, когда же это было? Трое… нет, четверо суток назад, всего-то — а кажется, что прошла целая жизнь, наполненная самыми невероятными событиями. Как хотите — а неспроста это тогда ему вспомнилось, ох, неспроста…

— Есть один человек, женщина… — добавил шкипер, как показалось Роману — неохотно. — Она собирает истории о временах основания колонии, записывает, документы разные хранит, фотографии. Может, вам её расспросить? Адресок я дам, как окажетесь в городе — найдёте. Да её и искать не надо — спросите Борецкую Веру Павловну, вам всякий укажет. Личностьизвестная, служит в школе, учит детишек читать и писать, в городе её уважают.

— Спасибо, мы так и сделаем. — Роман обменялся со собеседником рукопожатиями, отметив, что ладонь у рыбака твёрдая, как дерево и шершавая, словно самая грубая наждачка. — Да и вас отыщем, как только с этими разберёмся, с «Серой чайки». Вот тогда и посидим хорошенько, и побеседуем — не вдумчиво, основательно, никуда не торопясь.

— С удовольствием! — Шкипер кивнул и по перекинутому через фальшборт штормтрапу полез на свой дубок.

* * *

— Судно на норд-ост-тень ост! — зычно прокричал Врунгель. — Серая, вперехлёст её через якорь, Чайка! Дистанция — пять с четвертью мили и сокращается — шустро идут, паразиты, уголёк не экономят…

Роман — он стоял на мостике шагах в трёх от бравого капитана — вскинул бинокль к глазам. Знакомый пароход шёл, отчаянно дымя единственной трубой, справа-впереди по курсу «Квадранта» — на час, как сказали бы пилоты. Даже на такой дистанции хорошо был заметен высокий бурун у форштевня — кочегары действительно не жалеют угля, прав Бонифатьич…

— Скорость одиннадцать и растёт! — выкрикнул сигнальщик. Он возился с напоминающим монокуляром устройством, установленном леерной стойке — лазерным дальномером, как догадался Роман. Ну, ясно — парень-то из своих, землян, от него нет смысла скрывать образчики высоких технологий, которыми на «Квадранте» пользовались весьма охотно — когда была такая возможность, разумеется. Ту же астролябию, чудесный прибор, без которого перемещение по Фарватерам превращается в русскую рулетку, не заменить никакими чипами и микросхемами…

Впрочем, сейчас им было не до Фарватеров.

— Николай Христофорыч, передайте на «Латр» — пусть выйдут вперёд и скомандуют остановиться. — сказал Сергей, обернувшись к Врунгелю. — Может, увидят таможенный вымпел и передумают удирать?

Капитан недоверчиво хмыкнул.

— С чего бы это? У ни лишний полтора узла против этого, прости господи, крейсера — с чего бы останавливаться? Я бы на их месте нипочём не остановился.

— А почему тогда идут нам напересечку?

Врунгель задумался.

— Может, ещё не поняли, кто мы? Флаги на такой дистанции могли и не разобрать, а дубок ещё до порта не добрался, депешу передать не мог. Вот и чешут наикратчайшим путём к маяку!

— А что, вариант. — согласился Курков. Он стоял на правом крыле мостика, втянув голову в поднятый воротник бушлата от стылого, задувающего с моря ветра.

Врунгель извлёк из кармана коробочку рации и что-то пробубнил. В ответ коробочка зашипела, раздалась ответная реплика — столь же неразборчивая. Роман обернулся — «Латр», идущий в четверти километрасправа-сзади от «Квадранта» — на правой раковине, как сказали бы моряки, — взял правее и прибавил хода, обгоняя шхуну. Дым из его трубы повалил гуще.