Дом ста детей. Целительница для Генерала-Дракона (СИ) - Кофей Ева - Страница 17

Дети принялись жаться ко мне, когда чужаки разразились противным, гаркающим хохотом. 

– Да уж, была твоя, – пробасил самый крупный из них, удобнее перехватывая в руке оружие, – а стала нашей! 

– А малышню на шашлыки, – голодным, блестящим от азарта взглядом окинул детей тот, кто предложил меня «разделить». 

– Сначала поймай! – выкрикнул вдруг Милах и забрал у Аси из рук палку. – Только попробуй подойти, – замахнулся он и замер в боевой готовности, маленький и хрупкий.

Казалось, ветер подует и малыша просто собьёт с ног. Что уж говорить о чужаках, которые на фоне Милаха выглядели настоящими каменными горами.

Рейн одобрительно рассмеялся. 

А я с ужасом заметила, что рана на его спине раскрылась вновь и тонкая струйка горячей драконьей крови стекает по рёбрам.

Высокий, хорошо сложенный, красивый, он выглядел всё же слабее компании чужаков. И они, видя своё превосходство, без лишних слов первыми нанесли удар. 

Я не успевала проследить за сражением, перед моим испуганным взглядом лишь мелькала сталь, и движения мужчин сливались в одно сплошное, мельтешащее пятно. Звуки, голоса, выкрики… детский плач за моей спиной и за дверью домика, всё превратилось в единый шум, который перекрывал собой набат моего сердца. 

Но вот, самый молодой из врагов, буквально упал к моим ногам, придавленный напоследок ножкой Милаха, который, пусть и стоял всё это время не шевелясь от страха, но с занесённой для удара палкой, сумел таки понять, что мужчина уже не опасен. А потому пнул его разок-другой, после чего с воинственным криком отбежал прятаться в ближайших кустах. 

– Мамочка, – тем временем обнял меня Арго, пугаясь больше не за себя самого, а за меня… 

Точнее, боясь вновь потерять свою мать в моём лице.

Я это чувствовала слишком отчётливо, поэтому всё же не смогла сдержать слёз и прижала мальчишку к себе, гладя его по иссиня-чёрным волосам, нашёптывая что-то успокаивающее и неразборчивое. Краем глаза наблюдая за тем, как мой Шмель скачет вокруг рыжего громилы, не подпуская того к его двум подельникам, что одновременно бились с Рейном. 

В какой-то момент мне показалось, что дракона победят. Один из «кинжалов» с хрустом вошёл в его плечо… Но тогда-то я и поняла, отчего рана на спине дракона открылась.

Крылья. 

Два крыла выросли за его спиной и смели со двора врагов, отбросив тех далеко в сторону, едва не размазав об ближайшую стену. 

Рейн, тяжело дыша, безумно злой, обернулся к последнему оставшемуся врагу и тот… рухнул наземь без чувств.

– Во взгляде дракона можно увидеть свою смерть, – прошептала Ася за моей спиной. – Это самые страшные существа нашего мира…

– Трус, – тем временем прокомментировал всё это Рейн, по-своему рассудив, что именно произошло с врагом. 

Без всяких поэтичных сравнений. 

И без всякой заботы о наших нервах. Он медленно вынул из своего плеча оружие и собрался перерезать им горло врагу. 

– Не надо! – вскрикнула я, ладонями закрывая себе глаза.

Да так и стояла, замерев и не решаясь взглянуть даже сквозь пальцы, пока горячие руки дракона не отняли мои ладони от лица.

– Не буду… – мягко, удивительно мягко после всего, что случилось, пообещал он мне. – Хотя стоило бы, – бросил он презрительный взгляд на лежащего в пыли мужчину. – Трусы не заслуживают пощады. 

И, видимо, Милах это принял на свой счёт тоже, потому что он тут же, с опаской, вышел из своего укрытия, морщась, вытаскивая из волос застрявшие в них колючки и отлепляя их от своей льняной рубахи. 

– Да! – поддакнул он. 

И Рейн, чтобы его подбодрить (как только заметил то?) подхватил с земли брошенную Милахом палку и вернул ему. 

– И оружие своё бросать негоже, – произнёс так же мягко, как недавно мне.

– Может, – раздался из окна детский голосок, – вы всё-таки уйдёте отсюда?! 

Дракон, убрав свои крылья, хитро обернулся в сторону пухлощёкого паренька (тот сразу же зашторил окошко, прячась).

– О, конечно, малыш, – протянул он, зная, что мальчик всё слышит. – Мы уйдём. А они вот, останутся. И другие подтянутся сюда, заметив дым из печи, или птиц, которые кормятся у твоего дома. А может и случайно набредут в поисках наживы, а здесь такой чудный, сохранившийся домик… Идёмте, – взял он меня под руку, и жестом подзывая к себе ребят, – нам пора.

– Но, – хотела было заупрямиться я, только вот Рейн слишком уверенно и настойчиво повёл меня в сторону приюта. 

Часть пути мы все шли молча, дети вздрагивали от каждого шороха, а подступить ко мне ближе не решались из-за дракона. 

Но в какой-то момент оживились и стали перешёптываться. Обернувшись же, я поняла, что отвлекло их от страха.

Пухлощёкий темноволосый мальчишка (на вид ему было лет десять, не меньше) семенил за нами, взвалив себе на плечо мешок, доверху набитый сухарями. Что я поняла, судя по голубям, которые время от времени садились на дорогу и что-то склёвывали по его следам. 

Я не сдержала нервный смешок. 

– Я вернусь потом за остальным, – довольным голосом произнёс Рейн.

И обнял меня за талию. 

Я рефлекторно попыталась отстраниться, но куда там! Рука его сделалась будто стальной, пусть и держала меня осторожно, не причиняя боли. 

– Я не твоя, – прошептала, не выдержав, отчего-то краснея. 

– С этим мог бы поспорить, – невозмутимо ответил дракон. 

И внезапно добавил: 

– И всё-таки, Марья, почему ты в штанах? 

От ответа меня остановило очередное, потрясшее всех событие.

Милах, который отстал от нас, чтобы разглядеть получше нового мальчика, вдруг коротко вскрикнул, замер, побледнев, и упал ничком прямо посреди дороги.

И толстую стрелу, застрявшую в его спине, закатные лучи окрасили в багрово-алый…

Глава 18

Не помня себя, я бросилась было к Милаху, но дракон не позволил ступить и шага, прижав меня спиной к себе, не обращая ни малейшего внимания на мои попытки отбиться от него и вырваться. 

Я не слышала ничего, ни детских возгласов, ни уговоров Славки оставаться на месте, ни оглушительного лая Шмеля. Пока горячее дыхание Рейна не опалило мою шею. Он спокойным, невозмутимым голосом приказал мне:

– Ты должна взять себя в руки, сейчас же. Иначе ничем не поможешь ему. Мальчик пока ещё жив, я чувствую. 

Заливаясь слезами, всхлипывая, я обмякла в его руках, сама едва не теряя сознание. А затем почувствовала, как Рейн ослабил хватку, и мне пришлось твёрже стоять на земле. 

– Помрёт, – со знанием дела заключила Ася, скорбно глядя на Милаха. 

Никто из детей, кроме Арго, не решался подойти ближе. Он же, медленно подступив к малышу, склонился над ним и кончиком пальца невесомо коснулся стрелы.

– Это… не вражеская, – проговорил с недоумением. – Я почти уверен.

И мы все подошли.

Я опустилась рядом с Милахом на колени. Бедняжка не двигался и почти не дышал. Он не издавал ни звука, хотя лежал с широко распахнутыми глазами, в которых, словно в зеркалах, отражался клочок темнеющего неба и моё бледное отражение. 

– У него шок, – погладила я Милаха по мягким золотистым волосам, с болью наблюдая, как Рейн собирается вынуть из его спины стрелу. 

Стрела, судя по крови, выступившей у малыша на белых губах, вонзилась очень глубоко…

– Постой! – вскрикнула я. – Кровь же будет не остановить.

Дракон глубоко вздохнул. Похоже, чтобы оставаться терпеливым, ему требовалось много сил.

– Ты ведь целительница, Марья. Зачем быть целительницей, если даже с такой раной не можешь справиться?

– Я, – растерялась, – я… ведь не умею! Не знаю, как. Я устала и сама едва жива… Вдруг не выйдет?

– Но меня же ты подлечила, – пронзил он меня своим чарующим взглядом янтарных глаз. – А я не просто человек, и рана моя была нанесена мне не человеком. 

– Ты вспомнил?

Но дракон лишь покачал головой:

– Нет. Просто это очевидно. Иначе я не валялся бы у вас полумёртвым. 

И он выдернул из Милаха стрелу, на мгновение, приподнимая этим детское тельце над землёй, настолько крепко засела в нём стрела.