Дом ста детей. Целительница для Генерала-Дракона (СИ) - Кофей Ева - Страница 18

Я лихорадочно зажимала рану у малыша на спине, но магия никак не хотела давать о себе знать. Моя сила, мой неожиданный дар будто покинул меня. 

– Не выходит. Я не могу, – мои слёзы падали на Милаха и исчезали в его крови.

– Ну нет, – прорычал дракон, – я не для того вас спасал…

И вдруг он небрежно зацепил меня за подбородок, чтобы поднять моё заплаканное лицо, склонился ко мне и наши губы слились в поцелуе настолько обжигающим, что я почти уверилась в том, что расплавлюсь. Точнее, уже расплавляюсь, как золото в огне и таю… И реками жара расхожусь по воздуху и лечу куда-то в бесконечность…

Я видела, сквозь сомкнутые веки, я видела золотое сияние, которое окутало нас с Рейном. И тьму его крыльев, что выросли за спиной дракона, чтобы обнять нас, словно сдерживая золото рядом, не позволяя ему распыляться вокруг тысячами тысяч мягких искр и бликов. 

Рейн поделился со мной своей магией, чтобы уже мой дар исцелил и его самого и малыша, лежащего между нами.

Милах закашлялся и поднялся, сначала вставая на четвереньки, затем выпрямляясь, вытягиваясь стрункой, отряхиваясь от пыли и вязких капель крови. И пугаясь последнего до душераздирающего плача. 

Я хотела его обнять, успокоить, заверить, что теперь он в порядке. Но когда свечение вокруг нас угасло, не смогла вымолвить ни слова. Всё это отняло у меня последние силы. И теперь я сама падала к земле, не имея возможности и воли сопротивляться поглощающему меня, болезненному сну. 

Рейн подхватил меня одной рукой, позволяя прислониться к его плечу. А второй, неожиданно для всех, обнял Милаха и успокаивающе похлопал того по спине.

– Всё уже позади, больше с тобой ничего не случиться. Сейчас мы вернёмся домой.

– Никого не волнует, кто стрелял? – проговорил Славка, крепко-крепко держа Шмеля за поводок. 

Я успела заметить, как Рейн, сделавшись сосредоточенным, вгляделся вдаль. 

– Волнует, – проронил он тихо. – Вижу, тот трус с кем-то переговорил и они ушли… 

А я, хоть и находилась уже почти без сознания, никак понять не могла, что за зрение такое у драконов? Что он с такой дали мог что-то рассмотреть, едва ли не сквозь стены и заросли кустарников да трав…

А Рейн продолжал:

– И эта стрела действительно не вражеская. И дальнейших ударов не следует, почему? Будто стрелу пустили в предупреждение. Или по ошибке. 

– В ребёнка? – хмыкнул Славка.

– И то верно… – не стал спорить Рейн.

– Если не вражеской её зовёшь, – дрожащим голосом спросил Арго, – выходит, ты… наш дракон? У нас в стране лишь два дракона и их наследники. 

Милах, тут же придя в себя, отшатнулся от Рейна. И Ася последовала его примеру.

– Ты наш император? – прошептала она.

Дракон замер на мгновение. Я слышала, как сердце его пропустило удар.

– Я… не знаю, – проговорил он хрипло. – Не знаю. 

– Или он имел в виду, – сощурился Слава, – что стрела эта не ваших, вражеских ему, воинов. А значит, он чужой дракон. Враг!

Арго на этом внимательнее вгляделся в стрелу и, натянув пониже рукав своей рубахи, осторожно поднял им её, боясь запачкать кожу кровью Милаха. 

– Покажу Иве, он разбирается. 

– Не имеет значения, – поднялся дракон, держа меня на руках, – чей я. Сейчас я – с вами. И обязан Марье жизнью… А потому не опасен для вас. 

Я из последних сил вцепилась в его плечи, затем слепо обняла, лицом уткнувшись в горячую шею, и прошептала прежде, чем позволила тьме поглотить себя:

– Имеет… Ты не должен оказаться врагом. Ты должен помочь нам со Славой вернуться домой. И детям… тоже, помочь.  

И то ли мне привиделось, то ли реальность не уставала удивлять меня, но случилось странное. На моём запястье, будто под тонкой кожей, золотом вспыхнуло что-то и исчезло так же внезапно, как появилось.

Но хотя бы подумать, что это было, не то, что спросить, я уже не успела.

Глава 19

Ива разглядывал стрелу недолго. 

– Эта наших воинов, – кивнул он утвердительно, не обращая внимания на столпившуюся вокруг детвору, обращаясь лишь к Арго, – совершенно точно. С другой стороны, стрелять мог и бандит. Сейчас, где только оружие не отыщешь…

И пока дети с важными лицами обсуждали произошедшее, а Милах всем желающим (и не желающим, девочка-куколка вот, например, с визгом отбегала в сторону) показывал свою продырявленную и испачканную рубаху, я, лёжа в холле на старенькой софе, глаз не сводила с дракона. 

Он успел уже слетать и вернуться обратно с припасами Ларо. Так звали нового мальчика. И теперь, не шевелясь, стоял у окна, задумчиво наблюдая за угасающим закатом. 

Не знаю, о чём он думал и можно ли ему доверять. Но отчего-то сердце моё щемило. Словно мне было больно за этого дракона…

Так я то приходила в себя, то забывалась тяжёлым сном, пока навязчивая мысль: «детям теперь можно приготовить поесть. Их нужно накормить. Нужно накормить. Нужно…» не заставила меня с трудом разомкнуть веки. 

Оказалось, я пролежала так почти до полуночи, если верить громоздким часам, что больше напоминали маленький шкаф и стояли у лестницы. 

Славка дремал, свернувшись калачиком в моих ногах. А у изголовья, сидя на полу и облокотившись о край софы, сонно сопел Арго. 

Кто-то укрыл меня шерстяным пледом, а тронув раскалывающуюся от боли голову, я обнаружила, что некто заплёл мне несколько тонких косичек. Весьма недурно, стоит признать. Можно даже не расплетать или не собирать волосы в хвост. Пусть остаются распущенными. 

Но самое удивительное, это то, что по всему приюту витал аромат свежей выпечки и… мяса? 

Жареного мяса! 

Здесь-то я и поняла, что никакая усталость не остановит меня от того, чтобы сходить на кухню.

Я хотела есть до одурения, до смерти. Мне хотелось спать сильнее, чем жить, но есть хотелось сильнее, чем спать! Настолько я вдруг оголодала. 

Стараясь не потревожить мальчишек, я поднялась и по стеночке добралась на кухню. И там обомлела от очередного сюрприза.

Прибрано было всё. Каждая баночка рассортирована, окно, в котором отражался огонёк свечи на подоконнике, блестело от чистоты. Засохшие горшки с цветами убраны, вместо них там стоял один, с зелёным политым ростком. Под потолком свежие венички целебных трав. В шкафчиках расставлены новые припасы в деревянных бочонках-коробках. Дощатый пол вымыт и сделался светлым и золотистым, словно яичный желток. Один из столов, липких от жира, грязи и старости, выброшен, вместо него был поставлен другой, невесть откуда взявшийся. А на нём поднос полный булочек с хрустящей, румяной корочкой, но нежнейшим и невесомым мякишем внутри! 

И зажаренное мясо в плите на железных шампурах. 

– Я дракону помогала, – словно призрак, появилась в дверях Софи. – И другие дети. Он говорил, что делать – они делали. Я пекла лепёшки. А он из леса принёс дичь. И зажарил! Это настоящее чудо, ведь с охотой сейчас беда…

– Почему? – я села за стол, зачерпнув кружкой стылой воды из ведра на полу. Не могу есть всухомятку, но чай заваривать неохота, ведь его нужно ждать.

Софи устроилась напротив, составляя мне компанию.

– Битвы велись страшные, распугали они многих. Потом вражеские воины истребить пытались всю живность вокруг, чтобы людям она не досталась. Но Рейн, – на губах её заиграла мечтательная улыбка, – оказался охотником самым лучшим. Даже лучше Ивы. Можно, – потянулась она за лепёшкой, – мне тоже?

– Почему спрашиваешь?

– Рейн всех напугал, чтобы сразу не съедали всё. Дети не все послушались, бегали сюда воровать, но всё же…

– Можно, если ты не много съела до того. Вы ведь голодали, вредно теперь переедать. А дракон наш глупый. 

– Это почему?

На этот раз вопрос задал сам Рейн, и я вздрогнула от неожиданности, однако не растерялась. 

– Ты правда верил, что дети удержаться и еда доживёт хотя бы до утра? – изогнула я бровь, сама не заметив, как продолжала при этом жевать. 

Видимо, для дракона выглядела я комично, с косами в волосах, в «мужских» штанах и кофте, жадно пьющая воду и уплетающая за обе щеки лепёшку, наплевав на правила приличия.