Артефактор Пушкин (СИ) - Богдашов Сергей Александрович - Страница 27

— То есть, я теперь вас не вдруг и увижу? И куда же вас направили?

— Ныне стал Управляющим Придворной конторой Великого князя Николая Павловича, — сумел удивить меня Александр Иванович.

Упс-с-с… А вот это уже серьёзно. Очень серьёзно.

— А и пойдёмте отметим. Повод и в самом деле просто замечательный, — быстро нашёлся я.

Уже Действительный статский советник моё согласие встретил с воодушевлением и мы спустились в буфет, большой зал которого был малолюден по причине недавно начавшегося аукциона.

А я, со своим багажом послезнания, пытался понять, насколько глубокую и многоходовую интригу я сейчас наблюдаю.

Что такое Управляющий канцелярией, или, в данном случае Придворной конторой?

Для начала — это одно из самых доверенных лиц своего шефа. За примером далеко ходить не надо. Именно такую должность сейчас при Александре Первом занимает Аракчеев.

А тут, Её Величество отпускает своего управляющего к своему сыну. Это выглядит разумно и очень заботливо, с одной стороны, а с другой… Как по мне, так очень похоже на ненавязчивый родительский контроль, и всё бы ничего, но до коронации Николая Первого осталось восемь лет. И кем тогда станет мой собеседник? Крайне важным по значимости лицом, если говорить об этом на примере нынешнего графа Аракчеева.

В буфете мы, под лёгкие закуски, быстро расправились с первой бутылкой шампанского, и браво перешли ко второй. Пока говорил в основном Александр Иванович. Удивительный человек — он уже полчаса меня просвещает, а я не узнал ни единой новости из тех, о которых не писали бы газеты.

Когда поток его красноречия начал выдыхаться, а я, парень, которого он почти что в два раза старше, по его мнению дошёл до кондиции, ситуация изменилась. Теперь он начал задавать мне вопросы, претендуя на ответную откровенность.

Надо же, как заразителен пример Аракчеева, который «знает всё». Теперь и этот решил пойти по апробированному пути.

— Александр Сергеевич, в кулуарах с восторгом рассказывают про ваши небывалые изобретения в деле создания перлов. Как вам это удаётся? — спросил он, «чисто по-дружески».

— Скажу честно, я сам над этим не раз задумывался, и как мне кажется, нашёл ответ, — постарался я сохранить самое серьёзное выражение лица, так как давно дожидался этого перехода.

— И каков же он, по вашему мнению?

— Я не раз пытался понять, что же меня отличает от государственных Формирователей перлов, и пока что нашёл всего лишь два серьёзных отличия: во-первых, Царскосельский лицей заложил в меня замечательную базу знаний, а во-вторых — я самоучка, что, как ни странно, сыграло положительную роль, так как имею незашоренный взгляд. Я просто не знаю, что можно, а что нельзя, оттого много экспериментирую. Ну, и кой-какие Родовые знания мне перепали, чего уж там скрывать. Было, на чём поучиться.

— Неужто кто-то из предков у вас в Формирователях был?

— Был или не был, достоверно не скажу, но вот от Арапа Петра Великого мне знаний изрядно перепало. Хороший труд он после себя оставил. Воистину — памятник нерукотворный.

— А поделиться с государственными Формирователями этими знаниями не хотите?

— Так делюсь же! — пьяно повёл я взглядом по буфету, — Вон Бетанкуру со связью помог. Отдал практически безвозмездно вашим неучам свою разработку, хотя деньжищ изрядно мог на ней заработать. Миллионы. Теперь с флотскими знаниями делюсь. Виллие опять же важный перл получил. Теперь и в Медико-хирургической академии нужные перлы научатся формировать. Вот только знаете что — в учителя я не готов идти. Если вы считаете, что мне всё было на блюдечке подано, так вот нет. Путём долгих опытов, методом проб и ошибок я к решениям прихожу. Иногда сплю по три часа в сутки. Вашим Формирователям тоже не мешало бы не на заднице ровно сидеть, а самим совершенствоваться. А то я погляжу ещё немного, и если ответов не увижу, так и вовсе на них рукой махну.

— А что бы вы хотели получать взамен?

— Всё.

— В каком смысле? — растерялся Блок.

— В том, что я всеяден. Могу менять знания на знания, знания на артефакты, на земли, на деньги. Я же из лицея фактически нищим вышел. А мои опыты, да ещё и имение, изрядно затратны. Так что мне нужно всё! Разве что, кроме должностей и орденов. На должности времени нет, а ордена для моих опытов бесполезны, в отличии от денег и земель, где могут находится интересующие меня Колодцы. Если что, плату за свои изобретения я беру крайне малую. Россия на каждом из них сторицей заработает, если не больше.

Пущин-старший не обманул, пообещав предоставить водолазов, и настал тот день, когда в одной из аудиторий Морского корпуса перед нами с Павлом Исааковичем предстали шесть матросов крепкого телосложения лет двадцати пяти. На наше счастье у каждого из парней был свой водолазный костюм с грузами, ботами и шлемом, а также комплект перлов, что значительно облегчало мою задачу по подготовке подводников.

— Судя по выправке и нашивкам все вы на флоте не первый год, а стало быть, субординации никого учить не надо, — медленно расхаживал дядя перед шеренгой матросов, после того, как каждый из них представился. — Но мы с Его Светлостью посовещались и решили для быстроты прохождения команд в узком кругу ввести обращение с использованием позывных. Потому в отсутствии посторонних лиц отныне я для вас Чиф, а Александр Сергеевич — Князь. С Кэпом и Каплеем вы позже познакомитесь. Свои позывные придумывайте сами, но чтобы они были хлёсткими и короткими.

— Разрешите обратиться, Ваше Сиятельство?.. то есть Чиф. Матрос первой статьи Карпов, — быстро принял новые правила стоящий в центре шеренги конопатый парень, — На Вас гусарский мундир подполковника, а к флоту Вы какое-то отношение имели? Чиф — это же старший помощник капитана, а Кэп и есть сам капитан корабля.

— В мае девяносто четвёртого я из этого заведения, хоть и было оно тогда в Кронштадте, — ткнул дядя под ноги, — Вышел мичманом, а в конце века был уже лейтенантом Императорского флота. Так что к флоту я имею самое прямое отношение. А ты, будешь отныне у нас Карпом, благо и фамилия располагает. Как тебе?

— Да меня всю жизнь так кличут, Ваше… Чиф. Так что я привычный, — улыбнулся парень.

— Э нет, матрос, — покачал головой Павел Исаакович, — Отныне Карп это не твоя кличка, а именно позывной. У остальных есть какие-то предпочтения к своим будущим позывным? Нет? Значит, буду присваивать их сам.

Так с лёгкой руки дяди у нас и появились Карп, Жерех, Окунь, Язь, Линь и Сом.

На самом деле идею с позывными подал Серёга, когда узнал об архаичной системе обращений принятых в Императорском флоте и про то, что я планирую создать переговорники для водолазов.

— Ты представь, как будет докладывать матрос, когда будет находиться под водой, — возбуждённо махал руками Сергей, изображая из себя водолаза, продирающегося сквозь водоросли, — Ваше Сиятельство, матрос Пупкин на дне. Да, блин, вас Ваших Сиятельств аж четыре штуки. Как ты поймёшь, к кому из вас обращается матрос? К тому же пока он выговорит все ваши титулы, утонуть успеет. А так доложился: «Князь, Пуп на дне», и сразу ясно кому и кем это сказано.

Когда я дома озвучил идею с позывными, все родственники, как ни странно, отнеслись к ней с пониманием. Более того, Павел Исаакович сразу обозначил себя Чифом, а своего брата назвал Каплеем, что в принципе никак не унижало Петра Исааковича, поскольку тот ушёл с флота в звании капитан-лейтенанта морской артиллерии. Думаю, не стоит объяснять, что Кэпом у нас стал Пётр Абрамович. Единственным, кому не досталось морских благозвучных прозвищ, был я, и меня решили оставить Князем.

— Князь, не желаешь сказать пару слов нашей бравой команде водолазов? — обратился ко мне Павел Абрамович.

— Почему бы и не сказать? — согласился я и подошёл к дяде, стоящему перед шеренгой матросов. — Как мне говорил генерал-лейтенант Пущин Иван Петрович, каждый из вас уже не первый год является водолазом. Не сомневаюсь что и часов нахождения под водой у вас поболее моего. Поэтому я не собираюсь учить вас погружаться на дно — это вы и без меня отлично умеете. Моя задача научить вас подниматься с глубин более, чем тридцать футов.