Артефактор Пушкин (СИ) - Богдашов Сергей Александрович - Страница 26

— Хорошо, что вы сами приехали. Это изрядно ускорит решение вопроса. Я сейчас сделаю для вас два перла. Про их использование я вашему лекарю уже всё пояснил. Скажу сразу — будет не легко, но иного пути нет, если вы желаете раз и навсегда избавиться от столь пагубного заболевания. Поэтому слушайте его указания, и не препятствуйте ему.

— Могу я узнать, что именно вы собираетесь сделать? — спросил Светлейший, а я чуть было не заулыбался, глядя на то, какой он забавный.

Природа и генетика наделили Константина необычайно высоким лбом, который сразу же бросался в глаза, и пухлыми щёчками. Всё вместе это смотрелось донельзя умилительно и как-то по-детски, если бы не его свершения, которые говорили сами за себя, вполне позволяя определить Светлейшего в весьма полновесную и значимую фигуру на политических фронтах.

— Сначала малый перл, с участием месье Люссака, будет держать вас в состоянии высокой температуры, для чего он и будет сформирован. Это не даст распространиться болезни. А её саму мы убьём ртутными мазями, которые сами по себе жесточайший яд, но от него вы будете защищены самым мощным перлом, который не позволит нанести вред вашему организму. Дайте нам срок чуть больше недели, максимум двух, и вы забудете обо всех неприятностях.

— Шутите? Насколько я знаю, мою болезнь полностью излечить нельзя. Разве, что залечить, чтобы она не доставляла видимых неприятностей.

— Излечу. Полностью. Помешать этому можете только вы, если начнёте нарушать правила лечения. Хотя мне и придётся пойти для этого на изрядные жертвы.

— Что вы имеете ввиду?

— Я, пусть и с изрядными потерями, переработаю и пожертвую на ваш главный перл часть своих, но зато у вас получится лечебный перл такой силы, что его впору будет сравнивать со Строгановским, разве что в ином ключе. Делаем?

В ответ последовал согласный кивок.

Хех, похоже, про супер-перл, который я Строганову строганул (надо же, какой словесный кульбит) уже известно не просто многим, а всем, кто пожелал поинтересоваться этой темой.

— А если мне это не поможет?

— Э-э-м… Уважаемый незнакомец, — прикололся я над инкогнито Светлейшего, — А как вы относитесь к пари? К примеру, если я вам скажу, во что обошёлся Строганову его перл, но предложу такое же выплатить лишь после того, как у вас все ваши проблемы закончатся? А если проиграю — то все расходы за мой счёт. Но, предупреждаю сразу — любое нарушение режима и сбой в лечении — это заведомо ваш проигрыш. И не только в деньгах. Вы же понимаете, что я хочу этим сказать?

— Меня такое пари устраивает, — как-то даже облегчённо вздохнул Светлейший, — Могу сразу сказать, что никаких проблем с моей стороны не будет. Делайте со мной эти две недели, что хотите. Всяко лучше, чем в петлю залезть, — прояснил он под конец причину столь сильной мотивировки.

Ясен пень, я не собираюсь свои собственные перлы отправлять в переработку, раз мне пара сундучков досталась, полных эссенции Жизни, но это чисто так, теоретически, а если бы их не было…

Опять же Светлейший, услышав о моей готовности к самопожертвованию, был изрядно впечатлён и бесповоротно поверил в предлагаемую методику лечения. Так что те два перла, которые я для него в итоге сформировал — это вполне себе честные изделия. Может, второй, который самый большой, и не стоит своих денег, если рассуждать с точки зрения доступности колодцев и уходить в те частности, что колодец Материи — это чрезвычайная редкость, а вот те, что на Жизнь, встречаются где ни попадя. Но пари заключено, и «польский подарок» Светлейшему будет излечен.

Говорят, во Францию сифилис пришёл с Гаити. Так это или нет, не знаю, но после похода Наполеона, эта болезнь широко распространилась по всей зоне движения его армии. И вовсе не стоит гадать, кто её массово занёс в Россию.

Если сопоставить число жертв от вторжения Наполеона, а потом подсчитать, сколько в течении следующего века пострадало русского народа от венерических заболеваний, кто смертельно, а кто и просто функций воспроизводства лишился, то я не готов сказать, какой из результатов выиграет, а точней сказать, проиграет больше.

Приглашение на благотворительный вечер из Мариинского театра мне пришло с посыльным, едва я успел проводить предыдущих гостей.

Судя по анонсу — цель приглашения проста и пряма, как оглобля. Они собираются за счёт благотворительного аукциона выкупить детей, которых взялся было обучать один из потомков княжеского рода, наняв на то нескольких преподавателей из иностранцев, но его бизнес-план не преуспел. Непонятно, на что он надеялся, но спустя полтора года его кредиторы устали ждать, и предъявили векселя к оплате. Теперь дети продаются, а Мариинка взялась провести аукцион, чтобы оставить часть детишек у себя.

Вроде бы дичь какая-то, а по нынешним временам довольно нередкое явление. Так что Мариинка — это далеко не самый плохой выход для детишек.

Мне невольно вспомнилось Грибоедовское, из пока что не написанного:

Или вон тот ещё, который для затей,

На крепостной балет согнал на многих фурах

От матерей, отцов отторженных детей⁈

Сам погружён умом в зефирах и амурах,

Заставил всю Москву дивиться их красе!

Но должников не согласил к отсрочке: — Амуры и зефиры все

Распроданы поодиночке.*

* А судьи кто? Монолог Чацкого.

Хех, очень похоже на то, что Мариинка решила выкупить себе часть бывшей труппы крепостного театра, которая так и не закончила там обучение. Но обставлено всё довольно хитро — вроде того, что платить будут благотворители, а сливки снимать — дирекция театра. Им бесплатно прирост в труппу идёт.

Я поехал посмотреть, чисто ради любопытства. Сильно опоздал к началу. И офигел…

Первое, что я успел заметить, так это то, как только что трёх девочек — балалаечниц продали за тридцать восемь рублей.

— Эй, любезный, а тут можно в личное пользование кого-то выкупать? — мановением пальца подозвал я к себе некоего распорядителя этого карнавала, отчего мужика слегка скривило.

Похоже, он, приодевшись в форменную ливрею театрального работника, посчитал себя частью богемы, а тут — на тебе. Его одним обращением спустили с небес на землю. И нет — я вовсе не сторонник дворянской спеси. Поймал его за рукав, и даже воротник ему поправил.

— Ну? Я же тебе вопрос задал.

— У нас благотворительный вечер, — проблеял он в ответ.

— Зашибись. Дальше что?

— Нет, если желаете, то себе можете выкупить, но это крайне неприлично будет выглядеть, — промямлил он, — Их выкупают, чтобы театру оставить. Себе таких вряд ли кто возьмёт.

— С чего бы? — словно невзначай тряхнул я его за плечо.

— Так девки-то все наверняка порченные! Сами должны понимать, чему французы их обучали.

Мда-а… И тут французы. Что им у себя во Франции не живётся?

Чисто из принципа, чтобы не печалиться о напрасном визите, я поучаствовал в выкупе очередного лота, дав за четверых юных певичек сто рублей, но мою ставку перебили, и я, махнув рукой, засобирался домой.

— Ваше Сиятельство! Александр Сергеевич, — услышал я смутно знакомый голос.

Оглянулся. Статский советник Александр Иванович Блок, управляющий канцелярией Её Величества. Знакомы мы с ним лишь шапочно, но мои визиты к матери Императора, а самое главное — та скорость, с которой мне их разрешали, не могли остаться им не замечены.

— Александр Иванович, — учтиво откликнулся я, останавливаясь.

— Не уделите мне немного времени? Я видел, как вы пытались поучаствовать в аукционе, но вас перебили. Ничего страшного, не расстраивайтесь. Пойдёмте лучше до буфета прогуляемся и шампанского выпьем. Угощаю.

— Есть какой-то повод? — поинтересовался я чисто из вежливости.

Идти мне никуда не хотелось, но и поближе познакомиться с довольно важной придворной фигурой лишним не будет.

— Позавчера Действительного дали, и я место службы сменил, — довольно улыбаясь, известил меня Блок о своём движении по карьерной лестнице.