Пацаны в городе. Война казанских улиц - Гафаров Артур Айратович - Страница 19

Даже рассекать по своему району надо было в особой манере – чуть вразвалочку, с расправленными плечами, сжатыми кулаками, выворачивая слегка стопы в сторону. Я одно время решил перенять эту манеру, чтобы банально не выделяться – тренер увидел мою «гопниковскую» походку и наорал на меня: «Ты спортсмен или кто? Чтобы я такого позора больше не видел…» Даже сейчас я ловлю себя на мысли, что контролирую постановку стопы при ходьбе, чтобы четко и параллельно – как просил мой тренер. А у Альберта вообще была своя «персональная» походка, выработанная дурацкой привычкой с детства – мы часто пачкали штаны, когда сидели на бордюрах или на грязных лавках, и у него появился «инстинкт»: при начале движения бить открытыми ладонями себя по бокам, как будто сбивая грязь – так он и ходил потом всю свою жизнь! Только я понимал, откуда взялась эта странная манера.

Сидение на корточках с сигаретой в руках появилось в те же годы: на мой взгляд, это поветрие пришло с зоны – казанские пацаны это подхватили повсеместно, но всего лет на пять, не больше. Кто мог знать, что через несколько десятилетий эта манера возродится в… просвещенных европейских столицах: например, финны называют такую манеру slaavikyykky – то есть «славянские корточки». В 2014 году весь Интернет был заполнен задумчиво сидящими в «позе гопника» в самых неожиданных местах: на автобусных остановках, в ресторанах и барах – и даже на крышах домов! В России «мода на 90-е» пришла еще через десять лет – в самых разнообразных формах.

Сериал «Слово пацана» показал «танец гопников» 80-х, что породило настоящий флешмоб не только в России, но и по всему миру – нехитрые, но энергичные движения в громадном круге на дискотеках производили устрашающее впечатление. По сути, это был даже не танец, а определенный ритуал «для своих» – мало кто сейчас вспоминает о том, что иногда в этот круг затаскивали какого-нибудь пацана с другого района или «чушпана», а потом просто били его. Вот поэтому и круг, из которого просто так не вырваться, вот поэтому эти движения, как в виртуальной драке!

Культурным центром гопников на «Грязи» был, конечно, практически бесхозный клуб льнокомбината – «Льношка», как его ласково называли и называют до сих пор. Многие вспоминают дискотеки в «Льношке» с грустной ностальгией, но я, честно говоря, на этих дискотеках никогда не был – да и что мне было там делать без норковой формовки и великолепного мохерового шарфа? И то и другое в те годы стоило на толкучке (рынке для спекулянтов) в размере среднемесячной зарплаты по стране – минимум 100–120 рублей. Соответственно, те, кто мог позволить себе такую покупку, практически не расставался с этими «артефактами успеха»: даже в ресторанах сидели в шарфах и формовках (это цельная меховая шапка без ушей), не говоря уж о дискотеках. Если на формовку не хватало денег, то покупали обычную меховую ондатровую шапку – она тоже считалась достаточно престижной.

Когда Альберт избил какого-то парня до полусмерти на дискотеке и снял с него мохеровый шарф, то в оправдание своего поступка он не нашел ничего лучше, как сказать: «Да он «чушпан» вообще! Не имел он права такой шарф надевать!» Так он получил первую условную судимость.

Дальше должно было последовать исключение из школы, но директор не хотел этого. Уже было готово решение, что «класс и комсомольская организация берут его на поруки». Это предложение должен был озвучить я, как комсорг класса, но я выступил не по сценарию – сказал, что брать его «на поруки» мы не будем. Впрочем, мое высказывание никакого значения не имело – в школе его оставили, и с этого момента мы стали врагами.

Каждый день напряжение нарастало – класс в основном молчал, никто не хотел вмешиваться. Кто-то просто боялся связываться с Гараем, как его в основном все называли, а кто-то уже начал поддерживать его во всем. Я понимал, что дело пахнет дракой – проблема была только в том, что драться я не умел. Побить все рекорды школы по бегу, участвовать во всесоюзных соревнованиях, выиграть первенство города по кроссу – это пожалуйста, но драться мне не доводилось.

Однажды он, ухмыляясь, подошел ко мне на перемене и поднес зажженную зажигалку к моему лицу – я не выдержал и схватил его за горло: «Разберемся сегодня после уроков?..»

Слух о «битве века» быстро разлетелся по школе – все дело в том, что это была не просто драка, а противостояние идеологий: немало ребят и в нашем классе, и во многих других не поддерживали группировки, обходили гопоту стороной – занимались творчеством, спортом, читали книги и участвовали в школьных олимпиадах. А кто-то просто из страха сохранял малодушный нейтралитет (авось меня не тронут!). Это касалось не только пацанов, но и девчонок тоже – каждый делал свой выбор: или быть дурочкой в компании «авторитетных друзей», или быть гордой девчонкой, понимающей, что хорошо, а что плохо. Одни девчонки хотели быть «своими в доску» в компании, а другие жили в соответствии с воспитанием – здесь тоже проходила своя «пограничная полоса». И жить, не изменяя себе, не подчиняясь стадной философии, было очень непросто, а иногда даже опасно! Вот что современная молодежь, увлеченная флешмобами в стиле «Слова пацана», должна знать о том времени в первую очередь.

Кстати, в сериале гопники танцуют в своей излюбленной манере под хиты «Ласкового мая», но это одна из многочисленных неточностей сериала – ведь «Седая ночь» была создана в 1988 году, а в своем четком «круге» со странными движениями рук и ног гопники танцевали только до 1985 года: потом это уже стало немодно, стремно и смешно…

Уроки закончились – я понимал, что шансов у меня нет никаких: и тут у меня родилась идея – я решил, что на две минуты меня должно хватить. Все ждут, что я буду защищаться, а я наоборот – буду нападать. Так и случилось – после команды на начало драки (мы бились в круге, созданном толпой наблюдающих, на территории школьного садика, по всем правилам – с главным «рефери» и двумя «наблюдателями»!) я, не теряя ни секунды, обрушил на противника град ударов: я бил и бил куда только мог, месил его тело с отчаянием и злостью.

Через две минуты все было кончено – он закрыл лицо руками, согнулся и прекратил сопротивляться: я повернулся и медленно пошел за портфелем – в этот момент Гарай подбежал и ударил меня сзади ногой. Он попал мне по руке – что-то хрустнуло, и я понял, что это перелом кисти. После этого поступка у Альберта почти не осталось ни настоящих друзей, ни сочувствующих – все понимали, что он поступил подло и трусливо. Не как пацан!

Даже сейчас, когда его уже тридцать лет нет в живых, многие вспоминают эту драку и этот удар как самое подлое, что они видели в своей жизни. Впрочем, для него это стало только первым шагом на лестнице, ведущей в бездну, – он, конечно, этого не понимал…

Не знаю почему, но через неделю он пришел и попросил прощения – скорее всего, испугался, что мои родители поднимут шум в школе, а это уже, с условной судимостью, прямая дорога в специнтернат или колонию. Но моим родителям я соврал, что просто упал на физкультуре. Уходя, он сказал: «А такие, как ты, нам бы пригодились – хочешь, я поговорю, чтобы тебя «вписали» в группировку?..» Я ответил – спасибо, не надо.

Довольно странный факт, который до сих пор у меня не имеет объяснения – в середине 80-х пацаны с «Грязи» довольно часто собирались на… местном заброшенном кладбище рядом с улицей Сабан. Многие даже там, среди могил, праздновали свои дни рождения, отмечали праздники: у них было что-то типа своего лагеря на кладбище – они даже ночевали там! Впрочем, до добра, как мы потом убедились, это их не довело…

Гарай даже пытался как-то после школы нормально выстроить свою жизнь – по моим стопам записался в секцию легкой атлетики. Тренер хвалил его – у парня, мол, отличные двигательные способности: без тренировок сразу прыгнул за шесть метров. Но тренироваться каждый день было тяжело и стремно, а чемпионом без этого не стать – тогда какой смысл? Да и к тому же к этому времени он уже безостановочно курил.