Эволюционер из трущоб (СИ) - Панарин Антон - Страница 24

— Отличный настрой. Можешь начинать оплакивать своего щенка, — усмехаясь, прошипела Румянцева и рванула ко мне!

Вот только левая рука женщины не смогла отпустить дверную ручку. Так уж вышло, что за долю секунды вспотевшая от нервного мандража ладонь примёрзла к стали. Ну, вы сами знаете, как это бывает. Зима близко, сквозняки и вот это всё. Нет-нет, я здесь совершенно ни при чём. Ну, разве что совсем немного помог, влив крупицу маны. Румянцева дёрнулась вперёд и отшатнулась назад. Посмотрела на руку, покрытую инеем и с ненавистью прошипела.

— Это всё ты! Маленький ублюдок! Я вырежу тебе гла… — договорить она не сумела.

Мама схватила табурет и со всего размаха обрушила его на макушку сумасшедшей. Глаза Румянцевой закатились, она обмякла и попыталась упасть на пол, но ничего не вышло. Левая рука до сих пор сжимала дверную ручку. По лицу женщины заструилась тонкая струйка крови, но она всё ещё дышала. Мама пинком отправила ножницы под кровать, подскочила ко мне и обняла.

— Миша, Мишенька. Ты как? Испугался? Мама рядом. Всё будет хорошо, — затараторила она, то обнимая, то целуя меня.

Я собирался ответить, но на вопли Румянцевой сбежалась охрана. В комнату ворвались два здоровых лба с пистолетами. Распахнули дверь так небрежно, что Румянцеву, как тряпку, отбросило к стене. Бойцы обследовали все углы и уставились на нас.

— Что у вас произошло?

— Эта сумасшедшая пыталась убить меня и моего сына, — зло выплюнула мама, кивнув в сторону Румянцевой. — Если бы Миша не приморозил её руку к двери, мы бы уже были мертвы.

— А вы…? — начал было задавать вопрос охранник, оглядывая примёрзшую кисть Румянцевой, но передумал. — Благодарю за содействие. Прямо сейчас возьмём графиню под стражу и сопроводим в лазарет.

— В какой лазарет? Заприте эту чокнутую в клетке! — возмутилась мама.

— Её судьбу решит барон Архаров, — охранник прикоснулся к дверной ручке и из его ладони полился жар, быстро растопивший лёд.

Тело женщины тут же подхватили и вынесли в коридор, оставив нас с мамой наедине.

— Мама, поситай истолию! — напомнил я о себе и протянул ей книгу.

— Мишутка, я смотрю на то, как быстро ты растёшь и каким сильным становишься, и знаешь… — она заглянула мне в глаза. — Я думаю, что очень скоро ты сам будешь писать историю.

— Нехосю быть бумаго малакой. Это скусно, — притворился я, что не понимаю, о чём говорит мама.

Эх, знала бы ты, сколько историй я написал в прошлой жизни. Сколько магических трактатов опубликовал. Впрочем, в этом мире всё это ничего не значит. Мана аномально медленно восполняется. Как бы я ни развивал магическое ядро и каналы, это лишь незначительно увеличивает приток маны. И это странно.

Полчаса спустя. Курилка.

В курилке было оживлённо. Пять охранников стояли полукругом и обсуждали увиденное.

— Саня, ну чё я тебе говорил? Это точно пацан прикончил безликого! — восторженно сказал парень с оттопыренными ушами и поправил автомат.

— Да иди ты со своими теориями! Готов спорить, что это его мать опять что-то нахимичила, — отмахнулся охранник.

— Ты, я гляжу, совсем в очевидные вещи не хочешь верить? Он же годовасик! Ты знаешь хоть одного сопляка, который начал колдовать раньше пяти лет?

— Ну ты дубину с пипиркой не равняй. Применить морозный покров это одно, а вот убить безликого — совсем другое. Мы толпой едва смогли одного завалить, а ты говоришь что мелкая сопля убила безликого в солянку?

— Чего? Какая ещё солянка? — нахмурился ушастый.

— Ну типо «в соло», — пояснил охранник, но понимания на лице ушастого не нашел. — В одну каску. — Снова мимо. — В одну харю, мать твою! Чё ты тупишь?

— Да ты как нерусь изъясняешься, хрен ума дашь, что хочешь сказать! — возмутился ушастый. — Так-то, может, ты и прав, но слишком много странностей с этим парнишкой.

— Странность тут только одна! — рявкнул сержант, подкравшийся со спины. — Пять дегенератов, вместо того чтобы охранять пансионат, перемывают кости детям. А ну, живо за работу!

Увесистый армейский сапог прилетел по заднице Сане, заставив ушастого хихикнуть, но тут же и ушастику досталось. Друзья, потирая задницы, отправились работать. А жаль. Ведь курить и трепаться было куда приятнее, чем бесцельно патрулировать пансионат.

Глава 7

Югорск.

Поместье графа Черчесова.

Перед камином стояли два резных кресла. Запах свежего сухого дерева мешался с берёзовым дымком. Дрова медленно потрескивали, согревая гостя, в запотевших бокалах ждал своего часа виски, настоянный на жженой коре дуба.

Малышев Сергей Алексеевич заскочил на огонёк к соседу, чтобы поделиться сплетнями и поиграть в карты. Собственно, чем ещё заняться сорокатрёхлетнему графу, уставшему от интриг и постоянных сражений?

Малышев протянул руку, на которой осталось лишь три пальца после сражения с Архаровым, и взял со столика бокал ледяного виски.

— Даниил Евгеньевич, своеобразное у вас гостеприимство, — улыбнулся Малышев и с наслаждением сделал большой глоток. Ледяной напиток потёк по горлу, согревая и одновременно замораживая и без того продрогшее тело. — На улице холодина, а вы меня потчуюте холодненьким коньячком.

— Неужели вы бы предпочли, чтобы я подал вам горячий виски? — усмехнулся Черчесов.

— Что вы, что вы. Таким угощением вы бы тут же потушили моё сознание, и в преферанс мы бы точно не сыграли. — Малышев сделал ещё один глоток, прикрыл глаза от удовольствия на секунду и продолжил. — Кстати. У меня в Хабаровске живёт один очень хороший друг. Так вот, он поведал мне, что Архаров пытается найти напавших на Ирбит людей. Он даже занёс пару взяток штабс-капитану сысковиков.

— Ну, удачи ему, — отсалютовал своим бокалом Черчесов. — Я слышал, что на него напала группа безликих. Подумать только! Сами безликие. Император ведь говорил, что их давно уничтожили, — наигранно добавил граф. — Увы, там, где работают эти молодцы, никаких улик быть не может.

— Возможно, вы и правы, но у Архарова есть два трупа.

— Да бросьте вы. Два трупа, которые невозможно опознать, — отмахнулся Черчесов.

— Даниил Евгеньевич, вы затеяли слишком опасную игру. Я вас уже предупреждал, не стоит связываться с Архаровым. Он не тот противник, которого можно одолеть с наскоку.

— Сергей Алексеевич, мне повезло, и от природы я обладаю отменным терпением. Буду разваливать его крепость по маленькому камешку — и однажды увижу, как эта громада рухнет и похоронит Архарова под неподъёмной горой руин. А если ещё и вы мне поможете мне, то…

— Даниил Евгеньевич, я уже много раз вам говорил, что не ввяжусь в эту авантюру ни при каких условиях. Спокойная семейная жизнь для меня важнее, чем грызня с Архаровым. К тому же, напав на Архарова вы сделали ему одолжение. — Малышев нагнулся вперёд и поднёс продрогшие руки к камину.

— Одолжение? Тем, что утилизировал кучу его солдат и спалил половину города? — Черчесов удивлённо приподнял бровь.

— Ну, не преувеличивайте. Сгорело всего три здания, а вот гарнизон вы и правда хорошо пощипали. Но это неважно. Важно то, что во время нападения у годовалого сына Архарова пробудился дар.

— Эка невидаль. Этот бык-осеменитель распространяет своё семя, как чума. Вот только по-настоящему сильных наследников раз, два… хотя нет. — Черчесов хищно улыбнулся. — Остался только «два». Юрочка. А вот Александр выбыл из забега по невыясненным причинам.

— Ваши люди постарались? — оживился Малышев.

— Старались, но единственное, чего добились, так это собственной смерти. Я слышал, что Архаров послал сына в разлом, где тот и сгинул. Ну, что я могу сказать? Туда ему и дорога. — Черчесов допил виски и посмотрел внутрь пустого бокала. — А почему вы так акцентировали внимание на новом отпрыске барона?

— Дело в том, что его годовалого отпрыска отфильтровали, как бездаря. А после нападения безликих он чудесным образом научился использовать морозный покров. Ходят слухи, что это он убил одного из безликих.