Спасти СССР. Манифестация II (СИ) - Большаков Валерий Петрович - Страница 25

- Африканский национализм… - уныло промямлил он, шаря глазами по стенам, будто ища на них шпаргалки. – Неудачный вооруженный переворот…

Судья молча поднес микрофон мне.

- Биафра занимала юго-восточный угол Нигерии, бывшей британской колонии, а Нигерию можно назвать искусственным государством. Англичане создали его без учета этнических, религиозных, да и языковых границ. Просто взяли и… м-м… скомбинировали новый народ, назвав «нигерийцами» десятки миллионов людей, разобщенных на сотни кланов и племен, - осторожно отвечал я, слегка наклонясь. – Биафру, в основном населяло южное племя игбо… или ибо, и против их выделения моментально выступили северяне. Началась междоусобица, резня, погромы, а потом всё это безобразие переросло в гражданскую войну…

- Достаточно, - сказал брюнет, отнимая микрофон. – Спасибо.

- Ну, ты даешь! – восхитился Сёма. – А я-то! Ни «бэ», ни «мэ», ни «кукареку»!

Я лишь мученически улыбался – меня ощутимо потряхивало. Беспокойство бродило в душе, зудело без остановки. Изображать незнайку я не собирался, но и блистать искушённостью тоже не стоило. Вопрос: сошелся ли баланс?

Вроде изложил всё обтекаемо. Ни одной даты не упомянул, ни одной фамилии, даже экзотические названия городов, вроде Энугу, опустил…

Руслан бойко вещал, критикуя американскую агрессию во Вьетнаме, а судьи благожелательно кивали.

«Может, ложная тревога?» - мелькнуло у меня.

Тут ведущий громко пообещал объявить, как – предварительно – распределились места среди команд, и выманил юношество на бесплатный чай с печеньем.

- Вперед! – затеребил меня Резник.

- Да не хочу… - вяло отбрыкивался я.

- Ты что?! Не будь так страшно далек от народа! На халяву же!

Мужественно вытерпев веселую толкучку, мы отведали дармовой «Крокет», умяв пачку на двоих, и выдули по стакану чая. Я бы и второй одолел, но тут орава политинформаторов шатнулась к вывешенным спискам. Массовка бушевала:

- Вот куда ты прешь, а?

- Изыди!

- Да дайте глянуть хоть!

- Эй! Читай вслух!

- Школа номер двести семьдесят шесть – первое место!

- Двести восемьдесят седьмая! Второе!

Дослушав, я обмяк – наша команда вошла в первую пятерку.

* * *

Двумя часами позже я малость подустал, зато азарт в душе разжигался все пуще и пуще. За высокими арочными окнами по-прежнему звенело лето, цветя зеленью и лазурью, а в тесных стенах райкома шли ожесточенные «Политбои».

- Поздравляю, поздравляю! – пропел редактор из «Ленправды», обходя строй. – А теперь, чтобы уравнять шансы, письменное задание! Итак… Предлагаются три темы - команда выбирает одну. На формирование письменных тезисов дается час, а затем капитан или представитель команды будут отстаивать свою правоту перед жюри. Внимание! Темы будут такие… Первая: ваш прогноз арабо-израильского конфликта. Вторая: дайте оценку перспектив освободительных и антиимпериалистических движений в Африке. Где вы ожидаете наибольших успехов? И третья: к каким политическим и социальным последствиям приведет идущий в странах НАТО экономический кризис? Минуточку внимания! Ваши прогнозы могут быть сколь угодно фантастическими, главное – чтобы они имели убедительную, связную аргументацию! Разумеется, также будет учитываться полнота изложения, объем информации, точность формулировок, личный взгляд на события. Вот бумага, вот ручки…

- Африка! – с жаром выдохнул Руслан. – Кто за Африку?

Проголосовали единогласно.

- Так, а кому представлять команду? – голос Валиева звучал неуверенно.

- А кто у нас капитан? – подпустил ехидцы Димон из десятого «Б».

- Дюх, - жарко зашипел Резник, - а давай, тебя выдвинем?

Глухие тревоги, бродившие во мне, закружились в бешеном хороводе.

- Нет, Сём, давай, лучше ты, - серьезно сказал я, и быстро нашептал: - Случайно услышал в одном высо-оком кабинете, что победителю «Политбоев» светит мандат делегата съезда ВЛКСМ! Чуешь, что это значит?

- Чую, - нахмурился Сёма, и глянул искоса. – А сам тогда почему не рвешься?

- Да неудобно как-то, - скривился я. – Еще подумают, что это дядя Вадим мне организовал – за дружбу с племянницей! А оно мне надо?

Сёма раздумывал секунды две – и затряс вытянутой рукой:

- Пацаны! А давайте, я буду!

- Ага! – фыркнул Алик. – Я слышал, как ты бойко про Биафру чесал!

- Да это меня на сцене зажало, а сейчас всё – освоился!

- Кто за Сёму? – взбодрился капитан.

Я мигом поднял руку.

- Один, два, три… - заоглядывался Руслан, подсчитывая голоса. – Четыре, пять… Шесть… Шесть человек – «за»!

Мое внимание рассеялось, я малость разомлел, снисходительно созерцая потуги зажатых школьников и единственной школьницы с трагически прикушенной губой, как вдруг перехватил внимательный, цепкий взгляд Чернобурки. Подщипанная бровь изогнулась в дугу…

Я похолодел. До меня лишь сейчас стало доходить, что затеянные игрища не так просты, как их малевали. Выявление лучших политинформаторов? Безусловно. Обмен опытом? Бесспорно. И лакомый мандат делегата съезда - якобы в награду победителю… Не устоишь! А судьи кто?

Не пущена ли в ход давняя, отработанная технология КГБ – фильтровать и сортировать?

Первый раунд, второй раунд… У сит, что тщательно просеивают учеников, ячейки всё меньше… Застрянет сверхкомпетентный.

Тот, кто упомянет факты, которых не найти в открытом доступе, или «глубже проанализирует» - на уровне взрослого спеца. Ляпнет сдуру – и попадется.

«Цап-царап!» - довольно мурлыкнет Чернобурка…

Или у меня весеннее обострение паранойи? Может, и так, но все же лучше насторожиться, напрячься. А то релакс у него, видите ли! Следи за языком, балбес, будь начеку, как нелегал в тылу врага! Даром, что ли, Тыблоко намекала? Явно что-то учуяла! Не операция ли Комитета эти чертовы «Политбои»?

Рыжую Мэри мы всем классом проводили, когда еще, и кем теперь заняться товарищу Лапкиной? Ну, скажем, политинформаторами…

А ячеечки в ситах всё уже, круг подозреваемых сжимается всё туже… В рифму. В цель.

Я замер, углядев Чернобурку в профиль. Склонясь к одному из судей, благообразному дядечке, она что-то выговаривала ему с властным превосходством, а тот лишь угодливо кивал…

Меня затошнило от страха.

Сердце бухало, и пальцы мои дрожали – они будто перебирали логичный расклад, как бусины четок.

«Еще никогда Штирлиц не был так близок к провалу… - метались мысли вспугнутыми мухами. – Попался, лох чилийский…»

- Дюха! – решительная длань Руслана перебила мои вибрации. – Держи листок! Я взял ЮАР, Намибию возьмешь?

Я тупо кивнул, и облизал пересохшие губы.

Писанина напомнила мне работу минера, осторожного и рассудительного, склонившегося над взрывным устройством. Вот и думай над каждым словом, мусоль его перед тем, как класть в строку. Добавишь лишку – и рванет…

- Сколько там? – пробубнил Славик из восьмого «А».

Колян, представлявший «бэшек», глянул на часы.

- Двадцать три минуты еще.

- Если нас обойдут, - шипел Сема свирепым шепотом, - мы им устроим!

Сил у меня хватило лишь на блеклую улыбку.

Намибия… СВАПО… Апартеид… Берег Скелетов… Алмазы…

«Пиастры! Пиастры! Пиастры – орал попугай Джона Сильвера…»

- На сцену приглашается команда школы двести семьдесят два!

- Пошли! – засуетился Руслан, и мы гуськом поднялись на подиум, где и скучились, словно прячась за спину капитана.

Коротко выдохнув, Валиев начал подрагивавшим голосом:

- В прошлом, не столь уж давнем, практически вся Африка была поделена на колонии – британские, французские, португальские… Затем появились бельгийские колонизаторы, германские, итальянские… И лишь во второй половине двадцатого века в силу вошли освободительные, антиимпериалистические движения…

Четко по сценарию, капитан уступил место спикеру, и Сёма, звенящим от волнения голосом, повел свою партию.

Я скромно переминался «в третьем ряду», прячась за тощими шеями товарищей, поглядывая из-за их узковатых плеч. Мое зыбкое нервическое спокойствие отзывалось дрожью в коленках и приливами слабости, хотя сердце тарахтело, как движок трактора «Беларусь».