Чисто убойное дело - Луганцева Татьяна Игоревна - Страница 38

– Это он убил Аглаю? – спросила Яна.

– Да. Но он думал, что это Настя. Старикан хорошо относился к Насте и даже благоволил к ней, помогая разбирать трудные роли. Правда, он, как человек старой закалки, не очень одобрял ее роман с Иваном Демидовичем, человеком намного старше ее. Но в театре это дело обычное, и он закрывал на это глаза. Шло время, и Настя, по его мнению, сильно изменилась в плохую сторону, стала резкой и надменной, порой даже грубой. Старика перестала замечать и всё чаще даже не здоровалась с ним. Старого актёра это очень расстраивало, он даже несколько раз пытался поговорить с Настей, но та грубо отшила его. Тогда он разозлился. Ярость и несправедливая обида копились и копились, и однажды вылилась в непредсказуемое преступление. Случилось так, что старый актёр после спектакля задремал в своей гримёрке, а когда собрался идти домой, заметил, что театр опустел. Он оделся и неспеша направился через сцену к выходу. И тут заметил, что в кулисах происходит что-то странное. Он подошёл поближе и застал возмутившую его картину любовной близости так некогда любезной его сердцу Настеньки и управляющего Мотова. Постояв в ярости несколько минут, старик, шепча под нос ругательства, отправился восвояси, но дал себе слово обязательно поговорить с Настей о ее поведении. И он через несколько дней пригласил ее для разговора в подсобное помещение. Егор Валерианович пытался вызвать девушку на откровенный разговор, но Аглая, а это была Аглая, только смеялась ему в лицо и не советовала лезть в чужие дела. Она подошла к нему близко и, хохоча, спросила не завидует ли он Мотову, а то она может заняться любовью и с ним. Кровь бросилась старику в голову, и когда девушка отвернулась, чтобы уйти, он ударил ее по затылку первым, что попало ему под руку – тяжёлым куском арматуры. Девушка мгновенно умерла. Увидев, что он натворил, старикан закидал тело каким-то тряпьём, а потом, выбрав удобный момент, перетащил Аглаю в машину и спрятал под ёлками.

– Как у него сил хватило таскать тело девушки?

– Старик объяснил, что Настя была худенькая, она очень следила за своим весом и фигурой, в этом отношении убийце повезло – он справился с задачей. Безумный гнев вызвал прилив адреналина, и он, что называется сделал это на одном дыхании. То же самое произошло и с Мотовым.

– А как погиб Тимофей? – заволновалась Цветкова.

– Старик на следствии признался, что мужчина, с которым обнималась, как он думал, Абрикосова, не выходил у него из головы. Он считал Мотова растлителем и негодяем. День и ночь он думал, как его наказать и это стало у старика навязчивой идеей. Он пошёл по проверенному пути – зазвал управляющего в тот же подвал, чтобы показать ему, где текут трубы, и, недолго думая, пробил несчастному голову. Тело он запихал в пень, надеясь в ближайшее время расчленить убитого, вынести и где-нибудь закопать. Тимофей был мужчиной солидным, старый актёр не смог бы его таскать на руках, как Абрикосову, то есть, Аглаю. Для расчленения он даже припрятал в подсобке топор.

– Господи помилуй! – воскликнула, побледнев, Цветкова. – И этот человек угощал меня в детстве конфетками! Казалось, он и мухи не обидит.

– Муху он, может быть, и не обидел бы, а двух человек погубил ни за что ни про что легко.

– И всё-таки что-то не очень складывается, – сказала Яна. – Человеку девяносто лет… Откуда у него такие страсти?

– Следствие не закончено, – ответил следователь. – Разберёмся. И эту историю мы пока знаем только в изложении старика. Нужно многое проверить.

– А кто же убил настоящую Настю? – спросил Витольд Леонидович. – И зачем она поменялась с Аглаей местами? Что ею двигало?

Следователь сыто откинулся на спинку стула.

– Вот это задача! Я пока не знаю. Хорошо бы еще раз попасть в ночной клуб и провести там как следует разведку.

– Я пас, – тут же откликнулась Цветкова. – Я больше туда не ногой, хватит с меня.

– Неужели не хочется покрутиться у шеста? – подколол ее следователь. – Фигура у тебя дай бог каждому, и цвет волос в тему, самый подходящий.

– И не уговаривайте! Сказала «нет», значит «нет».

– Клуб Ольги Федосеенко точно мутноватый. В любом случае, надо разузнать, чем там занималась Аглая-Настя, – сказал патологоанатом.

– И это было последним занятием в ее жизни, – отметила Яна. – Меня там знают, Витольда уже тоже. Нам туда дорога заказана.

Пётр Иванович что-то поискал в своем телефоне.

– Вот… – сказал он. – Требуются танцовщицы…

Яна округлила глаза:

– И что?

Следователь засмеялся:

– Я, конечно, всё понимаю. Но, Яна, прости. В объявлении указан возраст кандидатки.

Яна побагровела:

– Спасибо за комплимент. Я прекрасно знаю, сколько мне лет. Нет, конечно, я могу танцевать на шесте только с костылями… Я сделаю один звонок? – Она покопалась в своей сумочке. – Аксинья? – спросила она. – Привет, это Яна Цветкова. Узнала? Отлично! Ты мне нужна для одного деликатного дела. Ты готова? Прекрасно! Жду тебя через полчаса в ресторане Чешско-русского центра.

Глава шестнадцатая

Молодая девушка в светлой футболке с надписью на английском языке, в белых модных кроссовках и в короткой, слегка расклешённой юбочке из темной джинсы впорхнула в зал ресторана. Модная стрижка, задорная улыбка и пронзительные синие глаза.

– Познакомьтесь, господа. Это Аксинья Наумова, новая актриса нашего театра, – представила девушку своим друзьям Яна. – Присаживайся, заказывай себе, что хочешь.

Мужчины молча, с благостными улыбками, посматривали на Аксинью. Девушка тоже улыбалась, зубки у нее были великолепные.

– Вы танцевать умеете? – спросил Пётр Иванович.

– Как всякая профессиональная актриса. А что вас интересует конкретно? – спросила Аксинья.

– Стрип-пластика, – прямо ответил следователь. – Вы умеете, деточка, изгибаться как ласковая кошка, вертеть бёдрами «восьмёрку» и захватывающе имитировать обнажение?

– Ого! Даже так?

– Вас что-то смутило?

Аксинья улыбнулась уголком рта:

– Да не очень. И позвольте поинтересоваться для чего вам это надо?

Яна взяла ее за руку.

– Я сейчас тебе всё расскажу подробно, а ты уже сама решишь помогать нам или нет.

И Цветкова рассказала, как Аксинья может им помочь.

– Я поняла… ловля на живца, – задумалась девушка.

– Ты никого ловить не будешь. Ты просто должна внедриться в чужой коллектив, подружиться с девушками, и узнать как можно больше про Аглаю, – пояснил Пётр Иванович. – Ты будешь под неусыпным наблюдением полиции, можешь не волноваться. На тебе будет «жучок», мы будем все слышать и вовремя придём на помощь. Если, конечно, она потребуется. Но риск есть, это тоже правда. Я об этом тоже предупреждаю. Если ты не чувствуешь в себе силы, что справишься, то будет честно, если откажешься. Мы поймём.

Аксинья задумалась.

– Знаете… Я не из пугливых, но, конечно, побаиваюсь. Неожиданное предложение. Но… я пришла в труппу театра на место Насти Абрикосовой и как бы должна ей. И если я помогу вам найти ее убийцу, это самое большое, что я могу сделать в ее память. Я согласна.

– А как быть с танцами? – спросил следователь.

– Я хорошо двигаюсь. У меня разряд по художественной гимнастике. К тому же есть Интернет. Я подготовлюсь, – ответила девушка.

Женщины встали. Аксинья посмотрела на Петра Ивановича.

– А вы не такой зануда, я другими представляла сотрудников следственного комитета – улыбнулась она. – Я, когда стану звездой стриптиза, вас на выступление обязательно приглашу.

– С радостью приму приглашение.

И женщины удалились.

– Какая прекрасная девушка, – вздохнул Витольд Леонидович, наконец-таки наливая себе коньяку. При Яне он пить опасался, чтобы не видеть ее насмешливо-колкий взгляд.

– Согласен на все сто! – ответил следователь.

– Но Яна ничуть не хуже. Годы ее только красят.

Пётр Иванович поднял брови:

– Ты тоже входишь в тайный клуб поклонников Цветковой? Сочувствую! Я тоже в него входил, но усилием воли вырвался на волю. Давай выпьем! Все беды от баб! И радости от них тоже…