Чисто убойное дело - Луганцева Татьяна Игоревна - Страница 39

Сердце Яны тоскливо сжалось, когда она вошла в ночной клуб «Роджер», которым владел Мартин Вейкин. Этот клуб ей был как родной, и многие даже считали Яну хозяйкой. Здесь работала ее подруга Мария, которая просила называть ее Марфой, ей так больше нравилось. Яна не возражала, любой артистке не возбраняется иметь творческий псевдоним. Марфа была в клубе как бы неофициальной управляющей, весь персонал прислушивался к ее словам, и ей удавалось поддерживать в клубе дисциплину и порядок. Мартин очень уважал Марфу и отдавал ей должное. Марфа была высокой, статной, любила красить волосы в огненно-рыжий цвет, что очень подходило к ее боевому характеру. Она непрестанно посещала салоны красоты, переделала себе скулы, изменила разрез глаз и форму носа, подкачала губы. Определить ее настоящий возраст не представлялось возможным – Марфа всегда выглядела на пять с плюсом и очень сама себе нравилась.

Марфа встретила гостей в очень дорогом и очень простом платье и, как всегда, в туфлях на высоких каблуках. В обуви она себе поблажки не давала.

Они прошли в очень уютную комнатку, которую Марфа называла своим кабинетом. Хозяйка сварила кофе и подала в хрустальной вазочке рассыпчатое печенье.

Яна пригубила ароматный кофе.

– А мы к тебе, Марфочка, по делу. Познакомься, пожалуйста, это Аксинья, – сказала она.

– Рада помочь. Чем могу быть полезна?

– У нас не совсем обычное дело. Очень нужна твоя помощь. Эта девушка за пару дней должна стать стриптизёршей.

– Ты хочешь, чтобы я ее взяла в нашу труппу?

– Нет. Тут дело сложнее. Она должна попасть в клуб к Ольге Федосеенко.

– Вот как? Задачка не из лёгких. У нее обычно большой конкурс и тщательный отбор. Вы занимались стриптизом? – обратилась она к Аксинье.

Та покачала головой:

– Нет, никогда. Но я занималась художественной гимнастикой. Я актриса.

– Уже неплохо! И сколько у нас времени? – спросила Марфа.

– Один день, – ответила Цветкова.

– Ты шутишь?

– Марфа, мне в последнее время не до смеха, – вздохнула Яна.

– Я понятливая, быстро схватываю и… нам очень надо, – сделала умоляющие глазки Аксинья.

– Ну, тогда не будем терять время зря. Пошли в зал, – встала хозяйка.

Они прошли в раздевалку, и Марфа выдала Аксинье новый комплект, включающий в себя гимнастическое трико.

– Переодевайся, дорогая, посмотрим, что ты можешь, – сказала она.

– Я тоже попробую! – вдруг вызвалась Яна, чем несказанно удивила опытную танцовщицу. – Только дверь в зал закрой, чтобы этот позор никто не увидел.

Марфа включила соответствующую музыку, встала у первого шеста и стала показывать движения от простых до более сложных. Яна и Аксинья повторяли за ней. Она их подбадривала, говорила, что ученицы в прекрасной физической форме. Аксинья призналась, что когда-то посещала курсы стриптиза, но не доходила до конца.

Потом Яна плюнула на это дело, а Аксинья продолжила упорно работать.

Марфа присела на скамейку рядом с Яной.

– Извини, но стриптиз – это явно не твое. Когда палка висит на палке… У девушки должны быть аппетитные формы и не такие длинные ноги, – улыбнулась Марфа. – И вообще тебе это не надо. Скажи, что-то случилось? У вас с Мартином какие-то разногласия? Многие просят научить их танцу обольщения, чтобы возродить искру. Лично я считаю, что танцами отношения можно вернуть, но на одну ночь, а глобально – нет.

– Я не охладела, а вот Мартин… Похоже, что он встречается с Ольгой Федосеенко, – призналась Яна, которой вдруг внезапно захотелось поделиться своей печалью, лежащей грузом на сердце.

– Может, у них просто деловые отношения? – предположила Марфа. – С чего ты взяла, что у них роман?

– Да они всюду ходят парочкой. А ты что бы подумала на моем месте?

– Я бы не торопилась с выводами. Мартин – человек непростой, и у него по поводу Федосеенко всякие резоны могут быть. Не стоит себя настраивать против Мартина. Ты поэтому хочешь устроить Аксинью в клуб к Ольге?

Яна замахала руками:

– Нет, что ты! Тут совсем другое дело. Прости, но я сейчас тебе не могу всего рассказать, дело очень запутанное. Очень я, Марфинька, рассчитываю на твою помощь. Буду век тебе благодарна.

– Да ладно тебе! Свои люди, сочтёмся.

Запыхавшаяся и потная Аксинья подошла к ним попить из кулера воды.

– Руки береги, перчатки надень, кожу сотрешь с таким-то энтузиазмом, следи за ногами, мысок тяни, – посоветовала ей Марфа.

Аксинья снова отошла к шесту.

– Девчонка молодец, толк будет, но не за один день. Может, к нам ее потом?

– Она и в театре пригодится, – ответила Яна, в душе радуясь, что у нее хоть что-то получилось.

Марфа встала, показала Аксинье еще пару движений, и вернулась к Яне.

– Как ловко у тебя все это получается, словно и не сложно совсем, – отметила Цветкова.

– Так ты зубы лечишь тоже ловко. А стриптиз – это моя профессия, всю жизнь на шесте. Тоже, знаешь, как надоело. Мне под сорок, а я всё танцую…

– Хорошо владеть своим телом, разве плохо? Все будут с палочкой по улицам шмурыгать, а ты – летящей походкой. Как ласточка.

Марфа засмеялась:

– Всё не так просто, моя дорогая. Я, когда в институт экзамены провалила, пошла работать на кондитерскую фабрику, адский труд я тебе скажу, врагу не пожелаешь. Зарплату тогда задерживали по полгода. А кушать очень хотелось. Ждали мы с мамой денег, ждали, а выплатили мне конфетами. На работе ела конфеты и дома. Ночами снились. Представляешь? На всю жизнь наелась, видеть их не могу. Один раз увидела на доске объявление – набирали танцовщиц в ночной клуб. Я, конечно, об этих танцах не имела ни малейшего представления, но была задорная, смелая и очень любила танцевать. Решила – пойду на кастинг. Терять мне, кроме липких конфет, было нечего. И представляешь – прошла! Взяли меня и деньги я стала такие получать, что ни в сказке сказать, ни пером не описать. Правда и жизнь началась – лучше не вспоминать. Конкуренция между артистками жуткая – готовы друг другу глотки рвать. И рвали. Даже калечили друг друга. Ну и проституция – куда же без нее? А не хочешь этим заниматься – иди за три копейки на кондитерскую фабрику, на конвейер. Я была симпатична, на меня мужики слетались как пчёлы на мёд – отбою не было. Всякие попадались – и били, и на наркоту пытались подсадить. Синяки тональным кремом замажу – и снова к шесту. Танцевала всегда и в любом состоянии – и со сломанными рёбрами, и с сотрясением мозга. А что делать? Жила как механическая игрушка, боялась, что завод кончится и окажусь я на улице, где таких удалых как я – тысячи… – Марфа тяжело вздохнула.

Яна погладила ее по руке:

– Ну что ты… Не надо…

Но Марфа продолжила:

– Ну, а потом случилось самое страшное – я забеременела. И решила уйти. На беду рассказала свой секрет подружке. А подруженька эта оказалась распоследней гадиной – выложила всё хозяину. Тот меня так отметелил, что отвезли меня по «скорой» без памяти в больницу. Сильное кровотечение… Короче, ребёнка я потеряла. И надежду, что в будущем могу иметь детей. Но удача всё-таки мне улыбнулась, представляешь? Меня позвали в «Роджер» и у меня началась совсем другая жизнь. Конечно, это ночной клуб, а не пансионат благородных девиц, и каждая девушка сама выбирает как ей жить. Но мне здесь хорошо и спокойно, и я очень благодарна Мартину, что могу здесь нормально работать.

Яна улыбнулась подруге:

– Я рада, что у тебя сейчас всё хорошо. Будем надеяться на лучшее.

И они засмеялись.

В кафе играла тихая музыка. Она создавала комфортную домашнюю атмосферу для посетителей, которые заходили сюда пообщаться с приятелями или для деловой беседы. Здесь не было ненавистных телевизоров, на экране которых вечно прыгали, кривлялись и пели что-то несусветное люди, которые, по неизвестной никому причине, считали себя популярными певцами. И не было мониторов, на которых якобы полыхал огонь камина, раздражающий нормальных посетителей дешёвой идеей. Сразу было видно, что хозяин заведения хотел, чтобы каждый, кто посетил его кафе, чувствовал себя так, словно зашёл на чашку кофе к друзьям.