Персик - Адлер Элизабет - Страница 95

— Моя жена дома? — спросил Ноэль, отступая, чтобы полюбоваться автомобилем.

— Мадам в гостиной, месье.

— Тогда попросите ее спуститься сюда, пожалуйста. Скажите ей, что у меня для нее сюрприз, Оливер.

— Конечно, месье. Примите мои поздравления, месье. «Дюк» просто великолепен.

— Спасибо, Оливер.

Ноэль обошел вокруг автомобиля, оглядывая его со всех сторон. Длинные гладкие линии, насыщенная сверкающая темно-синяя окраска и мягкая светлая кожа салона подчеркивали его изысканность. Это был автомобиль, который Ноэль всегда стремился создать, результат всех его компромиссов прошлых лет. «Дюк» был автомобилем его мечты.

— Ноэль, он просто восхитителен! — донесся голос Пич, торопливо сбегающей по ступенькам к нему.

Ноэль показал ей на атласный бант, которым был украшен руль.

— Это подарок, — сказал он, — самый первый «дюк» для внучки Месье.

— Правда? Он — мой? — Пич с удовольствием провела рукой по сверкающей поверхности. — Но это твой автомобиль, Ноэль, больше чем чей-либо. Первый должен быть твоим.

— Я считаю, что старый Месье имеет к нему такое же отношение, как и я, а как его внучка и председатель компании ты получаешь первого «дюка» и номерные знаки.

Пич забежала вперед, чтобы посмотреть на них. — «Дюк-1», — воскликнула она, чрезвычайно довольная.

— Внутри тоже есть кое-что интересное, — добавил Ноэль, открывая для нее дверцу.

Пич почувствовала приятный запах новой кожи и цветов. Сидя на необыкновенно удобном сиденье для водителя, Пич огляделась вокруг себя. В маленькой вазе в форме крыла, точной копии той, что стояла в первом автомобиле де Курмонов, была веточка жасмина.

— Я заказал ее специально для тебя, — сказал Ноэль. — В других автомобилях ее не будет. Он радостно посмотрел на Пич, надеясь, что она довольна.

— Да, в вазе всегда была ветка жасмина для Леони, — сказала Пич. — Ты подумал обо всем, Ноэль Мэддокс!

— Значит, тебе нравится?

— Очень! Спасибо тебе не только за прекрасный автомобиль, но и за все, что ты сделал для де Курмонов! Ты снова поставил компанию на ноги. — Рукой она провела по кожаной оплетке руля, в центре которого помещался символ семьи де Курмон. — Этим автомобилем ты вернул де Курмонов наверх. — Месье гордился бы тобой!

Ноэль с облегчением усмехнулся.

— Тогда окажите мне услугу, леди, — усаживаясь рядом с ней, сказал он, — прокатите меня немного.

Люди оборачивались и смотрели на них, когда великолепный автомобиль останавливался у светофоров на парижских улицах, и махали им вслед рукой, узнавая Пич.

— Ты видишь, как им нравится машина! — возбужденно кричала она, нажимая ногой на акселератор и направляясь в сторону пригорода. Девятая соната Бетховена громко звучала через квадрофонические динамики, а автомобиль мчался вперед, оставляя за собой милю за милей. Ноэль откинулся назад и с удовольствием прислушивался к работе двигателя, который он так хорошо знал, замечая по ходу, что новая аэродинамическая форма машины сводила на нет сопротивление воздуха, делая движение автомобиля практически бесшумным. В уме он ставил галочки, отмечая тысячи других деталей, проверенных им миллионы раз при создании этого автомобиля. Он действительно получился отличным.

Пич свернула на боковую дорогу, а оттуда — на узкую проселочную. Перед ними раскинулась широкая спокойная река, окруженная зелеными ивами и отражающая бледное вечернее небо. Поставив машину на ручной тормоз, она откинулась на мягкую спинку сиденья и, довольная, вздохнула.

— Чудесно, совершенно чудесно! — воскликнула она. — Ты заслуживаешь за него орден, Ноэль.

Ноэль обнял ее, и она опустила голову ему на плечо, глядя на пустынное озеро впереди.

— Я меняю орден на поцелуй, — пошутил он.

Пич посмотрела на него, иронически улыбаясь.

— С каких это пор ты должен предлагать мне что-то взамен моего поцелуя?

— Я ничего не пожалею ради твоего поцелуя, — прошептал ее муж, уткнувшсь носом в ее ухо.

— Даже автомобиль?

Ноэль рассмеялся.

— Это нечестно, миссис Мэддокс, — и, кроме того, ты только что сказала, что поцелуй достанется мне даром.

Почему, когда он целовал ее, реальный мир, казалось, переставал существовать, и он оказывался наедине с ней в теплом вымышленном мире своих фантазий? Ее кожа была нежна, как лепестки цветов, и гладка, как мрамор, а запах ее духов пленял. Ноэль вынул шпильки из ее заколотых наверх волос и провел руками по роскошным густым прядям. Он поцеловал ее бледные закрытые веки и провел пальцем по очертаниям подбородка, а потом рука его скользнула к ее груди. Он видел близко перед собой ее глаза и, сжимая ее грудь, наклонился поцеловать ее еще раз.

— Пич, моя Пич, — прошептал он нежно, — я так сильно люблю тебя.

Заднее сиденье оказалось широким и мягким, когда они вместе легли на него, и только цапля, лениво парившая над рекой, была свидетелем их любви. Тело Пич было теплым и послушным и очень родным. Позже, когда он судорожно прижимал ее к себе, Ноэль подумал — у него есть все, что он когда-либо хотел иметь, — у него была Пич и «курмон», автомобиль его мечты.

На следующей неделе Пич начала работу по рекламной компании, которую она планировала в течение полутора лет. Вместе с производственной командой она объездила всю Европу, сначала фотографируя «дюка» высоко в снежных Альпах, а затем снимая его несущимся вниз, с захватывающих дух склонов, с лыжами, привязанными к его крыше. Они фотографировали автомобиль около их собственного отеля, а рядом возвышалась гора шикарных кожаных чемоданов, которые, как подразумевалось, только что вынули из его багажника, а также в Париже, во дворе дома де Курмонов, с красивой длинношеей афганской борзой на заднем сиденье, смотрящей в окно. Они снимали его на пленку в авиационном ангаре между небольшим реактивным самолетом «Л’Эр» и мощным «Конкордом», и, конечно, мчащимся по дорогам Европы.

Ноэль опять вернулся в Детройт, а Пич была настолько занята, что у нее едва хватало времени вспомнить о нем, только когда она валилась, усталая, в постель, одна, в очередной гостинице, и если ей везло и позволяла разница во времени, она звонила и с нетерпением ждала, когда услышит его решительный голос: «Привет, Пич!» Он, казалось, всегда знал, что это звонит она, прежде чем она успевала что-либо сказать.

Через месяц она повезла автомобиль в Лондон, чтобы продолжить съемки там, и после встречи с Вилом у нее оставалось еще меньше времени подумать о Ноэле. Пич поехала со всей командой в горную местность Шотландии, где находился красивый замок с башнями, и они снимали автомобиль, припаркованный у полной лосося реки, а рыбаки рядом, с лицами, словно высеченными из камня, держали удочки и корзины для рыбы. Затем они отправились на запад Ирландии, где лошади, собаки и охотники в розовых куртках бродили на фоне элегантного «курмона».

Когда она, наконец, вернулась домой на Иль-Сен-Луи, то осознала, что не видела Ноэля уже два месяца, а еще то, что, видимо, беременна.

— Интересно, — сказала она за обедом в тот вечер, — в «дюке» хватит места для детской коляски?

— Коляски? Она не вписывается в образ нового «курмона». Он должен быть быстрым, элегантным, скоростным — ты прекрасно знаешь, ты же сама создавала этот образ. Какого черта ты задаешь мне такие вопросы?

— Неужели если увидят, как в «дюк» ставят детскую коляску, это может испортить его прекрасный образ? Она действительно может нам понадобиться, и очень скоро.

От удивления Ноэль изменился в лице и озадаченно спросил:

— Ты намекаешь, что беременна?

— А ты разве не рад? — Пич посмотрела на него с беспокойством. Ноэль не улыбался, он был сражен этой новостью, как будто не имел к ней никакого отношения.

— Конечно, я доволен. Просто мы вроде не планировали ничего подобного на ближайшее время.

— Страсть и планирование не всегда сочетаются друг с другом.

Ноэль усмехнулся, и Пич сразу же почувствовала огромное облегчение.

— Ты права, — сказал он, вставая и целуя ее. — Когда это случится?