Метафизик 1 (СИ) - Дичковский Андрей - Страница 28

— Да ну? Может, для этого не стоило меня арестовывать?

— Боюсь, ты не оставил мне выбора. — Ливе пожимает плечами и фиксирует конем мою слабую пешку на «цэ шесть». — А вот я выбор тебе предлагал.

— Я не мог несправедливо обвинить лорда Минэтоко в том, чего он не делал.

«По крайней мере, в отношении шахмат».

— Как скажешь, как скажешь. И все же мне бы хотелось, чтобы ты выжил. И не только пережил суд, доказав свою невиновность, но и поступил в Небесный Университет Метафизических Наук. У тебя есть стержень, в отличие от кучи лорденышей, что туда поступают. Мне было бы очень интересно взглянуть на тебя по завершении обучения... — Улыбка Ливе вновь начинает напоминать хищный оскал. — Ты подвластен эмоциям и мыслишь нестандартно — мне нравится такое сочетание. Очень хочется посмотреть, куда оно тебя заведет.

Я фыркаю. Эндшпиль выглядит все хуже и хуже, но я продолжаю цепляться, выискивая ничейные шансы.

— Вы же знаете, куда. На площадь, где меня казнят на потеху толпе.

— Может, и да. А, может, и нет... Кто знает, возможно, однажды ночью — через месяцы, а может и годы — ты услышишь мой свист, и мы снова встретимся. — Ливе хитровато щурится — но, к счастью, больше не пытается насвистывать. — Я попробую тебе помочь, Грэй.

— Поможете организовать мой побег? — спрашиваю я со скепсисом.

— Увы — боюсь, что побег не убережет тебя от пристального взгляда нашей организации. Но я найму тебе адвоката.

— Адвоката?

А вот это что-то новенькое. Я даже почти забыл о черной ладье, пожирающей мои пешки. Адвокат бы мне пригодился — желательно, правда, еще тогда, когда Манроуз давил на меня и заставлял подписывать признание.

— Именно. Лучшего во всем Тальданоре, а может, и во всех доминионах. Илиас Тираль настоящий мастер своего дела.

— А этому адвокату... уже удавалось добиться для кого-нибудь вроде меня оправдательного приговора?

— Нет, — спокойно отвечает инквизитор. — Но это не значит, что ты не можешь стать первым. Не беспокойся, я замолвлю за тебя словечко, и Илиас сделает все, что только можно — а, скорее всего, даже больше.

— Ну... э... — Я и в самом деле не знаю, как на это реагировать: Манроуз раскрылся для меня с... довольно необычной стороны. — Спасибо?

Я забрасываю свою ладью на последний ряд в надежде спастись чередой шахов. К сожалению, у черного короля достаточно возможностей избежать этих шахов, скрывшись за пешками, которых стало уже на три больше, чем у меня.

— Поблагодаришь, если выживешь.

Ливе безжалостно продавливает мою последнюю пару пешек на ферзевом фланге. Мне приходится разменивать одну из них и надеяться удержать ладейное окончание без двух пешек, но инквизитор вместо взятия моей пешки двигает короля наискосок с нападением на мою ладью. Мой расчет забрать после размена пешку проваливается. Я понимаю, что на любое отступление черные получают три лишние пешки, из которых одна уже представляет из себя опасную проходную на вертикали «аш». Конечно, некоторые считают, что всегда нужно играть до мата, бороться до конца, надеяться на случайный пат вместо мата и всякое такое — с более слабым противником я так наверняка бы и делал. Однако видя силу Ливе, я понимаю, что это будет неуважительно с моей стороны затягивать время. Так что, скрипя зубами, я признаю поражение и протягиваю ему руку.

— Отличная техника реализации, — говорю я ему.

— Как и твоя атака. Если бы я в свое время не анализировал этот вариант, кто знает, чем бы все закончилось. В любом случае, мне хочется верить, что это... не последняя наша дуэль.

На этих словах Ливе Манроуз вновь улыбается так, что у меня по лопаткам пробегают мурашки. Он собирает шахматы внутрь доски и, присвистывая, неспешно направляется к выходу.

— Постойте, господин инквизитор. — Ливе останавливается в дверях, оборачивается и манерно приподнимает шляпу. — То, что вы тут рассказывали насчет опальных метафизиков и всякого такого... Это ведь неправда? Это был лишь психологический трюк, чтобы отвлечь меня от игры? Вы ведь не чудовище, жаждущее расправы над попавшими в немилость метафизиками?

Прежде чем захлопнуть дверь и оставить меня наедине с размышлениями, Ливе Манроуз подмигивает мне и говорит:

— Кто знает, мистер Грэй. Кто знает.

Глава 16

— Лорд Грэй! — Ни один мускул не дрожит на беспристрастном, как гранит, лице палача, когда тот зачитывает приговор. — Вы обвиняетесь в самых тяжких преступлениях, в связи с чем суд приговаривает вас к смертной казни здесь и сейчас! У вас есть, что сказать напоследок?

Сказать? Напоследок? Я до скрежета сжимаю зубы и опускаю взгляд вниз, на дощатый эшафот. Со стороны толпы, пришедшей понаблюдать за этим презабавнейшим зрелищем моей казни, в мою сторону летят негодующие крики и огрызки несвежих овощей. Мамы и папы с радостью отдают эти огрызки широко улыбающимся детям, чтобы те с детства приучались ко всему хорошему, а их психика не была в будущем расшатанной, как у тех бедолаг, что лишены возможности лицезреть, как кого-то будут под дружные вопли ненависти лишать жизни.

— Я...

— Отличные слова! — ревет палач, и толпа отвечает ему задорным смехом. — А теперь пришло время узнать, как именно вас казнят! Вы ведь хотите узнать, как именно вас казнят, лорд Грэй?

— Если честно, не очень.

— Тогда вращайте барабан!

— Что?

Палач с ярко-белыми усищами разворачивает меня, и я вижу громадную круглую махину, разделенную на цветные секторы.

— Ну же, не стесняйтесь! Ручку кладем вот сюда и... вперед!

Чувствуя себя неуверенно, я привожу барабан в действие. Толпа восторженно улюлюкает.

— Ну. — Усач выжидающе смотрит на меня, время от времени подкидывая в воздух гигантский топор с двойным лезвием. — С чем к нам пожаловали?

— А?

— Танцуете? Поете песни? Вышиваете крестиком?

— Перемножаю в уме трехзначные и четырехзначные числа.

Толпа осуждающе меня освистывает.

— Нашли чем хвастаться, — фыркает усач. — Давайте что-нибудь другое. Удивите нас, лорд Грэй.

— Ну я... Могу стишок рассказать. Про зайца, крыльцо и свое...

— Сектор приз! — не дав мне договорить, вопит палач-усач, потрясая топором. — Принесите нам черный ящик!

Я вижу, как, распихивая толпу локтями, к нам несется черноволосая девушка с черным ящиком в руках. Когда та начинается взбираться по ступенькам на эшафот, моя челюсть отвисает. Ба! Да это же Лиара. Мне хочется спросить у нее, где Элейн, но потом я передумываю. Само собой, Элейн сейчас нервно курит в каком-нибудь переулке, где еще ей быть?

— Итак, лорд Грэй, — усач открывает крышку, заглядывает внутрь, после чего переводит хитроватый взгляд на меня. — Знаете, что там?

— Понятия не имею.

— Тогда полезайте внутрь!

— Что-о?! — Я пытаюсь шагнуть назад, но чьи-то сильные руки сжимают меня за предплечья и толкают к ящику. — Но я не хочу туда!

— А я, может, не хочу быть палачом, так что теперь? Все мы делаем то, что должны, лорд Грэй. Давайте-ка, головой вперед, и... Пихайте его!

Меня суют прямиком в темноту. Я пытаюсь брыкаться руками и ногами, но это не помогает. В какой-то момент надо мной закрывает крышка. Я мысленно матерюсь и поворачиваю голову, чтобы поудобнее тут устроиться, когда вижу во тьме чей-то силуэт. Женский силуэт, полноватый и весьма знакомый...

— Здравствуй, голубчик, — медовым голоском произносит миледи Кьяльми, приобнимая меня за плечо. — Помнишь, ты обещал мне прогулку в лес? Ты ведь не из тех, кто нарушает свои обещания?

Она прижимает меня к себе, несмотря на мои попытки этому воспротивиться. Мне становится душно, пот струится градом по моему телу.

— Что, мой зайчик, тебе жарко? — Кажется, леди Кьяльми мне подмигивает. — Ну так сними лишнюю одежду. Ну же, не надо стесняться. Если хочешь, я даже могу тебе немного помочь...