Стилист. Том II (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 49

Мессинг поднялся из своего кресла и медленно двинулся в мою сторону, продолжая говорить.

— В моих силах вам помочь, вооружить вас тем же оружием, которым когда-то владел и я. С его помощью вы сможете подчинять людей своей воле. И помните, что всё, что вы делаете, должно быть направлено лишь на пользу людям.

С этими словами он поднял правую руку, я невольно зажмурился, когда в глаза попал отблеск одной из граней бриллианта, а в следующее мгновение его большой палец коснулся моего лба над переносицей. Ощущение, что ткнули словно раскалённым прутом, я невольно вскрикнул и проснулся.

Всё ещё стояла ночь, а рядом тихо посапывала Лена, на которую мой крик, если он всё же был, не произвёл никакого эффекта. Чувствуя, как бешено колотится сердце, я тихо поднялся и босиком направился в ванную комнату. Пол холодил ступни, в целом было не жарко, хотя отопление дали чуть ли не месяц назад. Сделав над унитазом свои дела, я повернулся к умывальнику, глянул на своё отражение и замер: в том месте, куда ткнулся палец Мессинга, краснело небольшое пятно, как от ожога.

Охренеть! Это что же, советский вариант «Кошмара на улице Вязов», в котором покойник не убивает, а наоборот, помогает? Интересно, это всё же было сновидение или… Или что? То, что я спал — однозначно, а то, что увидел во сне, очень было похоже на реальность. Да и это пятно на лбу…

Я осторожно его потрогал, вроде не больно, подумал, что надо бы смазать чем-нибудь, но раз не болит, то можно и не мазать, и с этими мыслями я направился в постель. До утра мне больше ничего не слилось, а когда встал, то первым делом снова отправился в ванную. К моему изумлению, на лбу никаких следов ожога не наблюдалось. Так, что это вообще было? Похоже, мне приснился не только Мессинг, но и ночной поход по нужде, когда я обнаружил на лбу красное пятно, словно у какого-нибудь брахмана. М-да, в следующий раз надо будет воздержаться от употребления дешёвых креплёных вин.

Лене я ничего про свой сон рассказывать не стал, посмеётся или вообще покрутит пальцем у виска. Однако вскоре я убедился в том, что Мессинг — если и плод моего воспалённого бормотухой воображения, то весьма реалистичный.

В самый разгар смены подошла Антонина и негромко поинтересовалась:

— Алексей, ты чего натворил в Ростове?

— Я?

Тут-то у меня сердечко и подпрыгнуло чуть не до гортани.

— Да ничего не натворил, а что случилось-то?

— Ступай ко мне в кабинет, там по твою душу оттуда сотрудники органов прибыли.

На встречу с этими самыми сотрудниками я шёл если и не на ватных ногах, то точно не пружинистой походкой. Толкнув дверь, увидел на стуле у директорского стола молодого мужчину в недорогом и слегка помятом костюме, а в углу кабинета вместе с ним лейтенант милиции.

— Алексей Михайлович? Садитесь, — кивнул «гражданский» на стул напротив. — Старший лейтенант новошахтинского ОВД Воробьёв Андрей Александрович.

— Очень приятно, а чем, собственно говоря, я заинтересовал новошахтинскую милицию? — спросил я, с трудом изображая на лице неподдельное удивление.

— Алексей Михайлович, вы в сентябре посещали Ростов-на-Дону, если не ошибаюсь?

— Было дело, отправляли на всесоюзный семинар.

— Да-да, слёт парикмахеров. А пребывая в Ростове-на-Дону, в Новошахтинск вы не заезжали?

— Новошахтинск? — я наморщил лоб. — Нет, мы из Ростова никуда не ездили, я даже не знаю, где этот Новошахтинск находится.

— Не так уж далеко от Ростова, всего 60 километров. И, по моей информации, вы всё же бывали в Новошахтинске 12 сентября. Более того, имеете непосредственное отношение к смерти гражданина Чикатило Андрея Романовича. И, не исключено, к звонку о якобы заложенном в подвале профтехучилища № 39 взрывном устройстве.

— Постойте-постойте, — продолжал я валять дурака, — какой Чикатило, какое взрывное устройство?! Вы что несёте-то?!

— А чему вы так удивляетесь? У меня имеются показания свидетелей, которые опознали вас сначала по фотороботу, а затем по фотографии. В частности, продавщица хозяйственного магазина, где вы приобретали кухонный нож, которым пытались убить гражданина Чикатило, и которого в итоге утопили. А также работница привокзального кафе и сержант милиции, дежуривший в тот день на территории новошахтинского автовокзала. Одно только мне непонятно, чем вам насолил простой преподаватель профтехучилища? Я ознакомился с вашей биографией, с момента, как вас обнаружили потерявшим память, вы никаких контактов с Чикатило не имели. Может быть, в прошлом всё-таки что-то было, какие-то воспоминания прорезались?

— Повторяю, я никогда не видел этого вашего Чикатило, и в Новошахтинске никогда не был.

— А может быть, побывав и убив, тут же снова забыли? Возможно же такое? Думаю. Вам снова придётся пройти медицинское освидетельствование, но это не отменяет того, что сегодня мы летим в Ростов, а оттуда в Новошахтинск. Вот, можете ознакомиться с ордером.

На стол передо мной легла бумага, которую у меня не было никакого желания читать. В этот момент в моей голове билась мысль, что меня, человека, сделавшего благое дело, а именно избавившего мир от будущего серийного убийцы, хотят упечь в казённый дом. Старлей, видимо, мою реакцию воспринял по-своему.

— Не ожидали, что мы вас найдём, думали, концы в воду? Причём в буквальном смысле, — усмехнулся он, напоминая про утопшего Чикатило.

— Идёмте, наш рейс через полтора часа, с мигалкой в аэропорт доставим без проблем.

— Мне нужно позвонить жене.

— Вы уверены? Мы планировали её сами проинформировать.

— Она на пятом месяце, ей нельзя волноваться. Скажу пока, что на некоторое время мне придётся срочно отлучиться из Москвы.

В глазах старлея мелькнуло сомнение, но он всё же кивнул на телефон:

— Звоните.

Лене я объяснил, что наметилась срочная командировка снова в Ростов, где уже был по осени, самолёт через час, поэтому я даже не успеваю заехать домой за вещами.

— А когда назад?

— Дня через два-три, вернусь с подарками. Ну всё, целую!

Я положил трубку, а старлей с сомнением покачал головой.

— Это вы что-то слишком оптимистичны насчёт двух-трёх дней. Скорее уж, 8–9 лет.

Может, стоило заодно звякнуть Гулякову? Недавно он меня выручил… А может, и не стоит, скажет, что я его уже достал, что обхожусь ему слишком дорого, и тогда я лишусь такого важного защитника. Ещё и не успел отчитаться по встрече с Ерофеевым. Вполне вероятно, что к тому времени, как смогу встретиться с Гуляковым, эта тема уже будет неактуальной.

Между тем следователь достал наручники, раскрыл их и протянул вперёд.

— Может, обойдёмся без этого? Перед коллегами неудобно. Могу дать честное слово, что даже не буду пытаться убежать.

Лицо старлея отобразило сомнение, в итоге он всё же со вздохом убрал наручники. На выходе из кабинета нас встретила Антонина, в глазах которой застыл немой вопрос.

— В Ростов нужно будет слетать с товарищами, так что несколько дней меня не будет, — сказал я ей, проходя мимо.

В самолёт, впрочем, я поднялся в сопровождении лишь старшего лейтенанта Воробьёва, лейтенант, похоже, был из местных. Обменявшись с коллегой рукопожатием, он пообещал, что по возвращении в отдел позвонит в Ростов насчёт встречающей машины.

Да, не думал я, что снова когда-нибудь вернусь в этот чудесный город, славный своими семечками и Ворошиловским мостом, соединяющим европейский и азиатский континенты. В аэропорту нас уже поджидал милицейский «уазик», видно, вызванный заранее звонком из Москвы того самого лейтенанта. Ещё час спустя мы переступили порог Новошахтинского ОВД, где я был препровождён в камеру предварительного заключения, где я оказался единственным жильцом.

Вечерело, принесли ужин, кстати, довольно неплохой. Отужинав, я растянулся на нарах, положив под голову скатанное пальто, и принялся размышлять над своей горькой судьбой. Ну вот за что мне это? Я спасаю и жизни, и страну пытаюсь спасти, а судьба вставляет мне палки в колёса. Или, может, это своего рода намёк, мол, если уж стремишься к звёздам, то будь любезен продираться сквозь тернии, чтобы жизнь мёдом не казалась? И что это такое вообще — судьба? Цепь случайных совпадений либо всё же высокое провидение? Вон даже привидевшийся Мессинг не дал однозначного ответа. Боюсь, в этой жизни и мне его не узнать.