В основном безвредна - Адамс Дуглас Ноэль - Страница 1

Дуглас Адамс.

В основном безвредна

Всякое случается на свете.

И все, что случается, случается.

И все случайности, которые, случившись, становятся причиной других случайностей, становятся причиной других случайностей.

И все случайности, которые, раз случившись, повторяются вновь и вновь, сами себе причина и следствие, повторяются вновь и вновь – сами себе причина и следствие.

Причем совершенно необязательно, чтобы причины и следствия шли друг за другом в хронологическом порядке.

1

История Галактики слегка запутана по целому ряду причин: отчасти потому, что слегка запутались те, кто пытается ее изучать, отчасти потому, что в ней и так полным-полно путаницы.

Взять хотя бы проблему скорости света и сложности, связанные с попытками ее достичь. Даже не пытайтесь. Никто и ничто не способно перемещаться быстрее скорости света за возможным исключением дурных вестей

– они, как известно, подчиняются собственным законам. Хингифрильцы с Малой Аркинтуфли пробовали строить звездолеты, приводившиеся в движение дурными вестями, но те оказались не слишком-то надежными. К тому же куда бы они ни прилетали, их принимали так плохо, что отпадало всякое желание лететь куда бы то ни было.

Поэтому населяющие Галактику расы по большей части варились в собственных, узкоместных запутанных проблемах, так что довольно долгое время история Галактики носила преимущественно космологический характер.

Нельзя сказать, чтобы люди не старались это изменить. Еще как старались. Посылали целые флотилии звездолетов воевать или торговать в самые дальние концы Галактики. Однако чтобы добраться хотя бы до ближайшего «куда-угодно», обыкновенно требовались тысячи лет. К моменту когда посланные корабли прибывали к месту назначения, кто-то, как правило, уже успевал изобрести новые способы межзвездного сообщения через гиперпространство, поэтому о битвах, на которые посылали флотилии субсветовых кораблей, позаботились веками раньше, чем эти флотилии прибыли на место.

Что, разумеется, не уменьшало у посланных на битву желания побиться на славу. Их, можно сказать, готовили на бой, вооружили, они провалялись в анабиозных ваннах незнамо сколько тысяч лет, пролетели пол-Галактики, чтобы побиться на славу, и – Зарквон свидетель! – не имели намерения отступать от своих планов.

С того-то и началась первая крупная путаница в истории Галактики: все новые и новые битвы вспыхивали столетия спустя после того, как служившие их поводом конфликты успешно разрешились мирным путем. И все же эта путаница – пустяк по сравнению с той, с которой историки столкнулись после изобретения машины времени – благодаря ей битвы стали происходить за сотни лет до того, как разразились служившие их поводом конфликты. Когда же изобрели невероятностную тягу и целые планеты неожиданно для всех начали превращаться в банановые торты на постном масле, весь исторический факультет Максимегалонского университета окончательно сдался, самораспустился и передал все свои здания стремительно растущему объединенному факультету богословия и водного поло, который зарился на них уже много лет.

Что, конечно, очень мило, но – увы и ах! – означает, что никто и никогда так и не узнает точно, ни откуда именно прилетели грибулонцы, ни что, собственно, им было нужно. А жаль, ибо, если бы хоть кто-нибудь знал бы про них хоть что-нибудь, вполне возможно, самая грандиозная из всех грандиозных катастроф была бы предотвращена или по крайней мере разразилась как-нибудь иначе.

Тик-так, ж-ж-ж.

Огромный серый грибулонский разведывательный корабль тихо плыл сквозь черную пустоту (а может, пустую черноту?). Он несся с невероятной, захватывающей дух скоростью, и все же на фоне биллионов далеких-далеких звезд казалось, будто он не движется вовсе. Так, темная крапинка, примерзшая к бархатной подкладке бриллиантовой ночи.

На борту корабля все шло так, как было тысячелетиями. Тишь-гладь-темень.

Тик-так, ж-ж-ж.

Ну-у-у, редкие исключения не в счет.

Тик-тик-так, ж-ж-ж.

Тик-ж-ж-так-ж-ж-тик-ж-ж.

Тик-тик-тик-тик-так-ж-ж.

Хм-м-м.

В недрах полудремлющего мозга простейшая контрольная программа разбудила контрольную программу следующего по высоте уровня и донесла, что на каждое свое «тик-так» теперь получает в ответ только какое-то «ж-ж-ж».

Контрольная программа более высокого уровня спросила, каков должный ответ на тиктаканье, на что простейшая контрольная программа ответила, что не помнит точно, но вроде, когда все в порядке, должен поступать такой далекий вздох облегчения. А тут непонятное жжиканье. Ты ему и «тик», и «так», а оно «ж-ж-ж», и больше ничегошеньки.

Контрольная программа более высокого уровня обдумала новость и решила, что она ей не нравится. Она спросила у простейшей контрольной программы, что, собственно, та контролирует, на что простейшая контрольная программа призналась, что этого тоже не помнит – помнит только, что то, что раз, скажем, в десять лет должно было тикать и вздыхать, обыкновенно тикало-вздыхало без проблем. Еще простейшая контрольная программа сказала, что пыталась заглянуть в список возможных неисправностей, но не смогла его найти, по каковой причине и решилась побеспокоить программу более высокого уровня.

Контрольная программа более высокого уровня поискала свой справочный блок с целью узнать, что там должна контролировать простейшая контрольная программа.

Справочного блока она не нашла.

Странно.

Программа поискала еще. Все, что ей удалось найти, – это сообщение «Системная ошибка». Она попыталась узнать, что это за ошибка, в списке возможных неисправностей своего уровня, но не нашла и его. На все эти поиски ушло не больше двух наносекунд. После этого контрольная программа более высокого уровня разбудила контрольную программу сектора электронного мозга.

Контрольная программа сектора электронного мозга мгновенно столкнулась с серьезными проблемами. Она вызвала свой анализатор неисправностей, который также столкнулся с серьезными проблемами. В миллионные доли секунды по всему кораблю системы, одни из которых дремали много лет, другие – много столетий, проснулись и лихорадочно принялись выяснять обстановку. Где-то произошло что-то ужасно неприятное, но ни одна из контрольных программ не могла сказать, что именно. На каждом уровне куда-то делись жизненно важные инструкции, а также инструкции того, что делать, если жизненно важные инструкции куда-то денутся.

Маленькие информационные блоки – агенты – сновали по логическим цепям, группировались, советовались друг с другом и перегруппировывались. Довольно быстро они установили, что от корабельной памяти – вплоть до центрального операционного блока – остались рожки да ножки, а посему не было никакой возможности выяснить, что же именно случилось. Похоже, был поврежден даже центральный операционный блок.

Это значительно упрощало решение проблемы. Сменить центральный операционный блок, и дело с концом. В резерве имелся еще один, точная копия основного. Правда, заменить его надо было физически, ибо по соображениям безопасности основной и резервный блоки не связывались ничем. Стоит установить резервный блок, как он проследит за восстановлением поврежденных мест остальной части электронного мозга, и все будет в порядке.

Для того чтобы забрать резервный блок из бронированного сейфа, где он хранился, и установить на место демонтированного основного блока, была послана бригада ремонтных роботов.

Но прежде потребовался долгий обмен паролями, аварийными кодами и протоколами, в результате которого роботы наконец удостоверились в полномочности отдававших приказ агентов. Роботы отперли сейф, вынули резервный операционный блок, выпали вместе с ним из корабля и, кувыркаясь, исчезли в космической бездне.