Ливонское наследие (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 19

— Кто принес вино в спальню епископа?

— Мальчишка, послушник, весь такой пришибленный. Я за ним уже отправил своих парней…

— И за виночерпием, и за келарем — найдем виновного, ишь, что удумали, к яду прибегать, его высочество отравить, — голос Регенбаха прозвучал зловеще, и он отдал негромкий приказ:

— Так, парни — живо по делам, нечего вам толпиться у дверей покоев его преосвященства. Приказ слышали — всем надеть кирасы и взять отравителей живыми. Клаус — начинай вести розыск, рейтарам в седла, ландскнехтам выставить везде удвоенные посты — из города никого не выпускать! И опросить — выехал ли кто. И если такие были — отправить погоню немедленно. Выполнять, именем его преосвященства!

Юрген дело знал — и десяти секунд не прошло, как в коридоре посторонних не было, кроме увеличенной чуть ли не вдвое, охраны. Регенбах поклонился, настойчиво произнес:

— Государь, нам надо покинуть эту комнату, мы можем надышаться тут ядом — огромная лужа на полу. Да и опросить людей надобно будет, а здесь такое не совершишь. Последуйте за мной, ваше высочество.

— Хорошо, — Магнус пожал плечами, сочтя доводы разумными, и пошел следом за комтуром, пробормотав:

— Тут уже не до мыслей о сексе…

Глава 17

— Вы чего так побледнели, парни, — Регенбах остановился в проходе, внимательно оглядывая двух телохранителей, что стояли каменными истуканами. Магнус пригляделся — лица у них были бледноваты, да и губы тряслись чуть заметно. В голове промелькнула мысль, что вояки явно испугались «Белой Дамы». Вот только комтур тут же развеял ее — он намного лучше принца знал своих головорезов, и задал им практический вопрос, явно не сомневаясь в утвердительном ответе:

— Никак вы вина нашего господина решили тайком опробовать?

— Был такой грех, комтур, — один из телохранителей не стал отпираться, ударив себя ладонью по кирасе и поклонившись Магнусу:

— Прости, ваше высочество! Но кто же знал, что там такое намешано!

— А почему пить не стали? — поинтересовался Магнус.

— Так мало там, только себя раздразнить, — простодушно ответил наемник, — и вашей светлости бы на ночь не хватило бы.

— Но тогда мы бы с тобой душу Богу отдали, — вклинился его напарник, заметив совершенно резонно.

— Но принцу бы жизнь спасли, — рейтара совершенно не смутил столь плачевный жизненный итог, — пользу бы тем принесли немалую!

— Оно, конечно, так, — после столь точного подведения итогов Мангус рассмеялся и произнес:

— С этой минуты только два этих воина будут пробовать все приносимое для меня питье. Вы получите серебряные кружки, и отливать в них будете по два глотка. И пить намного раньше меня. Дежурство нести посменно — утром один, на ночь другой. Кроме торжественных обедов в замках — там у меня особые на то слуги будут! Все понятно?!

— Да, государь!

Лица наемников просияли — перспектива возможной смерти их теперь абсолютно не пугала. Зато халявная выпивка каждый день многого стоила, тем более от датского принца — все сослуживцы лито завидовать будут. Даже Регенбах задумчиво оглядел своих вояк, с непонятным выражением в глазах. Магнус, припомнив визит 'Белой Дамы, вздрогнул.

— Что с вами, государь?

— Да зябко что-то. У тебя выпить есть?

— Нет вина, дорого. А вот хандса имеется, флягу наполнил перед дорогой — там варить тоже научились это пойло. А вы не смотрите — я сам проверю питье, которое принцу налью. Лучше на посту стойте, да дверь охраняйте — мало ли что, мы без вас справимся!

Комтур остановил было двинувшегося наемника-«дегустатора» коротким приказом, и Магнус вошел в отведенное командующему небольшую комнату, чуть больше кельи, но вполне комфортабельно обставленную. Достал с полки два кубка, взял объемистую кожаную флягу и налил до половины темного пойла — по помещению пополз характерный запах облагороженного рябиной самогона.

Гортань обожгло, затем пищевод, а потом в желудок свалился горячий комок. Магнус еле вздохнул — что не говори, куда там польской водке или русскому самогону. Хандса традиционный напиток народа сетсу, что на западном берегу Чудского озера обитает, наловчились чуть ли не тысячу лет назад. Варят ее из ржаного солода, потом добавляют пряные травы, и ягоды разные — рябину, калину, черемуху — выбор тут бесконечен. И настаивают в дубовых бочонках, оттого у темной хандсы весьма своеобразный привкус. А светлую, понятное дело, в бочонках не томят долгим ожиданием, ее сразу употребляют для поправки здоровья.

Магнус вздохнул — в том времени сей напиток запретили законодательно, прервав многовековую традицию. И зря — иностранное пойло свободно продают, а свою родную хандсу даже для собственного употребления запрещают варить. У депутатов сейма явно в голове не то твориться, нельзя же так с отечественным производителем и освященными веками традициями поступать. Хотя водка в Эстонии хорошая — с советских времен любил «вырубалку», как называли ее в шутку, 45 «оборотов», да «выруканга» имелась — та мощнее, на 59 тянула. А последнее время перед «перебросом» пристрастился к «Сааремаа» — водка мягкая, идет легко и радость в сердце приносит. А плодовые вина и настойки в том же Пылтсамаа вообще чудо, куда там немецким куршвассерам — в «винной» столице Эстонии выбор напитков на любой вкус, даже самый прихотливый, без винограда как-то обошлись.

Магнус тряхнул головой, усмехнулся — вот такой патриот в нем сейчас проснулся, винно-водочный, но ничего поделать не мог. Как в рекламе — это вкус знакомый с детства…

— Не простой «мальчонка», тот еще поганец. Много бед наделать может, профессионал хренов…

Настроение у Магнуса перед сном было паршивое, а день выдался просто суматошный. Следствие о покушении зашло в полный тупик — Уве Феллер провел эксперимент со свиньей — та откинула свои копытца за десять минут, причем даже не хрюкнула, радостная и довольная померла, что необычно. С такой же блаженной улыбкой полного идиота нашли в келье виночерпия. Видимо не удержался старик от глотка-другого на халяву. На ее родную, и уксус сахаром покажется, а хлорка творогом. Сгубило желание, а мог бы и подольше прожить.

Келаря нашли только к полудню, в подвале, где он видимо, проверял остатки припасов. Вот только тучного мужика, отъевшегося на монастырских харчах, как-то ухитрились засунуть в дубовую бочку, тщательно туда запихали, накрыв крышкой — усыпальница вышла отличная, пока бы не завонял труп, не нашли бы. Но у Регенбаха не забалуешься, раз приказал обыскать все на три ряда, причем каждый отвечал головой за свой участок, то ландскнехты землю рыли, и это не фигуральный оборот речи.

Убит был келарь профессионально — спицей в сердце, дырочку заметил Уве, когда осматривал труп. И это наводила на мрачные мысли — а мальчишка ли действовал?! Или профессиональный убийца со стажем, просто выглядевший слишком молодо — такие случаи довольно часты. К тому же очень сильный — запихать восьмипудовую тушу в бочку сможет только очень крепкий человек с недюжинной силой.

После дотошного опроса всех служителей замка ситуация еще больше осложнилась — никто не смог толком описать лицо «мальчишки», так — одни лишь общие мазки. И главное — убийца прибыл в главный епископский замок осенью и за это время ухитрился не посмотреть глаза в глаза ни одному человеку. И не зря видимо — ведь глаза есть зеркало души, как сказал один классик, точно подметив. И скрылся бесследно, как растворился — и погоня посланная по дорогам вернулась ни с чем…

— Что ты скажешь, Уве?! У тебя ведь есть соображения на этот счет, — Магнус внимательно посмотрел на наемника, что только сделал ему неутешительный доклад. И мысленно отметил — немец совершенно спокоен, явно сталкивался с подобными случаями в жизни.

— Покушение готовилось на вас давно, кому то из католических владык явно не понравилось, что епископом эзельским станет ваше высочество. Потому убийцу направили в замок за полгода, чтобы к нему привыкли. И служил он келарю, а тот отвечает за ваш стол. Я тут поспрашивал — этот скажем так послушник, хорошо знает церковные службы и монастырские уставы и порядки, видимо долгое время провел в них. Но никто не обратил внимания, все посчитали, что он слишком молод.