Нотариус его высочества - Сорокина Дарья - Страница 20

Я подошла к игрушечному домику у окна. Ни пылинки. Я давно съехала, а здесь все равно постоянно прибирают. Чистые окна, занавески, свежее постельное белье на кровати. Я вытащила из крохотной спаленки свою любимую куклу и ее вечного жениха.

– Мы не можем быть вместе, Юри…

Я так натурально изобразила своего Немо, что даже Септимус на моей голове смешливо фыркнул. Видимо, похоже вышло.

– Но почему, мио маэстро, разве я была плохой студентессой?

Я положила руку игрушечного жениха на талию кукле.

– Ты очень плохо себя вела, миа студентесса. Тебя нужно непременно наказать, – с наигранным вожделением прохрипела я.

– Но как же вы это сделаете, сеньор Тровато?

– Я украду ваш первый поцелуй.

– Маэстро, но здесь же нет пиний!

– К дьяволу пинии. Иди же ко мне…

Заскрипели половицы.

– Я принесла полотенца, Юри, – сообщила экономка и замерла в дверях, наблюдая как я прижимаю одну куклу к другой.

И как долго она тут стоит? Ничего не меняется, она все так же заходит без стука, а я, кажется, не повзрослела ни на денек.

Изабелла никак не прокомментировала увиденное и постаралась сменить тему, после того, как я быстро швырнула кукол на постель. Эти двое дальше справятся уже без меня. У них все хорошо, в отличие от моей личной жизни.

Кран в ванной комнате долго гудел, затем плюнул несколько раз слегка желтоватой водой, пока не полилась чистая и теплая.

– Твоей ванной никто не пользовался долгое время. Но все флакончики тут новые и со свежими датами. Тебя всегда ждут дома, милая.

Я обняла женщину, которая знает меня дольше, чем я сама, стараясь не запачкать ее одежду чернилами Септимуса.

– Спасибо, Белла, ты лучшая. Ты это знаешь?

– Знаю… – Она смахнула со щеки слезу, а затем слегка смутилась и запустила руку в передник. – Не думала, что когда-нибудь начну с тобой этот разговор, но…

Она понизила голос, словно собиралась открыть мне самую страшную тайну во всем королевстве. В какой-то миг я даже подумала, что она скажет что-то в духе: «Немо – мой внебрачный сын. Я та самая третья хранительница тайны. Вот его свидетельство о рождении. Он единственный сын его величества…»

– Вот держи, ты уже вполне взрослая для этого. Зачем тебе куклы, когда можно читать про любовь…

С этими словами она вручила мне потрепанную книгу, на обложке которой красовалась полуголая пара любовников.

– Белла, я не…

Я прижала руки к груди, не смея взять этот затертый томик, который я уже читала украдкой много раз, пока экономка хлопотала по дому.

– Бери-бери. С твоей работой, когда тебе теперь о мужчинах думать. А твой маэстро будет до глубокой старости тянуть с признанием. Знавала я таких. До сих пор тянут.

Она поднесла край передника к намокшим глазам, и я все-таки взяла книжку, тем более история там действительно была захватывающей, и поцелуи под пиниями тоже имелись.

Ну, а что, Изабелла отчасти права, мне теперь не до романтики в реальной жизни. Единственный мужчина, который не выпускает меня из объятий, это мой Септимус.

Белла ушла, оставив мне книжку и атмосферу неловкости в подарок. Нужно поскорее занырнуть в ванну и хоть на мгновение прочистить мозги. Мне уже начинает казаться, что чернила Септимуса и туда проникли. Кстати о трусливых головоногих…

– Слезай уже, опасность миновала.

Он заворчал и крепче опутал мои волосы.

– Септимус! – уже строже позвала я питомца.

Он нехотя ослабил свою хватку, и я осторожно переложила его в раковину, пока из него еще чего не полилось. Осьминог тут же заткнул слив пробкой и повернул вентиль крана, настраивая под себя воду. Я же, наконец, посмотрела на себя в зеркало. От моих каштановых волос не осталось и намека. Теперь я стала темно-фиолетовой от корней до самых кончиков. А кое-где на лице алели следы от присосок.

Я простонала, наблюдая эту метаморфозу, а Септимус виновато поглядывал на меня снизу.

– Вот и спасай после такого некоторых неблагодарных. Умоляю, скажи, что это смоется!..

Он как-то неуверенно булькнул, затем потянулся за шампунем и предложил его мне.

Я принялась раздеваться. Эту мантию тоже не спасти, даже Изабелла с ее многочисленными талантами в домашних делах не отстирает и не зашьет мою одежду. Когда я добралась до нижнего белья, то вновь неуверенно покосилась на своего питомца.

– Отвернись, мне сказали, что ты парень.

Он закатил глаза, но послушно развернулся, и я скинула остальное. К этому времени у меня набралось уже достаточно воды, чтобы занырнуть с головой. Едва я намочила волосы, как все вокруг меня тоже окрасилось, а волосы скручивались в тугие локоны, превращая меня в подобие пугливой каракатицы.

Я слила воду, потом набрала снова, и так еще и еще, пока вода не стала относительно прозрачной. Наконец, набрала полную ванну и в этот раз покидала туда шипящих бомбочек с успокоительными маслами. Мне ненадолго даже показалось, что жизнь начала налаживаться. А вдруг на самом деле не было никакого отравления, а я просто напутала что-то с заклинанием из-за усталости? В конце концов, не так часто я пользуюсь этими чарами. На яблоке вполне могло быть какое-то охранное заклятье, которое позволяло фрукту подольше выглядеть свежим и спелым, а под воздействием моего обличения началась непредвиденная реакция.

Такое объяснение мне определенно нравилось, ведь оно отметало вариант, что меня хотели убить или покалечить, пусть это и выставляло меня неумелой волшебницей. Лишь бы Немо и его высочество не прознали об этом казусе! Не хочу, чтобы эти двое посчитали меня настолько слабой и бесполезной, что я и дня не могу прожить без приключений и их вмешательства.

Когда вода порядком остыла, а кожа на пальцах начала уродливо морщиться, я решила вылезать. Перекинула ногу через бортик и тут же почувствовала под ступней приятный пушистый коврик. Я обернулась в мягкое полотенце, наслаждаясь минутами спокойствия и гармонии. А еще я тянула и не торопилась смотреться в зеркало.

И не зря. Чернила вымылись, но лишь частично. Некоторые пряди все еще оставались темными, некоторые стали чуть светлее, отчего выглядела я слишком ярко и по-бунтарски. Может быть, в школьные годы я бы хотела устроить такой смелый эксперимент с волосами, но сейчас, когда я стала должностным лицом, это все было ужасно не уместно.

Я сложила руки для заклинания. Я же могу попробовать все исправить магией? Перед глазами вдруг возникло дымящееся яблоко, и я быстро опустила руки. Не сегодня, а лучше сходить на неделе в салон и попросить помощи. Жаль, что я не могу выставить счет одному прожорливому осьминогу.

Переложив Септимуса в аквариум, я вернулась в комнату, где меня ждал новый сюрприз. В шкафах с одеждой не нашлось нижнего белья. Видимо, Изабелла решила и мое перестирать вместе с вещами Марко, скорее всего, уже постиранная одежда лежит в прачечной.

Я подтянула полотенце повыше. Дома все равно пока никого нет, сбегаю сама или крикну Беллу.

Не успела я и шагу ступить за порог, как Септимус опять запищал. Как ребенок, честное слово! Теперь он даже на минуту боится остаться один. Я взяла его аквариум с собой.

– Так лучше?

Явно довольный кивок был мне ответом. И как обижаться на это милое существо?

– Если что, я не считаю тебя морской гнидой, Септимус, – заверила я его, потому что кожей чувствовала, что он все еще дуется.

Спокойный осьминог – чистая одежда и волосы.

– Но все же давай договоримся, что ты постараешься больше меня не окрашивать.

Ишь, заурчал!.. Он точно был котом в прошлой жизни. И как его беднягу занесло в море в этой-то жизни? Я откинула мокрую прядь, налипшую на лоб, и вместе с моим приставучим головоногим поспешила на поиски Изабеллы.

Не доходя на лестницы уже привычно закричала:

– Белла, а ты не видела мои тру… сы?..

Я так и застыла, занеся босую ногу над ступенькой. Наша экономка только что впустила в дом гостей. И, судя по ее чрезмерно вежливому лепетанию, к нам пожаловал кто-то поважнее моего противного братца Марко.