Затмевая могущественных - Ралдугин Владимир - Страница 28

В общем, Лоуренсу оставалось изнывать от скуки и внимательно читать все оперативные сводки и сведения из Кейптауна. Он и представить себе не мог, что в один прекрасный день среди этой кипы скучной информации вдруг попадется что-то действительно интересное.

Он сразу обратил внимание на запечатанный конверт, помеченный его именем. Он лежал сверху всех листов. А значит, требовал немедленного ознакомления. И, естественно, майор первым делом вскрыл его. Внутри конверта лежали несколько аккуратно сложенных листов. Парочка изрядно пожелтела за время пути до Питермарицбурга.

Как обычно, майор сначала пробежал их глазами, однако уже на середине остановился. Вновь взял в руки первый лист и стал внимательно его читать. Эти сведения требовали всего его внимания. Нельзя было упустить ничего из того, что написано на этих нескольких листах бумаги. Разными почерками, в разное время. Но важность у всего примерно одна.

– Неужели русский медведь решил сунуть лапу в Африку, – начиная читать во второй раз, произнес Лоуренс.

Трижды перечитав документы, он высунулся в окно своего кабинета и крикнул шерифу Али:

– Иди сюда! – Он помахал ему рукой. – Давай же скорее! Наш добрый друг скоро прибудет в Питермарицбург!

Распекавший в это время кого-то из своих людей шериф Али обернулся к Лоуренсу. Он кивнул командиру, напоследок произнес еще несколько коротких фраз провинившемуся харишу и направился к домику Лоуренса. Хариш же поспешил обратно к десятку чернокожих, стоявших рядом со своими лошадьми. Даже по его спине Лоуренс мог понять – сейчас несчастным неграм не поздоровится.

Майор усмехнулся и прикрыл ставни. Солнце уже начинало разворачиваться в его окна. А значит скоро, несмотря на осень, наступит просто невыносимая жара.

Питермарицбург с первого взгляда выглядел намного аккуратнее Кейптауна. Основанный бурскими колонистами, он еще сохранил черты прежнего поселения выходцев из Голландии. Ровные улицы, небольшие домики, кое-какие даже с флюгерами на крышах, указатели на каждом перекрестке. В общем, ни малейшего сходства с кошмарным и хаотическим Кейптауном.

Сойдя с поезда, все офицеры, кроме двоих, кто командовал солдатами, и Пикеринга, оставшегося при орудиях, направились к командиру гарнизона. Представиться по всей форме. Обитал начальник всех британских вооруженных сил в Южноафриканских колониях генерал Челмсворд в большом особняке, без сомнения, занимаемом губернатором Наталя.

При помощи друг друга мы привели себя в относительный порядок после длительного путешествия на поезде, так чтобы выглядеть настоящими офицерами, а не какими-то оборванцами. О нас, конечно, уже доложили, поэтому негр-слуга, наряженный в ливрею, сразу же отворил перед нами ворота особняка.

– Бвана Челмсворд, – произнес он густым, как деготь голосом, – ждет господ в саду. Вас проводят.

Парочка слуг помоложе и в ливреях попроще тут же выросли будто из-под земли.

– Идемте за нами, господа, – выпалил один из них, делая нам приглашающий жест.

– Экие расторопные, – усмехнулся лейтенант Бромхэд.

– Держу пари, – заметил я, – если взглянуть на их спины, вы увидите следы того, как в них вбивали эту расторопность.

Бромхэд только плечами пожал. Ему совсем не хотелось развивать эту тему.

Вслед за чернокожими слугами мы обошли особняк и оказались на отличной лужайке, с коротко остриженным газоном, полем для игры в крокет и расставленными под деревьями столиками. За ними сидели дамы и джентльмены, последние почти все – военные. Лишь несколько человек были одеты в легкие костюмы.

– Господа офицеры! – выпалил самый молодой из военных, вряд ли сильно старше лейтенанта Бромхэда годами.

Все тут же обернулись в нашу сторону. Даже как-то неуютно стало от такого внимания.

Одна из пожилых дам слегка скривилась и произнесла, не слишком волнуясь о том, что ее могут услышать:

– Эти военные всегда такие несносно громкие. Ужас.

Сидящая рядом с ней не то родственница, не то воспитанница приложила ручку в перчатке к лицу. Кажется, скрывала улыбку.

– Свежее пополнение, – произнес человек в генеральском мундире, украшенном внушительным «иконостасом» наград. Безусловно, сам лорд Челмсворд. – Присаживайтесь с нами, господа, не стойте. Здесь все не так строго, как в Метрополии. Официально представитесь мне уже перед всем офицерским корпусом армии. А пока располагайтесь. Вы ведь только с поезда, верно? Отдохните немного. Скоро у всех нас будет много работы.

Мы расселись за столиками, благо свободных мест было достаточно. Негры-слуги быстро принесли нам тарелки и приборы, поставили перед нами сразу несколько стеклянных бокалов.

– Не ожидали подобного в дикой Африке? – поинтересовался подсевший ко мне человек.

Он намеренно потеснил лейтенанта, с которым я даже познакомиться не успел. Тот предпочел покинуть стол. А на его место уселся очень хорошо знакомый мне человек в черном бурнусе, с кинжалом и саблей на поясе. Да и спутника его я узнал сразу. Загар не изменил майора Лоуренса.

– Отвык как-то, – пожал плечами я с самым независимым видом. – Я ведь в последнее время едва ли не в бегах.

– Невероятно, – покачал головой Лоуренс. – Неужели в Русской империи так не ценят людей? Вы ведь подарили им залежи левантийского угля. И какова благодарность? Вы – и вдруг в бегах. Я просто поверить в это не могу.

– Неужели вы, майор, не в курсе обстоятельств, из– за которых я был вынужден бежать с родины? Я просто поверить в это не могу.

Лоуренс коротко рассмеялся. Но глаза его оставались при этом ледяными.

– Мой коллега, любитель пиратских фамилий, много чего написал о вас, даже газетные вырезки прислал. Я ведь в этой Африке одичал совсем – газет не читал давно.

Смотрю, ваши заслуги и у нас остались неоцененными. Всего-то лейтенант, – Лоуренс покачал головой, – а ведь в русской армии вы были кем-то вроде капитана.

– Штабс-ротмистр, – объяснил я, – это не совсем капитан. Ближе именно к лейтенантскому званию у вас. Майор Фитцсиммонс специально в книгу соответствия званий полез, чтобы проверить. Так что на нашей службе я не потерял ничего.

– Ну мистер Евсеичев, с потерями у нас тут скоро будет все в полном порядке. Войну с зулусами ждут со дня на день.

– А вы что делаете здесь в таком случае? – решил поинтересоваться я. – Вряд ли вам удалось бы наладить разведывательную сеть в Зулуленде.

– Отчего же, – усмехнулся Лоуренс, – некоторое количество платных информаторов у меня там есть. Они снабжают меня сведениями за винтовки и патроны. Далеко не все так любят своего вождя Кечвайо, как хотят показать.

– И все-таки не ваш масштаб, майор, – покачал головой я. – Кучка жалких информаторов, работающих за патроны и ружья? Это даже не смешно, майор.

– Ваш визит, лейтенант, тоже не вызывает у меня улыбки, – отрезал Лоуренс, мгновенно отбросив шутовской тон. – Знайте, что я и мои люди следим за вами. Очень внимательно следим.

– Никогда бы не стал сомневаться в этом, майор, – ответил я.

Наши взгляды пересеклись. Мы с минуту глядели друг на друга – никто не отводил глаз. Пока нас обоих не отвлек генерал Челмсворд. Он поднялся на ноги, чего ни я, ни Лоуренс не заметили, и несколько раз звякнул серебряным ножом о стекло бокала, привлекая всеобщее внимание.

– Дамы и господа, – произнес он, – я хочу поднять этот бокал за наших новых офицеров, которые только сегодня прибыли в Питермарицбург. За вас, господа!

Он поднял бокал и осушил его до дна. Чувствовалась в его движениях изрядная практика в этом деле. Остальные выпили вслед за ним. Кто так же до два, кто только пригубил. Наши же с Лоуренсом и шерифом Али бокалы так и остались пусты. Видимо, слуги решили не нарушать ход нашей беседы и подходить к нам, чтобы наполнить их.

Глава 3

Куан Чи более известный среди зулусов, как Белый Кван, оставался для чернокожих обитателей Южной Африки чужаком. Пускай он и был правой рукой у самого Чаки. Пускай он помогал тому в объединении племен. Пускай именно он помог Чаке повергнуть его главных врагов на пути к объединению – шаманов других племен. Несмотря на все это, несмотря на то, что многие поколения зулусов рождались и умирали, а Белый Кван неизменно стоял у трона правителя их страны, он оставался чужаком. И в первую очередь из-за цвета кожи. Потому что Белого Квана прозвали белым не просто так. Ни у одного жителя колоний, даже приехавшего в Африку с противоположного конца света – из Швеции или Дании – кожа не была столь белой. У Квана она была неестественного оттенка. Если бы подданные Кечвайо хоть раз видели мрамор, то они, конечно же, уподобили бы цвет кожи Квана именно ему.