Затмевая могущественных - Ралдугин Владимир - Страница 29

На теле своем Кван носил татуировки неизвестного вида. Никто не знал, что они означают. И они страшили даже немногочисленных придворных шаманов Кечвайо, пресмыкавшихся перед Кваном. Как и все в племени зулусов он пренебрегал одеждой, ограничиваясь лишь набедренной повязкой да невиданным наплечником, украшенным рогами носорожьих детенышей. Никто не сомневался, что всех их, скорее всего, вместе с родителями, прикончил сам Кван.

Покрытое незнакомыми красными и черными знаками тело Квана было молодым и тренированным. Не раз выходил он на бой без оружия против вооруженного щитом и копьем поединщика. И неизменно выходил победителем. Врагов же Кван никогда не щадил. Не одному дерзкому, бросившему ему вызов, он вырвал сердце и швырнул к ногам еще живого противника. Всякий раз это вызывало ужас в глазах всех, кто наблюдал за схваткой, А если уж быть честным, то за убийством. Потому что никто в племени зулусов не мог сравниться с Кваном в искусстве рукопашного боя.

Кван помог прийти к власти и нынешнему правителю зулусов Кечвайо. Однако тот все годы правления раз за разом показывал Квану, кто правит страной. Так трудно белому шаману не приходилось со времен жестокого Чаки, на которого он почти не имел влияния. Но было одно дело, из-за которого Кван не покидал Африку. Только здесь Куан Чи мог проводить свои эксперименты.

Властями Китая, Японии, Британской Индии и Французского Индокитая, а также всего Азиатского альянса Куан Чи давно был приговорен к смерти. Точнее к десятку смертей – одна другой страшнее.

Но останавливаться на пути познания сути человека он не собирался. Правители зулусов исправно поставляли ему материал для экспериментов. И материал отличный. Негры были выносливее всех, с кем когда-либо приходилось работать Куан Чи. Да и познания в гипнозе, практикуемом местными шаманами, оказались далеко не лишними. Даже грядущая неизбежная война с белыми колонистами, как казалось тогда Квану, будет ему только на руку. Он уже смог поставить на поток настоящее производство воинов, которых начал называть зомби. Слово это пришло с северо-запада, из Дагомеи, и что оно означало, в стране зулусов никто точно не знал. Мм принято было называть некий неизвестный, непонятный человеку ужас, духов, привидений, ночные кошмары. И для воинов, создаваемых Кваном, это было самое лучшее название.

Когда грянет война с белыми колонистами из Наталя, их понадобится очень много. А это значит, что Кван сумеет в обмен на новых зомби добиться существенных преимуществ для себя.

Главное сейчас, не допустить, чтобы стареющий Кечвайо согласился с доводами тех, кто боится войны. Поэтому Кван ни на шаг не отходил от толстого правителя зулусов. Слушал каждое слово, что говорил тот или говорили ему. И давал верные советы – ведь нет лучше способа управлять человеком, чем давать ему исключительно верные советы.

Вот и сейчас перед украшенным перьями и львиными шкурами креслом Кечвайо стоял его двоюродный брат Хаму. Он был моложе Кечвайо и любил украшать себя перьями и носить львиную шкуру, подражая воинам масаи, среди которых прожил несколько лет, спасаясь от гнева Кечвайо. Перья и шкуры делали его похожим на кресло, в котором сидел правитель зулусов. Это всегда смешило Квана. Если он хотел уронить авторитет слов Хаму, то, как правило, обращался именно к такому сравнению.

– Белые люди придут в наши земли, – вдохновенно вещал Хаму, – их белая госпожа прикажет им сделать это. Уже приказала! Они соберут войска у брода через Буйволиную реку и войдут в наши земли. Если мы не примем их слова.

– Если мы не склонимся перед ними снова, – резко ответил ему Кечвайо, и Кван понял, что сегодня не понадобится принижать слова Хаму. Правитель зулусов хотел войны. – Сколько еще мы должны гнуть спины перед белыми? Не треснут ли они у нас от этого? Мы должны дать им отпор, пока мы сильны. Пока наши спины не согнулись от поклонов, да так сильно, что мы солнца не увидим. Нет, Хаму, я собираю воинов в иканда[16]. Ты остался единственный из моих индусов, кто хочет мира с белыми людьми. Отправляйся к моим союзникам из племен масаи. Обещай им все, чего они ни пожелают, у нас будет в достатке всего, когда мы прогоним белых с нашей земли.

– Ты прогоняешь меня, великий Кечвайо, – склонился перед ним Хаму так сильно, что перья его головного убора едва не мели по земле, – чтобы не слышать больше моего голоса. Пусть будет так, великий Кечвайо, но не говори потом, что я не предупреждал тебя.

Пятясь задом, он ушел. Кечвайо долго провожал его взглядом, не давай распрямить спину и идти нормально. Как только правитель зулусов обернулся к стоящему за его левым плечом Квану, Хаму быстро выпрямился и широкими шагами направился прочь. Его ждало долгое путешествие к масаям. Оно даже скорее радовало его, нежели тяготило. Хаму был согласен воевать с кем угодно, только не с проклятыми белыми дьяволами. Слишком уж велика была мощь их колдовства. Хаму не будет торопиться к масаям – и обратно тоже. Быть может, пока он ходит к ним и ведет войско на помощь Кечвайо, тот уже будет повержен белыми дьяволами. Несомненно, в благодарность те сделают правителем именно его – Хаму. Ведь он всегда был на их стороне. А еще можно будет ударить в спину Кечвайо – масаям ведь все равно за кого воевать, главное, чтобы им дали то, что обещано.

Обдумывая эти мысли, Хаму широкими шагами направлялся к своему дому.

Кван решил, что сейчас лучший момент для тою, чтобы обратиться к Кечвайо с просьбой. Ему давно нужно было проверить материал в настоящем бою. А для этого нужен не жалкий десяток. Тут нужны сотни. Лучше же всего заполучить в свое распоряжение мужчин целого амабуто[17], даже нескольких. С этой просьбой он немедленно то обратился к правителю.

– Ты получишь два амабуто, – кивнул Кечвайо, – составленных из женатых мужчин, имеющих детей.

– Чем моложе будут те, кого ты отдаешь мне, – решился возразить Кван, – тем лучшим будет результат.

– Я помню, что выживает каждый десятый из попавших к тебе, – отрезал Кечвайо. – Я давал тебе слишком многих. И я не дам тебе тех, кто станет будущим страны зулусов. Бери ее прошлое и делай с ним, что хочешь, но будущее не тронь!

– Воины-зомби сокрушат для тебя любого врага, великий Кечвайо, – склонился Кван. – Даже двух амабуто будет достаточно, чтобы ты увидел рассвет победы.

– Люди будут у тебя сегодня, – отмахнулся правитель зулусов. – Приступай к работе немедленно.

– Слушаюсь, великий Кечвайо, – снова поклонился Кван.

Он улыбался. Ведь ему удалось получить даже больше, чем он рассчитывал. Все-таки Кечвайо боялся войны с белыми колонизаторами – и был готов прибегнуть в ней к любым средствам. А это значит, что после первых успехов зомби он отдаст Квану для экспериментов столько людей, сколько тот попросит, лишь бы только не пресекался ноток почти неуязвимых воинов.

Офицерское собрание армии генерала Челмсворда оказалось на удивление небольшим. Увидев его, я понял, для чего так активно набирают черные мундиры. Ведь за длинным столом сидело не больше двадцати человек. Как сообщили мне, еще несколько были заняты. Один лейтенант со своей ротой все время нес службу на посту к Роркс-Дрифт, один командовал тамошним постом, и еще парочка офицеров надзирала за обучением солдат.

– Конечно, майора Лоуренса тоже нет, – произнес генерал Челмсворд. – Он снова не почтил нас своим присутствием. Майор Уайтхед, – обратился он к довольно молодому для высокого звания человеку, – объясните-ка вновь прибывшим офицерам наши традиции.

Уайтхед коротко козырнул генералу и поднялся из– за стола. Обратился к нам, стоящим на самом видном месте.

– Господа, у нас есть одна и самая почитаемая традиция. Представляющийся офицер должен выпить гостевой кубок вина. До дна, не отрываясь. Если он не сумеет сделать этого, то должен поставить по бутылке вина каждому офицеру из сидящих за столом.

Первым пришлось пить бедняге Бромхэду, как самому молодому из нас. У него глаза округлились, когда прислуживающий за столом стюард-негр поставил перед ним внушительных размеров кубок, полный вина.