Плацдарм (СИ) - Звонарев Сергей - Страница 96

— И эти войска усилят немецкую оборону на других участках, — сказал он, подойдя к генералу.

— Да, товарищ Сталин.

— Вы приняли это решение, полностью сознавая его последствия?

Генерал повторил свой ответ.

Сталин вернулся к своему месту.

— Правы вы или нет, станет ясно в ближайшее время. Очевидно, однако, товарищ Говоров, вы превысили свои полномочия. Поэтому я отстраняю вас от командования группой войск и считаю необходимым подвергнуть вас аресту. Товарищ Берия, обеспечьте. — Тот вскочил с места и, открыв дверь, позвал конвоиров. Вошли двое.

— Выведите арестованного, — приказал вождь.

Глава 47.ИНТРИГА НА СЪЕЗДЕ

Разминированием Кремля после ухода немцев занимался отдельный саперный батальон, приданный Кантемировской дивизии. Работы оказалось много — были заминированы все башни и дополнительно многие участки стены, Архангельский и Успенский соборы, Грановитая палата. Все было подготовлено для взрывов, осталось только нажать кнопку.

Но этого не случилось. Более того, передача схема минирования составило одно из условий соглашения, по которому немецкие войска смогли покинуть центр столицы, оставив при себе личное оружие.

Отделению капитана Григорьева приказали разминировать Водовзводную башню Кремля. Григорьева призвали в Красную Армию в сорок втором, он участвовал в разгроме немецких войск под Сталинградом, и тогда же началась его «тихая война». После того, как фронт откатился из приволжских степей далеко на запад, настало время восстанавливать почти полностью разрушенный город. Первое, что необходимо было сделать — избавить Сталинград и его окрестности от неразорвавшихся боеприпасов и мин. Работать приходилось быстро, и чаще всего их подрывали прямо на месте. Карты минных полей немцы уничтожили, так что в НКВД даже пришлось создать специальную группу из нескольких сотрудников, владеющих немецким, которые выявили в лагерях военнопленных тех, кто мог знать, где именно устанавливались мины. В результате выявили несколько десятков полей с общим числом противотанковых и противопехотных мин, превышающим двести тысяч. К концу весны их обезвредили. Работа в Сталинграде стала боевым крещением капитана Григорьева в новой специальности.

Если для большинства 9 мая 1945 стало окончанием войны, то для саперных подразделений — скорее началом новой, более интенсивной ее фазы. Работы хватало на всех фронтах — и в СССР, и на освобожденных территориях Европы. Как ни странно, проще всего было в Германии — немцы с типичным для них педантизмом составляли подробные карты минных полей с привязкой к ориентирам на местности, указанием количества мин, их типом и времени установки. После капитуляции эти карты оказались в руках союзников, что сильно облегчало работу.

За те три месяца, что прошли после Победы, капитан Григорьев повидал немало таких карт, и уже приноровился их читать. Однако здесь, в Кремле, все было по-другому. Под строения заложили мощные фугасы с десятками и даже сотнями килограмм тротиловой взрывчатки — это не противопехотная мина, и даже не противотанковая! Согласно карте, на нижнем ярусе Водовзводной башни заложили один из самых мощных фугасов. Григорьев оценил замысел подрывников — в помещении с узкими окнами взрывная волна ударила бы всей своей силой на стены и потолок, разрушив их.

Саперы, спустившись по ступенькам в нижний ярус, сразу обнаружили фугас — его заложили в выемку у основания стены, как раз там, где и указывала карта, переданная немцами. Григорьев облегченно вздохнул — по крайней мере, в этом карта не обманула. Теперь главное — чтобы обошлось без сюрпризов, каких капитан повидал немало в том же Сталинграде. Немцы часто оставляли мины-ловушки, иногда под самыми безобидными и нужными в хозяйстве предметами: например, под чашкой. Поднимаешь такую — и остаешься без кисти.

— Всем выйти, — скомандовал Григорьев, — через пять минут я начинаю.

Капитан знал, что поставлено на карту — Водовзводную башню решили разминировать первой, так что эта операция определит, удастся ли спасти Кремль. Капитан, не торопясь, размял пальцы — слава богу, сейчас лето, не нужно греть руки. Он опять вспомнил зиму сорок третьего в Сталинграде — разминировать на холоде был сложнее всего: в перчатках не поработаешь, а пальцы на морозе быстро теряли чувствительность… В башне было тихо, из узких окон, похожих на бойницы, звуки с улицы почти не проникали. Капитан взглянул на часы — пять минут прошло, можно начинать. На первый взгляд, механизм бы несложным — обычный дистанционный взрыватель, такие ему уже попадались: не в Сталинграде, там было попроще. А вот в Берлине такого добра хватало — немцы заминировали мосты, которые следовало взорвать, чтобы замедлить продвижение Красной Армии к центру города, однако далеко не все приказы на подрыв были исполнены, так после окончания боев пришлось обезвреживать фугасы.

— Главное — без сюрпризов, — тихо сказал капитан, как следует осмотрев взрыватель, — давай-ка мы тебя вытащим…

Минут через двадцать капитан вышел из башни, держа взрыватель. Обезвреженный фугас, начиненный ста пятьюдесятью килограммами взрывчатки, теперь следовало извлечь из нижнего яруса и увезти на полигон, где его утилизируют. Капитан отдал взрыватель, сел на скамейку и закурил — небольшой отдых, а потом следующий объект — Боровицкая башня, совсем рядом. Григорьев мысленно усмехнулся — никогда до этого он не был в московском Кремле, и вот такой случай! Вряд ли обычные посетители смогут пройтись по подвалам кремлевских башен.

— Как прошло, капитан?

Это был полковник Савин, командир саперного батальона. Григорьев вскочил для доклада, но полковник скомандовал вольно и сам сел на скамейку.

— Ничего сложного, товарищ полковник. Фугасы здоровые, но взрыватели обычные, мне такие знакомы. Но это здесь, а что там, — капитан кивнул на Боровицкую, — пока не знаю, не видел.

— Хорошо, — сказал полковник, — если там и в других башнях такие же заряды, сколько времени займет разминирование?

— Если еще ребят подключить, к вечеру точно управимся, — прикинул Григорьев, — правда, фугасы надо еще вывезти…

— Это уже не твоя забота, капитан, — заверил его Савин, — если все сделаешь, представлю к ордену, — добавил полковник, — и остальные бойцы без наград не останутся.

— Служу Советскому Союзу, — ответил капитан, — разрешите выполнять?

— Уже отдохнул? Не спеши, сам знаешь, спешка — главный враг сапера.

— Обижаете, товарищ полковник…

— Ладно, иди, если готов, — отпустил его Савин, — я тебе верю…

Донесение о разминировании Кремля Берия получил к вечеру и сразу связался со Сталиным. Выслушав наркома, после недолгой паузы вождь сказал:

— Значит, немцы не обманули.

— Не обманули, товарищ Сталин.

За долгие годы общения с вождем нарком усвоил, что повторение фраз, сказанных Сталиным, помогает наладить общение с ним. Такое повторение было типичным для вождя — чтобы лучше донести свою мысль, он использовал этот прием и в речах, и в письменных работах.

После еще одной, более долгой паузы, Сталин спросил:

— Что же нам делать с генералом, Лаврентий, а? Как ты думаешь?

А вот здесь повторением не отделаться, мелькнула мысль. Нарком ступал на тонкий лед — зная, что Берия благоволит генералу, вождь провоцировал его.

Но нарком умел не поддаваться на провокации.

— Я думаю, пусть пока посидит, товарищ Сталин.

Снова пауза.

— Ты прав, Лаврентий. Пусть посидит. Это будет ему хорошим уроком. А группировкой пусть пока командует его начальник штаба. Если справится, оставим.

Берия кивнул, забыв, что говорит по телефону, но тут же исправился:

— Согласен, товарищ Сталин.

Генерал Василий Евгеньевич Тяжлов, назначенный командующим группировкой Красной Армии в параллельном мире после задержания Говорова, готовил доклад об оперативной обстановке в Москве. Немцы полностью отошли из центра города и занимали теперь позиции на западных окраинах — в Киевском, Ленинградском, Краснопресненском и Ленинском районах. Москва-река делала здесь несколько поворотов, что облегчала обороняющимся защиту позиций. Куда именно Гудериан отправил тридцатитысячную группировку, выведенную по соглашению с Говоровым — оставалось только гадать. Впрочем, мелькнула мысль, совершенно не факт, что немецкими войсками в регионе командует знаменитый фельдмаршал — вполне вероятно, его уже отстранили за сдачу столицы.