Желание на любовь 2 (СИ) - Колоскова Галина - Страница 22

Она долго держала в руке телефон, пустыми глазами уставившись на экран, пытаясь сообразить, что хотела от плоской пластмассовой штучки. Затем столько же времени перебирала список контактов, решая, кого хотела бы услышать в эту минуту. Лилибет отпадала сразу – незачем загружать своими проблемами девочку; ей и так слишком много пришлось пережить за последнее время. Да и чем сможет помочь шестнадцатилетняя дочка, когда мать не в силах разобраться, что происходит в собственной голове. Позвонить подруге и услышать, что виновата сама, что не нужно быть дурой и либо сойтись с Мэттью и жить одной семьёй, либо вернуть Лилибет назад в Финикс. Подобное Кэтлин слышала два дня назад.

Нужен кто-то, способный поддержать и дать дельный совет, тот, кто сделает это без всякой зависти и задних мыслей. В голове моментально всплыло имя – Бейн. Он не раз делал это прежде. Если бы она не была так резка в их последнюю встречу…

Брюнетка смотрела на экран, пальцы давно остановились на его имени. Несколько минут борьбы с чувством достоинства – и большой палец надавил на кнопку вызова. В самом деле, не Рите же звонить...

Калама не взял трубку ни в первый раз, ни во второй.

Желание немедленно выйти из душной квартиры буквально вытолкало её под дождь. Она не взяла зонт; поднятый воротник плаща – слабая защита от мороси, но капли дождя смыли с лица остатки слёз. Свежий влажный воздух очистил лёгкие от давящих рыданий. На душе стало немного легче. Незачем плакать самой, если за тебя это делает небо.

Кэт брела не спеша, почти не поднимая голову, разглядывая мокрый блестящий асфальт, освещённый огнями вечернего города. Ноги сами привели её к дверям любимого кафе. Она толкнула дверь и оказалась внутри тёплого помещения с мягким, не раздражающим глаза приглушённым светом и легкой приятной музыкой.

Паркер только сейчас ощутила насколько промокла и замёрзла. Волосы длинными прядями липли ко лбу и шее. Взгляд хорошо знакомого официанта, встретившего у входной двери, не осуждал, а выражал сочувствие. Обычно разговорчивый араб принял насквозь промокший плащ из ледяных рук промёрзшей молодой женщины, не произнеся ни слова, проводил к свободному столику, и лишь усадив на мягкий кожаный диванчик, поинтересовался:

– Мисс Кэтлин, что будете пить? Хотите, я попрошу сделать для вас глинтвейн? – Чёрные, будто ночное небо над пустыней, глаза парня выражали понимание.

– Я бы не отказалась.

– А ещё чашечку горячего кофе и маленькое миндальное пирожное? – Ему не нужно было слов – он всё читал на измученном переживаниями лице красивой женщины. Что как не сладкий шоколад сможет поднять настроение?

– Спасибо, – с благодарностью улыбнулась она, – это как раз то, что мне сейчас нужно.

Брюнетка маленькими глотками отпивала обжигающий ароматный напиток, заедая приятную горечь сладким пирожным. Вместе с теплом по венам разливались усталость и вялость. Дрожь в пальцах сменилась на слабое покалывание, озноб больше не давил на позвоночник. Находиться среди людей оказалось намного приятней, чем в одинокой квартире.

Пик истерии миновал, пришло время спокойно обдумать и осознать случившееся. А что, собственно, произошло? Что такого стряслось, чего она не могла ожидать от Вуда?

Кэтлин качнула головой, поймав себя на лжи и желании назначить виновным Мэтта. Она не знает его настолько хорошо, чтобы обвинять в изменах, да и не в его привычках менять одну любовь на другую. Это Паркер познала на собственном опыте. Он всегда остаётся с той, которую любит, а по его утверждениям любит сейчас именно её.

Тогда возникал другой вопрос: что делать теперь? Закрыть глаза на произошедшее, сделав вид, что ничего не знает об этой ночи? Жить как прежде, будто ничего не случилось? Хотя для начала не помешало бы знать, имел ли место секс с другой женщиной. А если и так, какие могут быть с её стороны претензии? Сколько раз со дня их встречи в Вашингтоне он предлагал ей свою любовь, даже замуж звал, но тогда Кэт была не готова.

Мысли путались, перескакивая с одного на другое. Брюнетка то ненавидела Мэттью, то сама искала ему оправдания. Она потёрла виски, пытаясь прогнать головную боль, мешавшую ясно мыслить.

Кто знает, что там произошло на самом деле? Самуэль признал в женщине, что якобы находится с Вудом, её, так в каком состоянии опьянения он сам, раз смог так ошибиться?

Официант принёс бокал дымящегося винного напитка. К приятному запаху кофе и миндаля добавился аромат корицы, гвоздики и апельсина.

– Вот, выпейте, мисс Кэтлин, и никакая простуда вам не грозит.

– Спасибо, Джамиль, спасибо огромное. – Тонкие пальцы обхватили толстое стекло бокала, успевшее нагреться от горячей смеси.

Араб не спешил отходить от столика. Он склонил голову и, заглянув в карие глаза постоянной посетительницы, от всего сердца пожелал:

– Не за что. Поверьте, всё будет хорошо – я это точно знаю. Вы созданы для большой любви, главное – вовремя открыть для неё сердце.

Одного бы сейчас не хотел Джамиль: чтобы немного повеселевшая брюнетка оглянулась назад и увидела посетителей, занимающих её любимый столик. К сожалению, не произнесённому вслух пожеланию не суждено было сбыться.

Кэтлин чувствовала затылком тяжёлый взгляд. Оборачиваться, чтобы столкнуться глазами с пьяным клиентом, – не хотелось, но и терпеть откровенное разглядывание не было больше сил. Она повернула голову влево, пытаясь краем глаза разглядеть тех, кто сидел за угловым столиком. Сердце ухнуло вниз, комок горечи перекрыл дыхание.

Паркер отхлебнула глинтвейна, пытаясь с помощью горячего вина расслабить горло, немало удивлённая собственной реакцией. Оказывается, поставить точку на словах – вовсе не означает автоматически отказаться сердцем от дорогого прежде человека...

Бейн занимал их любимый столик; тот, за которым три года они вместе обедали и так часто ужинали. Красавец-гаваец сидел не один: рядом с ним находилась блондинка.

Кэт в смущении потёрла шею, как будто обернулась невзначай, решив растереть занемевшую мышцу. Снова стало невыносимо обидно и горько. Все близкие ей мужчины в этот вечер разом решили её предать. Она усмехнулась собственным мыслям. Какие «все»? Ни один не был её: первый – пока, второй – уже, но от этого не становилось легче.

Теперь хотя бы стало понятно, почему писатель не брал трубку. Он вовсе не игнорировал Кэтлин, а решил воспользоваться данным ею советом.

Бейн с трудом подавил желание кинуться навстречу промокшей, с потерянным выражением на лице Паркер, зашедшей в кафе. Он впервые видел её в таком состоянии. Гордая кошка, по чьей-то вине ставшая беззащитным, выброшенным за дверь в непогоду котёнком. Гаваец почувствовал, что нужен сейчас ей, но также знал, что дальше может последовать…

Калама перевёл взгляд на блондинку. Эффектная, но совершенно не зацикленная на своей внешности. Несколько зажато улыбающаяся парню, пригласившему её на свидание. Голубые глаза искрились радостью, робкий румянец раскрасил в розовый круглые щёчки.

Открытая душа, волей случая заброшенная в совершенно чуждую страну. Выросшая на великой русской литературе. Изучавшая в школе Толстого, Достоевского, Тургенева – коими так восхищался молодой писатель. Не пустышка, а интересная собеседница, иногда путающая слова, старательно выговаривающая их с таким милым акцентом. Красавица, ещё не испорченная мужским вниманием. Оставить её одну за столиком и броситься утешать Кэт? Да кем он будет в её глазах после этого? Сделать больно одной, чтобы помочь другой?

А нужна ли Паркер его помощь? Как она сказала тогда?..

– Мы как два потерпевших кораблекрушение человека, выброшенные на необитаемый остров. Нам вместе уютно и хорошо, мы чувствуем поддержку, понимаем с полуслова друг друга, но это не любовь, по крайней мере, с моей стороны. Я использовала тебя, сама не осознавая того, но всегда любила только его. Люблю и сейчас. Болезненная привязанность, причинившая в прошлом страдания, но именно это и есть любовь, а не то чувство, что связывает нас с тобою. Прости меня и отпусти, ты достоин лучшего. Считай, что за нами прибыла спасательная экспедиция. Пусть сейчас ты не готов принять этого, но Мэттью спасает тебя от меня, от жизни с любящей другого мужчину женщиной. Тебе пора стать лидером, найти ту, которая нуждается в твоей опеке. Я только недавно поняла, чего не хватало в наших отношениях, а что было лишним.