Желание на любовь 2 (СИ) - Колоскова Галина - Страница 23

– И чего же? – Бейн перебил длинный монолог обожаемой им брюнетки. Поверить в происходящее было трудно и горько. Особенно больно узнать, что все три года тебя не любили, вернее, любили, но вовсе не так, как ты думал.

Кэтлин говорила быстро, словно пыталась высказать всё поскорее:

– Не хватало перчинки, безрассудства страсти. Ты всё время как будто сдерживал себя, даже в первый год после нашей встречи, и лишь сейчас я поняла, что сама поступала так же. Ты столько раз говорил, что я поразительно похожа на твою мать.

– Да, это так, но что в этом плохого? – Гаваец искренне удивился едва различимому укору, пробивавшемуся в её голосе. Ведь бросали сейчас его, а не он. Потребовалось несколько дней, чтобы осознать правдивость того упрёка.

Паркер сделала паузу, прежде чем продолжить. Как будто отвечала разом не только ему, но и себе на этот вопрос.

– Ты не сможешь понять. Для этого нужно быть женщиной, матерью. Ты относился порой ко мне не так, как хотелось бы. Не было неудержимой страстности, поглощения, пожирания друг друга. Ты как будто стеснялся чего-то запретного. Любил, хотел, но не до конца, не до безумства, которое накрывает любовников. И это относится не только к тебе. Я тоже не могла до конца раскрыться. Прости, но я устала быть матерью. У наших отношений не могло быть будущего, и лучше расстаться сейчас, чем лет через десять. Тогда я вряд ли смогу пережить расставание. Найди себе наивную, чистую, с необожжённой душой девушку, готовую принять тебя целиком, впустить в открытое сердце, где ты будешь единственным. Может быть, я ещё не раз пожалею о том, что сейчас делаю, но не могу по-другому. Иди в мир ровесниц и не оглядывайся на прошлое, за которое я буду всегда безмерно благодарна тебе.

Его прошлое одиноко сидело за столиком. Взъерошенное, мокрое, с печальными глазами. Но поспешить к Кэт сейчас – значит навсегда остаться на заброшенном острове. Им обоим пора становиться сильными. Ей – перестать бояться прошлого, а ему – смело ступать в будущее. Уходя – уходи – правило, действующее одинаково в обе стороны.

Калама достал из куртки, наброшенной на вешалку рядом со столиком, телефон, выставленный на бесшумный режим. Два пропущенных звонка подряд, следовательно, Кэтлин действительно очень плохо, но…

Он набрал несколько слов и нажал на «отправить».«Прости, но я занят: следую твоим советам идти в будущее. Не раскисай, а взгляни реально на прошлое. Тебя ждёт твой капитан, не отказывайся от спасения!»

Бейн немного подумал и следом за первым отправил второе сообщение.«Если ничего не разрешится к ночи, набери меня. Я буду дома и смогу говорить».

Паркер допила глинтвейн, встала из-за стола и направилась к выходу, надевая на ходу мокрый плащ.

Она оглянулась, почти дойдя до двери. Гаваец смотрел ей вслед поверх головы блондинки. Кэт улыбнулась ему совершенно искренне, показывая, что всё понимает и ничуть не обиделась. Она не станет больше себя жалеть и упиваться плодами той жалости.

Кэтлин также успела прокрутить в голове их последний разговор. Вспомнила фразу про «поглощение» и то, что почувствовала, лишь на секунду представив кончики пальцев Мэтта, едва касающиеся оголённого участка груди. Его теплое дыхание у уха, голодный взгляд, гуляющий по её телу... Невыносимо острое желание поддаться искушению, неимоверным усилием всякий раз подавляемое мозгом. Брюнетка жаждала слиться с ним, стать единым целым, впитать в себя всего целиком, без остатка. Отдаться, наплевав на удобства и уместность происходящего… Испытывала ли она подобное с Бейном? Нет, никогда!

Сравнение с Вудом дало тогда силы перешагнуть через уговоры писателя и уверения, что без неё он не видит впереди ничего хорошего.

Чувство гадливости своего поступка не позволяло спокойно заснуть многие ночи. И что она наблюдает сейчас? К сожалению, мужчины живут не только сердцем… Но стоит ли из-за этого отчаиваться?

Лучшее всегда впереди, нужно только стремиться к нему, не входя в непонятные повороты, а если так случилось, то вовремя выбираться из устроенных собственной глупостью лабиринтов и вновь устремляться вперёд. Кто-то мудрый сказал: «Под лежачий камень вода не течёт». Пора вставать на ноги. Меньше всего ей сейчас хотелось чьей-либо жалости. Она гордая, сильная духом женщина, и пришла пора стать хоть чуточку амбициознее.

Кэтлин вскинула голову, подставляя лицо под струи не на шутку разошедшегося дождя. Плакать больше она не станет. Никто от неё не отказывался и мало ли что кому привиделось. На душе мгновенно сделалось легче. Капелька злости с досадой только добавила равновесия.

Мэттью– её судьба, и уступать его больше Паркер никому не намерена! Она знает, где найти его в Вашингтоне. Он всё там же, рядом с их дочерью. Осталось решить, что делать при встрече. В голову пришла любимая фраза Скарлетт О’Хара: «Я подумаю об этом завтра!»

Кэт махнула рукой, останавливая проезжающее мимо такси.

Колёса машины, тормозя, попали в небольшую выбоину. Вода из лужи веером окатила брюнетку. Она коротко взвизгнула и рассмеялась. Стать мокрее, чем была, – уже невозможно. Кто-то там наверху видимо решил сегодня проверить её на прочность. Ну что же, сейчас она вернётся домой, позвонит дочери, узнает, как у неё дела, и ляжет спать. А завтра… Завтра придумает и просчитает план «военных» действий.

Мэтт ещё не раз пожалеет о сегодняшней ночи. Он проводит её совсем не с той женщиной и скоро узнает об этом!

Треск, гул, звон чередовались, заполняя ставшую ватной голову. Что-то настойчиво пыталось просверлить левый висок. Боль накатывала волнами, отступая лишь на доли секунды. Слюна, высохшая на губах, наполняла рот солью.

Вуд с трудом приоткрыл одно веко; сделать это сразу с обоими не хватило сил.

Взгляд упёрся в тёмные волосы, разметавшиеся по подушке. На осознание того, что пышная шевелюра принадлежит не ему, ушло несколько секунд. Он снова сомкнул веки и с невероятным усилием открыл уже оба глаза. Волосы не были миражом или видением. Женская голова, покрытая ими, покоилась на его предплечье чуть ниже и левее лица.

Агент попробовал шевельнуться. Теплое мягкое тело, придавленное его ногой, также пошевелилось. Он сжал пальцы руки, свободной от тяжести чужой плоти, и тут же услышал слабый стон. Ладонь сомкнулась вокруг небольшого полушария груди, пропустив между указательным и средним пальцами жёсткую горошину соска.

«Кэтлин?!»

Но ноздри наполнял не её, а совершенно иной запах – цветочный, сладкий, нелюбимый им до рвотных позывов. До какой же степени нужно было напиться, чтобы не почувствовать этого аромата прежде?..

Мэтт не мог вспомнить, как, когда, почему и зачем попал в комнату с бежевыми обоями. Кто уложил его в чужую постель. И кем была любовница, разделившая её с ним…

Боль, волосы, сосок, соль, голая женщина… Женщина?

Прострел в висок прошёл через враз напрягшиеся мышцы, отдавая покалыванием в конечностях. Вуд не смог сдержать стон. Всё-таки это произошло. Напряжение и длительное воздержание сделали своё дело. Тесное общение с рукой осточертело его самой непослушной части тела. Головка нашла удобный случай договориться с головой…

Он осторожно высвободил руку. Незнакомка, проведшая с ним ночь (а судя по измятым простыням, тяжёлому воздуху, пропитанному кисло-терпким запахом секса, времяпрепровождение случайных любовников было бурным), пошевелилась и повернулась к нему.

Мэттью с шумом выдавил воздух сквозь стиснутые зубы. Одного взгляда на лицо брюнетки хватило, чтобы понять, почему он оказался с ней в одной спальне. Вечный поиск двойников Кэт... Но запах не тот. И носик не вздёрнут, и нет милых веснушек, и грудь на пару размеров меньше, и кожа не та...

Брезгливое желание поскорее покинуть ложе бесконтрольного сладострастия стало невыносимым. Агент думал о том, что произошло, в третьем лице, зная, что последует за попыткой удрать минут через двадцать.

Хриплый голос, объясняющий неприятную нотку в дыхании заядлой курильщицы, остановил его на пороге ванной комнаты.