Желание на любовь 2 (СИ) - Колоскова Галина - Страница 21

В последний год Самуэль начал задумываться о детях. Не как о наследниках – нет; ему не хватало семейного тепла и возможности одаривать любовью в ответ на любовь бескорыстную, детскую. Лебовски мечтал, что маленькие тёплые ладошки будут закрывать ему по утрам глаза, хотел бы просыпаться от детского смеха…

Заметить напряжение между мистером Вудом и мисс Паркер не смог бы разве что слепой. Они смотрели друг на друга украдкой, искоса, но прекрасно видели и слышали. Словно кошки, напрягая слух и поворачивая головы, реагируя на любую реплику, любое произнесённое слово.

Адвоката это не радовало. Мы не властны над симпатиями сердца; оно, вопреки месту, времени и правилам приличия, выбирает порой того, кто меньше всего подходит на звание вашей «миссис». И что с этим делать – не знаешь, но и противиться чувству не можешь.

Лебовски не пугала конкуренция фэбээровца в борьбе за сердце Кэтлин. Они совершенно не похожи и могли предложить абсолютно разную семейную жизнь. Замужество с Мэттью покажется проживанием на вулкане или рядом с бомбой замедленного действия. Работа в постоянном напряжении – на передовой, под прицелом бандитов – не может не сказаться на психике агента. Когда-нибудь тот взорвётся, если до срыва его не подстрелит один из не желающих идти на переговоры отморозков. Кэт должна была понимать это. Не потому ли двое остро реагирующих друг на друга людей до сих пор не вместе?

Самуэль же сможет предложить надёжный, крепкий дом, постоянный достаток и мужа, пользующегося уважением у людей, стоящих по обе стороны от закона.

Кто-то захочет спросить: «А как же любовь?» И на этот вопрос он мог бы ответить примерами из сотен дел, где зомбированный любовной лихорадкой один из супругов пытался убить или убил другого. Чувства придут обязательно, пусть и чуть позже бракосочетания. Любить достаточно одному, второму – искренне уважать свою половинку.

Адвокат решил, что ухаживать за Кэтлин всё-таки стоит. Лучше попробовать и получить отказ, чем корить себя, что так и не сделал этого. Но вот играть придётся честно. Он был уверен, что восхитительная брюнетка отлично чувствует любую фальшь.

То, что произошло в Вашингтоне этой ночью, ставило его в положение игрока нечестного...

Лебовски заметил Мэтта не сразу. Темнота в помещении, громкая музыка, несущая драйв, компания близких друзей располагали к полному отключению от реальности. Груз судебных тяжб и разбирательств остался за дверями клуба. Он выпил несколько порций виски к тому времени, как в первый раз увидел Вуда. Агент сидел к нему спиной, непринуждённо развалившись на уютном диванчике за столиком, расположенным в другом углу зала.

Вообще-то Самуэль сначала заметил Брюса, блондина, коллегу Мэттью, с которым познакомился в Финиксе. Именно он раздобыл анализы крови в обход запросов полиции и отыскал кастет, принадлежавший одному из нападавших. Настоящий профи, умеющий разговорить людей. Лебовски не знал, каким был в работе Мэтт, но если такими как Брюс была укомплектована его команда, значит, ничем не хуже.

Взгляд упорно возвращался к столику с агентами. Он несколько раз видел, как Мэттью целовался с эффектной шатенкой, что, впрочем, не раз делал и Грей. Но смех, громкие шутки и деловые постукивания по спинам мужчин, следовавшие за короткими лобызаниями, говорили, что женщина не могла быть их любовницей.

С каждой выпитой рюмкой адвокату всё больше хотелось поговорить с Вудом, попытаться выяснить, что кроме общего ребёнка связывало его с Кэт.

Причина подойти к агенту нашлась ближе к полуночи. Короткое сообщение от Вернера. Шеф отдела полиции Финикса в который раз, ссылаясь на независимые от него причины, просил перенести встречу.

Взглянув на дальний столик, Самуэль понял, что там кое-что изменилось. Шатенки больше не было. На её месте, спиной к залу и чуть ли не на коленях Мэтта, сидела девушка с тёмными волосами, показавшаяся странно знакомой. Она поднялась и пошла к выходу, Вуд направился следом.

Лебовски решил догнать их. Ему удалось это сделать почти у самой двери. Мэттью обернулся, посмотрев в лицо адвоката совершенно пустым, отсутствующим взглядом.

– Вернер попросил перенести встречу. Не в четыре, а в шесть по полудню.

Агент криво усмехнулся, совершенно не реагирую на слова Лебовски, с трудом удерживаясь на ногах.

Охранник на входе поторопил изрядно набравшегося алкоголем посетителя:

– Ваше такси, мистер Вуд.

– Мэттью, идём!

На секунду в проёме двери мелькнуло женское лицо.

Самуэль несколько растерялся, а когда сообразил, что может передать новость с ней, окликнул:

– Кэтлин?!

Паркер уже садилась в такси и не могла его услышать.

Внезапный приезд брюнетки очень удивил адвоката. Он разговаривал с ней в аэропорту «Скай-Харбор»; Кэтлин провожала дочь и даже не обмолвилась, что собирается лететь следом. Неужели что-то случилось? Но тогда почему они оба не дома, а в клубе? Неведение тяготило. Не хотелось, чтобы его клиенты попали в какую-либо заварушку на второй день после слушания большого жюри.

Лебовски вышел на улицу, спасаясь от громкой музыки, и, зябко поеживаясь от холода, дважды набрал номер сотового Мэтта. И лишь после безуспешных попыток связаться с ним, решился на звонок Паркер.

Она ответила почти сразу. Чей-то неторопливый диалог на фоне приятной музыки прорывался в трубку.

– Кэтлин? – Идиотский вопрос вызвало то, что ни один из мужских голосов не принадлежал Вуду.

– Да, я. – Голос абсолютно трезвого человека, немного усталый, с долей грусти. Самуэль отлично понимал её: находиться рядом с пьяным человеком всегда неприятно.

– Это Лебовски.

– Что-то случилось?– Почти сразу напряглась Паркер.

– Вот это я и хотел бы узнать. Почему вы прилетели в Вашингтон?

– Я?

Ответ был кратким вопросом, но Самуэлю показалось, что она тянет намеренно, по какой-то причине оставляя внезапный приезд тайной, – и это не нравилось адвокату. Перед заключением контракта он ставил непременным условием, что во время его работы – вплоть до вынесения приговора – между ним и клиентом не должно быть никаких недомолвок.

– Да, я только что видел вас с Мэттью, выходившими из «Fur». Если всё нормально, то передайте ему, что встреча с Вернером переносится на два часа.

– Я не могу этого сделать. – Голос Кэт слегка изменился: она ответила полушёпотом.

Лебовски начинали раздражать тайные игры.

– Он настолько пьян? Неудивительно тогда, что не берёт трубку. Пожалуйста, сообщите ему, когда проснётся.

Паркер снова выдержала короткую паузу, перед тем как ответить:

– Я не могу сделать этого по совершенно другой причине.

Теперь адвокату послышался всхлип. Сердце забилось сильнее, он начал переживать. «Да что там могло произойти на самом деле? Почему она так расстроена?»

– Какой же? – вслух произнёс он, не повысив тон:

– Я нахожусь сейчас перед телевизором в своей квартире в Финиксе. Вы видели рядом с Мэттью совершенно другую женщину…

Кэтлин первой отключила телефон, не желая выслушивать от Самуэля извинения и попытки оправдать Мэтта. В последнем она была уверена. Защиту себе подобных «членов» приписывал негласный кодекс чести организованных в сообщество настоящих мужчин.

Брюнетка верила Лебовски, так как сама пятнадцать минут назад пыталась дозвониться до Вуда, решившись наконец-то открыть ему свои чувства. Трубку он так и не взял. Значит, не судьба...

Она включила звук на полную мощность и заплакала, дав выход эмоциям, сжирающим душу последнюю неделю. Паркер рыдала громко – с вскриками, причитаниями, кляня судьбу, что так любит играть с ней в жестокие игры.

Эту забаву она начала сама, отталкивая, не подпуская агента к себе, не желая ещё раз оказаться в положении брошенной женщины. За что боролась, на то и напоролась? И кого винить? Кого в этот раз назначить виноватым вместо себя? Некого... Но от этого осознания не становилось легче.

Так одиноко Кэт не чувствовала себя очень давно. Одна в большой квартире. Совершенно одна… Мелкий сиротливый дождь, редкими каплями стучащий в окно, только усиливал беспросветно тоскливое чувство.