Блеск чужих созвездий (СИ) - Доброхотова Мария - Страница 55

Тане почему-то показалось, что он не шутит. Такой странный человек отправит беднягу вниз, на камни замковой площади, и не задумается.

— Нет, пожалуйста! — закричала она, повиснув на руке Тени. Ветер подхватил ее крик и разнес по замковым стенам. Нет-нет-нет… Тень повернулся. Он был совсем близко, Таня слышала его дыхание под маской и в свете луны снова заметила, какого янтарного цвета у него глаза. Тень держал мужчину на парапете, Таня прижималась к руке Тени и несколько секунд смотрела в его пронизывающие насквозь глаза. Она не отвела взгляд.

— Сдаюсь! — прохрипел Тень и бросил Дано на пол балкона. — Убивать ты его не хочешь, мне совершить возмездие не даешь. Может, отпустим его?

Таня посмотрела на побитого Дано, который корчился на ее балконе. Буквально пару дней назад, рыдая над возможно утонувшей подругой, она видела его маленькую фигуру на обрыве, когда он хотел убедиться, что они умерли. Тогда сердце Тани жгла ярость. Она была уверена, что стоит им встретиться, она набросится на него с кулаками и собственными зубами перегрызет ему глотку. А теперь она не чувствовала ничего, кроме омерзения и жалости. И рука бы у нее никогда не поднялась причинить боль этому человеку.

— Нет. Разрешить уйти нельзя, — наконец сказала Таня, проводя рукой по волосам. — Нужно знать, кто его просил, чтобы я умерла.

— Госпожа предпочитает пытки, — насмешливо поклонился Тень.

Таня опустилась на колени перед Дано.

— Слушай. Я человек. И я хочу жить. То, что ты сделал, — неправильно, — ее голос был мягким, вкрадчивым.

Тень сложил руки на груди и присел на ограждение, приготовившись наблюдать.

— Ты дал много боли мне и Росси, этого хватит. Правильно, если ты скажешь, кто тебя посылал.

— Ты так плохо говоришь по-драконьи. Ты чужая, и это делает все проще, — Дано повторил то, что сказал на обрыве.

— Я стараюсь говорить, как могу! — возмутилась Таня, на мгновение забыв о своем импровизированном допросе. — Хорошо. Слушай. Посмотри на меня. Неужели я должна умереть?

— Ты просто девка. Ничуть не лучше других. Почему бы тебе не умереть вместо тех, кто погибает от лап драконов?

Таня подняла взгляд на Тень. Тот беспокойно сменил позу.

— Кто тебя отправил? Скажи, и ты жив. Я буду просить Мангона.

Дано коротко рассмеялся, потом закашлялся.

— Какой смысл? Если я что-нибудь расскажу, я не выйду отсюда живым все равно. Меня убьет или черный, — он кивнул на Тень, — или ОНИ.

— Кто — они?

Бывший слуга замолчал, положил голову на холодные плитки пола. Спустя минуту он поднял взгляд, полный надежды.

— Скажи, а другая девка-то умерла? Было бы хорошо, получилось бы, что все это и не зря вовсе…

Таня почувствовала, как закружилась голова. Маленькая, наивная Росси. Она сейчас лежала в своей комнате, ее колотила лихорадка, она кашляла кровью, ее тело было одним большим синяком. Ни в чем не повинная Росси. А он надеется, что хоть она умерла?

Таня в ярости вскочила. Рука сама сжалась в кулак, еще мгновение, и Таня добавила бы и так пострадавшему Дано еще и от себя.

— Отдать Мангону, — скорее велела, чем попросила она.

— Что? — оживился Тень. — Ты хочешь отдать его дракону?

— Нет, госпожа! — Дано снова скривился и пополз в сторону ее голых ступней, но Таня брезгливо отступила. Насколько неестественно смотрелся огромный бородатый мужчина, ползавший у ее ног! — Только не дракону! Прошу, умоляю, я все скажу! Пожалуйста, — на последнем слове он захлебнулся басовитыми рыданиями. Таня наблюдала за происходящим, подняв бровь.

— Я видела внизу… Эм…Такие штуки.

— Ты спускалась в замковую тюрьму, любопытная моя? — удивленно спросил Тень. — И что ты там видела?

— Ну… — Таня показала прутья, и Тень подсказал ей. — Да, решетки и камеры!

— И все?

Таня смутилась. В ее памяти живо вспыхнуло воспоминание о стонущем пленнике, о котором она и думать забыла в водовороте событий. Как он там сейчас?

Тень ждал ответа, а Таня не знала, что ему сказать. Она хотела бы сама сначала разобраться с узником, возможно, спасти его, сделать хоть одно стоящее дело.

— Нет, только не к Мангону, — снова застонал Дано, отвлекая внимание на себя.

— Делай Мангону подарок, — Таня уцепилась за возможность сменить тему и отвернулась, давая понять, что это ее последнее решение. Дано взвыл, но послышался удар, после которого он затих. Тень схватил его за ворот рубашки и поволок к выходу.

— Подожди, — Таня тронула его за руку, и снова почувствовала сквозь ткань, какие сильные и сухие руки у Тени. — Будь осторожный.

Тень усмехнулся, коснулся края капюшона в знак прощания и дальше потащил бывшего слугу прочь из комнаты. Теперь Дано предназначался дракону, и Таня была вполне удовлетворена судьбой предателя. Хлопнула дверь. Она осталась наедине с собой и ярко-красным пятном на чудесном бежевом ковре. Сна не было ни в одном глазу.

* "Утро Малевича" за авторством Любови Тетериной, которая творит под псевдонимом Леди Дождик. Ее стихи - это особенная магия, противиться которой невозможно

Глава 10. Человек с дурной репутацией

Замок просыпался, стряхивая с каменных плечей остатки тумана. Над ним повисло хмурое осеннее утро. Пахло дождем, листьями и дымом. Отражаясь от стен, далеко разносился стук молота по наковальне. На площади, где обычно происходило построение, на коленях ползал стражник. В шлеме и броне, кряхтя и проклиная все на свете, он опускал тряпку в воду и тер и так блестящие после дождя камни. Его руки раскраснелись и покрылись шершавой коркой, а пальцы отказывались гнуться. Но он упрямо мыл тряпку и продолжал бесполезный труд.

Таково было его наказание: неделю каждое утро мыть руками площадь перед Южной башней. Стражник мог бы бросить это унизительное занятие, но тогда его отослали бы обратно в город, и найти столь же хлебное место, как в страже Мангона, у него бы навряд ли получилось. Видит Великая Матерь, он пострадал несправедливо! Откуда ему было знать, что старина Дано решил прикончить девиц? Он действовал от имени Мангона, и ни у кого не появилось бы и тени подозрения. На его месте мог бы оказаться кто угодно… Но не оказался. Поэтому стражник потел, ругался, скрипел зубами, но выжимал ледяную воду из тряпок и тер проклятые камни.

Таня, кутаясь в меховое пальто, стояла на лестнице, ведущей с верхней галерее, и смотрела на двор. Ей было жутко от вида несчастного стражника, но сделать она ничего не могла.

— Ему еще слабо досталось, — говорил Жослен накануне, когда решил разделить обед с Таней. Росси же не вставала с постели и не хотела никого видеть кроме подруги, горничной и врача. — Я бы не удивился, если бы Мангон сжег его живьем. И сожрал. Я слышал, как он кричал на кого-то. Мы были с Вашоном в галерее, расписывали свод, когда услышали его. Мангон даже не кричал, — доверительно сообщил художник, — он говорил, но так громко и таким тоном, что лучше бы кидался стульями. Честно, я бы предпочел оказаться в подвале с крысами, чем согласился бы попасть ему под горячую руку.

Таня все лучше понимала драконий язык. Жослену и Росси все еще приходилось останавливаться и объяснять ей значение некоторых слов и понятий, но таких случаев становилось меньше с каждым днем. Тень же в основном язвил и сокрушался по поводу того, что она говорит простыми фразами, но не отказывал себе в удовольствии поучить Таню. Невообразимое погружение в чужой мир, культуру и язык давало закономерные плоды.

— Я здесь по большей части из-за Вашона, — признался Жослен, намазывая хрустящий хлеб маслом. — Он гениален… Нет, правда! Ты видела его “Утро в Ригарре”? Или “Купание Анеки”? Да, я же забыл, что ты не могла их видеть. Но тебе стоит обязательно на них посмотреть! Когда-нибудь я вернусь в Нарели, там у меня небольшой домик на окраине, и буду ждать тебя в гости. Покажу тебе утесы и нарельскую галерею с работами Вашона…— Жослен замолчал, и вид его сделался вдруг виноватым. — Бесы меня раздери, прости, я не подумал, что...